Игорь Ашурбейли: Мы теряем большую страну, потому что теряем язык

– Самое большое количество трудовых мигрантов в России – из Средней Азии. Игорь Рауфович, на Ваш личный взгляд, нужны ли трудовые мигранты из Узбекистана и других стран и как Вы оцениваете в целом перспективы трудовой миграции из постсоветского пространства?

– Во-первых, я терпеть не могу словосочетание «трудовой мигрант». Во-вторых, считаю, что в России нет никаких так называемых мигрантов. Есть люди, приезжающие из Узбекистана, из Туркмении, другой, не важно из какой именно независимой страны, для меня они все бывшие граждане огромного государства под названием СССР.

– А с экономической точки зрения это выгодно России?

– Если Россия прирастает населением, это выгодно демографически. Выгодно и экономически – в том случае, если всё происходит на законных основаниях и люди, работающие в России, платят те налоги, которые установлены законом Российской Федерации. Но важен не только вопрос демографической или экономической интеграции. Проблема интеграции культурной, языковой не менее значима. Узбекский язык, например, конечно, относится к древней тюркской языковой группе, на котором говорит огромное количество людей в мире. Но в Советском Союзе был общий, единый язык. К сожалению, на мой взгляд, сейчас русский язык потерпел поражение в Средней Азии. И не только там. На Кавказе, например, тоже. Мы теряем большую страну, потому что теряем язык.

– Так как в новой редакции Конституции, принятой два года назад, Россия объявила себя правопреемницей Советского Союза, можно ли считать с юридической точки зрения, что все граждане бывших советских республик являются и гражданами России?

– Ответ не будет однозначным. Никто не может сказать за другого человека, кем он является. Это право каждого гражданина независимых государств, в которые превратились бывшие советские республики, определять, кто он. Тем более что многие из тех молодых людей, которые приезжают сегодня в Россию, родились уже не в СССР.