Зомби при свете дня и под покровом ночи (из кошмаров о буздушности)
Сейчас имеет место массовое программирование, зомбирование людей. «Зомби» – продукт многолетнего манипулирования человеческим сознанием.
В результате формируется человек с полным отсутствием воли. Сейчас создалась такая ситуация, при которой 98 процентов населения подвергается внушению.
– Кто же занимается программированием?
– Нашими врагами являются: альянс всемирного сионизма, панамериканизма и пангерманизма, союз иудаизма, католицизма и пантюркизма, а также их агентура в России – демократы, бизнесмены, интеллигенты, кришнаиты и пр.
Из народных опуханий и телевидений
Человек сам взращивает в себе комплексы зомби.
Из рефлексий бывалого Зомби
В поисках зомби
Когда в 1982 году этноботаник У. Дэвис отправился на Гаити, целью его поездки было изучение случаев магического убийства с последующим воскрешением жертвы и использованием её в качестве рабочей силы. Ему удалось то, что не удавалось до него никому из посторонних, – он раскрыл тайну зомбирования. Чтобы получить ответы на интересующие его вопросы, Дэвису пришлось изучить местные культы и вступить в одно из тайных обществ, в чём ему помог один мудрый колдун-священник.
Феномен зомби, обычно связываемый с религией вуду, не занимает в ней центрального места. Эта система верований не сводится к какому-то отдельному культу, а скорее представляет собой сложное мистическое видение мира, связывающее воедино человека, природу и сверхъестественные силы. В архаических обществах, отзвуком культуры которых выступает вуду, святое и магическое тесно переплетены с повседневностью, поэтому характеристика таких религий нуждается в описании сопутствующего образа жизни.
Духовная культура Гаити возникла из верований многих африканских племён, представители которых попали в рабство к французским плантаторам на острове, и европейских влияний. Образованию такого «сплава» способствовала уникальная история страны, в течение ста лет бывшей независимой «чёрной» республикой. Вероисповеданием правящей элиты острова был католицизм, но его влияние практически не ощущалось за границами городов.
И если городская жизнь по духу была близка к европейской – богатые негритянки Порт-о-Пренса щеголяли в парижских туалетах, говорили со своими образованными и утончёнными мужьями по-французски и отправляли детей учиться за границу (словом, тропический Санкт-Петербург), – то сельские общины, где рождалась народная культура, оставались осколками Африки. Историческая родина мало-помалу становилась в сознании гаитян мифом, и потомки выходцев с другого континента считали себя «детьми Гвинеи», обетованной страны, куда после смерти уносится душа.
На этом культурном фоне и возникла новая религия. Исследователи отмечают её подлинно народный характер. Если в католицизме священник посредствует между верующим и Всевышним, то в вудуизме божества доступны любому. Духовная реальность нисходит на человека, когда в его тело вселяется дух. То, что в других религиях называется одержимостью, в вуду становится непосредственной целью, достигаемой с помощью ритуалов. «Католик идёт в церковь разговаривать о Боге, вудуист танцует во дворе храма, чтобы быть богом».
Разрежь-вода, сломай-крылья!
Исследователи давно пришли к выводу, что зомбирование – это не воскрешение из мёртвых. Скорее, мы имеем дело с видимостью смерти, псевдосмертью, вызываемой каким-то наркотиком, действие которого известно ограниченному кругу лиц. Выяснено, что «порошок зомби» разрушает ту часть мозга, которая ведает речью и силой воли. Жертва может двигаться и что-то делать, но не в состоянии сформулировать мысль.
Состав порошка у колдунов различный; в него могут входить ингредиенты с такими колоритными названиями, как «разрежь-вода», «сломай-крылья» и т. п. В обязательную составную часть входят человеческие останки – хорошо растёртые кости черепа. Кроме этого, никак не обойтись без различных видов ящериц, жаб, рыб и растений.
Благодаря усилиям Дэвиса тайна «порошка зомби» была наконец открыта. Оказалось, что активно действующая часть этого препарата – тетродотоксин, сильнейший яд, блокирующий передачу нервных импульсов. Это вещество содержится во многих животных, в том числе в рыбе фугу – близком родственнике рыб, используемых для приготовления порошка.
В Японии фугу считается деликатесом. Особым образом обработанная, она вполне съедобна, и любовь к ней не убывает, несмотря на сотни случаев смертельного отравления из года в год. Дело в том, что в небольших концентрациях тетродотоксин вызывает эйфорию и приятные физические ощущения. Когда повар всё же ошибается, у любителя пощекотать себе нервы сначала возникают ощущения покалывания в руках и ногах, затем следует онемение всего тела и паралич.
Наступает смерть или... абсолютная видимость смерти, вводящая в заблуждение самых опытных врачей. Несмотря на почти полную остановку всех жизненных отправлений, жертва недостаточных предосторожностей продолжает осознавать происходящее вокруг. Так, один гурман в Осаке отравился этим блюдом. Было решено, что он умер. Его тело отправили в крематорий. Когда тело стаскивали с тележки, человек внезапно пришёл в себя, встал и пошёл домой...
Японцы говорят: «Те, кто ест фугу, глупы. Но те, кто не ест фугу, тоже глупы».
Скоро ревизская сказка сказывается... Автор фото: А. Лыскин
«Команда смерти»
Итак, физическая сторона зомбирования объясняется просто: втёртый в тело порошок вызывает своеобразный транс, внешне неотличимый от смерти. В ночь после похорон могила того, чей удел отныне быть зомби, раскапывается, и он с помощью специальной процедуры приводится в чувство. Но дело здесь не столько в снадобье, сколько в психологическом механизме самого обряда.
Химически яд действует совершенно одинаково на представителя любой культуры. Но каждая культура формирует свой собственный психический фон, который определяет не только социальное поведение людей, но и их физическое и психическое состояние. Причём этот фон существует не где-то вне человека, а исключительно в его сознании.
Европейский антрополог, занятый полевыми исследованиями в австралийской пустыне, и толпящиеся вокруг него аборигены находятся, несмотря на пространственную близость, в разных мирах. Пояснить это можно на простом примере. Местные колдуны носят при себе кости гигантских ящериц, выполняющие роль магического жезла. Стоит магу-ведуну произнести смертный приговор и указать этим жезлом на одного из своих соплеменников, как тот заболевает и умирает.
Вот как выглядит действие такой «команды смерти»: «Ошеломлённый абориген глядит на роковую указку, подняв руки, словно чтобы остановить смертельную субстанцию, которая в его воображении проникает в тело. Его лицо искажается, он пытается закричать, но крик застревает в горле, изо рта пузырится пена. Его тело начинает содрогаться, он пятится и падает на землю, корчась, словно в смертельной агонии. Через некоторое время он становится очень спокоен и уползает в своё убежище. С этого момента он заболевает и чахнет, отказывается от пищи и не участвует в жизни племени».
Но если колдун попытается сделать то же самое с европейцем, тот просто не поймёт значительности происходящего. Он увидит перед собой невысокого голого человека, машущего звериной костью и бормочущего какие-то слова. Будь это иначе, австралийские колдуны давно правили бы миром.
Все известные случаи зомбирования – той же природы. На человека любой другой культуры, подвергнувшегося действию «порошка зомби», подействует только тетродотоксин, и он либо умрёт, либо на время впадёт в глубокое забытьё. А вот на сельского жителя Гаити подействует именно «порошок зомби». Обнаружив, что он лежит в гробу и не дышит, он сообразит, что кто-то из врагов продал его колдуну, который отделил его «маленького доброго ангела» от тела с помощью магической ловушки.
МАГИЯ СУЩЕСТВУЕТ – она чрезвычайно эффективна, но только в своём собственном измерении. Чтобы она действовала на человека, необходимо существование психического фона, делающего её возможной. Необходим набор ожиданий, позволяющий перенаправить психическую энергию на управление внутренними процессами жертвы, потому что магические воздействия основаны не на внешних влияниях, а на запуске тех психических механизмов, которые сформированы соответствующей культурой и действенны только в её пределах.
Уходя в сторону обобщений, можно сказать, что, следуя историческому развитию, психический фон постепенно меняется, словно наши «приёмники» перенастраиваются с одной радиостанции на другую. Мы давно перестали встречать водяных и леших, зато научились видеть летающие тарелки; раньше чудеса творили маги и волшебники – теперь этим занимаются подозрительного вида телегипнотизёры и эстрадные целители. Но дело здесь не в них, а в нашей неосознанной готовности или осознанном нежелании участвовать в их шоу, основанных на использовании ими же создаваемого (дети, выпархивающие на всеобщее обозрение с цветами, благодарственные письма от ублажённых, артистические ухватки) психического фона.
Почти выкорчевав религию (которая в своё время с такой же тупой непримиримостью «затоптала» магию), мы с радостным изумлением узнали, что, кроме «пыльных» идеологических работников и участковых врачей, о наших душах и телах могут позаботиться некие экстрасенсы. И чем больше мы во всё это верим, чем больше к этому готовы, тем больше их будет. Австралийский же абориген, попавший на сеанс, скажем, Кашпировского, вряд ли осознал бы значение ситуации, скорее всего он увидел бы невысокого одетого человека, бубнящего какие-то слова и пялящегося в зал. Иначе современный магнетизёр давно бы сумел стать главным шаманом австралийских аборигенов.
Остальное приложится. Автор фото: С. Осьмочкин
Господа-товарищи, или Как вас теперь называть?
Аборигенами легко управлять. Нами – немногим сложнее. Попробуем посмотреть на самих себя глазами антрополога.
Магия принудительно сопровождала нас с детства. Едва из колыбели – уж нам накалывали пентаграмму с портретом кудрявого «ангела» – покровителя всея малышни. При этом получали первое из магических имён – коллективистское – октябрята. Эта инициация не несёт ничего угрожающего для психического здоровья и, подобно игре в войну, есть игра в будущее.
Следующий магический статус – пионер. При посвящении подростки обучались начаткам ритуала (салют, честное пионерское) и символике (пылающая пентаграмма и треугольник из красной материи, чьи концы символизировали отца, сына и... ещё одного сына, и который завязывается узлом в районе горлового центра и обеспечивает симпатическую связь с Красным Знаменем). На этой стадии впервые в сознание вводится страх потерять достигнутый статус. Исключение из пионеров – практически не встречавшаяся процедура, но само упоминание о ней рождало в детской душе боязнь оказаться парией. Эта угроза вовсю использовалась административно-педагогическим персоналом с целью упрощения воспитания.
– А ну, кто там курит в туалете? Кто хочет расстаться с галстуком? А откуда-то сверху, приминая к паркету, несётся требовательно-грозное: «Будь готов!!!»
– Всегда готов! – повторяли мы, нынешние россияне, давая самим себе то, что политический фигурант «на новенького» Кашпировский называет установкой. Всё это имело место в том возрасте, когда психика только формируется и крайне восприимчива. Когда мы выросли, выяснилось, что мы и правда готовы ко многому.
Третья массовая инициация – приём в комсомол – совмещена по времени с половым созреванием. Это ступень интериоризации, когда внешние ритуалы путём постепенного усвоения становятся элементом психики, внутреннего облика индивидуума. Это длительный процесс, завершающийся установлением в душе диктатуры «внутреннего парткома», с успехом заменяющего внешний у чиновников, редакторов и прочих «винтиков» системы.
Действие этого феномена протекает либо в форме визуализации – человек, обдумывая требующую решения ситуацию, представляет себе нечто вроде заседания, на котором обсуждается его выбор (или видит перед собой начальника и его реакцию), либо в форме физиологических ощущений: сосания под ложечкой, прилива крови к голове... («Семён, нутром чую: не наш он!»). Интериоризация превращает наблюдателя в участника.
Магический статус комсомольца – вещь уже серьёзная. Он не приносил ощутимых выгод, но мог принести существенные неприятности. На этом этапе внешняя атрибутика «переходила» с индивидуального уровня на групповой: возникали различные «треугольники» и «пятёрки» (магические кураторы и заместители секретар парторганизации). То же касалось и ритуала – он не отмирал, а изощрялся, становился эзотерическим, то есть передаваемым непосредственно. Комсомольские работники определяли фасоны своих усиков и костюмов, не опираясь на какие-либо тексты или инструкции, а руководствуясь «кассово-аппаратным» чутьём. Это же определяло выбор манер и лексику.
Здесь же впервые проявляется (чисто вудуистское) – одержание. Представим себе нескольких молодых людей, идущих по коридору, болтающих о последнем футбольном матче, женщинах или о чём-то ином в этом роде. Все они настроены друг к другу вполне дружелюбно. Но вот они доходят до двери комитета ВЛКСМ, открывают её и рассаживаются по местам... Обсуждается персональное дело комсомольца Сидорова, три минуты назад бывшего просто Васей. Изменяется всё: выражение лиц, манера говорить, даже тембр голоса.
При этом людей, произносящих не своим голосом не свои мысли, пробирает дрожь неподдельной искренности – они вовсе не лукавят, просто их «маленькие добрые ангелы» временно замещаются «партийными телами».
И в сугубой свершается мере Наказанье за двойственный грех. В. Соловьёв. Автор фото: А. Божинов
С точки зрения религии человек-вуду являет собой несколько тел, наложенных друг на друга, из которых обычному восприятию доступно одно – физическое. У гражданина-товарища также имеется несколько «тонких тел»: бытовое, производственное, партийное, военное, интернациональное и депутатское.
С гибелью физического тела все они распадаются, за исключением производственного: после смерти советский человек некоторое время живёт, как учит марксистско-ленинская доктрина, в своих делах. Партийное тело представляло собой интериоризованную партийно-государственную парадигму. Оно существовало, а может быть, существует даже сегодня и у большинства беспартийных.
Вот ещё пример группового одержания. Елена Боннэр вспоминает следующий эпизод.
Она ехала поездом. В купе, кроме неё, были две женщины и мужчина. Одна из женщин спросила: «Вы жена Сахарова?» – «Да». Тут вмешался мужчина: «Какой он академик. Его давно гнать надо было. А вас вообще...» Потом одна женщина заявила, что она, советская преподавательница, ехать со мной в одном купе не может. (Известно, что после прибытия духа он называет себя; при этом меняются голос и манеры медиума. – В. П.) Прочие соседи к ней присоединились и вызвали проводницу. Та сказала, что раз у неё билет, то выгнать она не может. Стали подходить и включаться в перепалку люди из других купе. Они требовали остановить поезд и вышвырнуть жену диссидента. Протискиваясь между пассажирами, Елена Боннэр ощущала физические флюиды ненависти.
Происходящее на собраниях и митингах практически не отличается от одержания духом – участники точно так же предоставляют свои тела некоей силе, не являющейся их нормальным «я»; разница только в том, что здесь имеем дело с групповым одержанием системой. Воспитание нового человека значило по сути сделать это одержание индивидуальным и постоянным.
Следующая ступень инициации – партия. Об интенсивности происходивших здесь процессов можно судить по известному анекдоту о фестивале фильмов ужасов, в котором разные там «Челюсти» и «Механические апельсины» уступают пальму первенства отечественной ленте «Утеря партбилета». Здесь же в полной мере проявляется феномен вуду-смерти – многочисленные инфаркты, вызванные совершенно нематериальными партийными взысканиями.
Для справок. Племя алгонкин (Северная Америка) использует дурман в ритуале инициации. Подростки запираются в специальных строениях и на протяжении двух-трёх недель питаются исключительно «одурью». Выходя оттуда, они уже не помнят, что это такое – быть детьми, зато знают, что стали взрослыми. Возмужавшие юноши вряд ли задумываются, что случившееся с ними есть обряд с употреблением психотропа. Индейцы просто растут и превращаются из мальчиков в охотников и воинов, а психический фон их культуры делает описанную процедуру естественной и необходимой.
За вами – сатана с улыбкою лукавой, Пред вами – мщенья грозный час! К. Фофанов. Автор фото: В. Кучерово
Человек, который не ощутил одиночества, ни разу не был человеком. Автор фото: Т. Глазунова
Как реорганизовать бессмертную душу?
В далёких друг от друга культурах действуют одинаковые законы. Культуры, отражаясь в своих подобиях, выявляют свою общность. И сравнивая, мы начинаем понимать, что в действительности с нами происходит. Но культура отражается и в самой себе. Все заметные отклонения психического фона, как фотокамерой, тут же фиксируются языком. Словарь любого языка – полный каталог доступных восприятию этой культуры феноменов. Изменяется лексика – изменяется и наш мир, и наоборот.
Лексика, отвечающая новому психическому фону, возникает как результат переработки наличных смысловых единиц. Этот процесс – точное зеркало нового состояния сознания. Любое слово, соединяющее единицы смысла, подвергается подсознательному анализу; сами смысловые единицы не оказывают никакого воздействия (потому что одновременно служат строительным материалом культуры для индивидуума), а воздействует энергия связи между ними.
Происходит расщепление слов, и это становится элементарной гипнотической командой. Расщеплению подвергаются и устоявшиеся лексические сочетания. Энергия связи, существующая в них, как раз и поддерживает то, что называют национальным мышлением, формируя ассоциативные ряды, общие для всех носителей языка.
На этом пути возникают и «злокачественные» образования: деструктивные и шизофренические соединения безвредных по отдельности смысловых единиц или «неслова» – хаотические связки звуков (или букв), дырявящие своей бессмысленностью прежний психический фон, замещая его элементы, – то же делает с клеткой вирус. Носители нового психического фона заражают им всех остальных. Им важно не «реорганизовать Рабкрин», а перепрофилировать чужую психику.
Господи, какими же пилюлями окармливали наши души!
Рай-со-бес. Рай-ис-пол-ком. Гор-ис-пол-ком. Об-ком (звонит колокол?). Ин-ду-стри-а-ли-за-ци-я (какой-то индо-пакистанский конфликт, где на одного индуса приходится три мусульманина, как бы вдохновлённых мелькающей в последнем слоге тенью Зия-уль-Хака). Парторг (паром, что ли, торгует?). Первичка (видимо, дочь какой-то певички и Пер Гюнта).
С уличных стен на нас колюче взирали ЦП КТБТекстильпром, Минсредтяжмаш. У дверей парадных поигрывали ножичками французские мокрушники ЖЭК, РЭУ и ДЭЗ, плотоядное ПЖРО с вожделением поглядывало на пантагрюэлистически-фекальное РЖУ-РСУ. А правил всеми этими демонами Цэкака Пээсэс, про который известно, что он мог являться народу во время плена ума (пленума).
Все эти звукосочетания рождают ощущение какой-то непреклонной нечеловеческой силы. (Ведь ничто доброе так незываться не может!..) Вот на этой-то культурной основе и закрепляется психический фон, столь благоприятный для разведения зомби.
Зомбирование по-нашенски
Говоря о своих зомбированных знакомых, жители Гаити употребляют характерную идиому: «пройти через землю». Зомбирование по вуду требует двух условий: неестественной смерти и магической церемонии на кладбище. Магическая сила колдуна вызывает «смерть» жертвы; её хоронят (во многих случаях будущие зомби гибнут от удушья), а на следующую ночь откапывают. Человека, уже получившего сильнейшую психическую травму, избивают, связывают, кладут перед крестом, чтобы дать ему новое имя, затем опять избивают. После «крещения» его «накачивают» дурманом, вызывающим потерю ориентации и нарушение памяти. После такой вот эзотерической обработки его увозят куда-то в ночь.
В этом видится что-то подозрительно знакомое. Вспомним, как ещё совсем недавно проходил арест «врага народа» (типичный пример негативного магического статуса). Человек возвращается с работы, ужинает под гипнотическое блеяние радиоприёмника и ложится спать. Посреди ночи в его жилище вламывается «тройка» каких-то оперуполномоченных, посланцев райотдела (Рай-от-дел?) Энкавэдэ. Суровые фразы, обыск. От гаитянской эту процедуру отличает лишь то, что увозят в ночь раньше, чем избивают и дают новое имя (что-нибудь вроде Щ-5842).
Самое страшное – это восторг масс... Когда толпа впрягается в колесницу героя, то герою несдобровать. Дон Аминадо. Автор рисунка: К. Мюллер
Идеальные условия зомбирования создаются в армии. Призванного на службу обривают, переодевают и дают официальный статус рядового. Одновременно его посвящают в неофициальный, но куда более существенный статус «салаги». Новобранец подвергается ночным избиениям старослужащими, принуждён стирать их бельё и выполнять унизительные задания вроде чистки пола уборной зубной щёткой.
Затем он получает промежуточные статусы «черпака» и «деда» (на этой стадии продвинутый послушник допускается к участию в ритуалах зомбирования). Внешняя атрибутика достигнутого положения – сильно выгнутая пряжка ремня и сапоги гармошкой. Высшая ступень – «дембель» – предшествует демобилизации. Отметим, что в армии мирно уживаются формальная (воспитательная работа, политзанятия, старые и новые ритуалы) и неформальная (неуставные отношения) социально-магические системы.
Один из бывших начальников «великого и могучего» в промежутке между двумя инсультами поделился: «Армия – великая школа жизни». Сейчас уже трудно узнать, что именно разумел он под жизнью. Но то, что в армии в символической форме усваиваются принципы функционирования зомбического общества, несомненно.
Полный аналог построенного в XX веке на просторах России найти невозможно. Допустимо проводить более или менее удачные параллели с империей инков, с древними государствами Междуречья и шире – с любой архаической культурой.
Психика человека имеет несколько слоёв. Если срезать верхний слой психической культуры, объявив его набором предрассудков, заблуждений и чуждых точек зрения, обнаружится тёмное бессознательное начало с остатками существовавших раньше психических образований. Всё преемственно. Вчерашнее вложено в сегодняшнее, как матрёшка в матрёшку, и тот, кто попробует снять с настоящего стружку, чтобы затем раскрасить его под будущее, в результате провалится в очень глубокое прошлое.
Психический котлован, вырытый в наших душах с целью строительства нового человека вместо неподходящего для будущего старого, привёл к оживлению ряда архаических психоформ, относящихся к разным эпохам и способам видения мира. Эти пережитки, приправленные смесью вульгарной политэкономии, плоской философии и убогого утопизма, составили ту картину мира, которая пришла на смену разрушенной. Ну, посудите сами, можно ли посчитать за новое то государственное рабовладельчество и полное обесценивание человеческой личностной жизни, что увенчали наши усилия.
Каждая женщина должна хоть раз в жизни почувствовать себя сидящей в ступе. Автор фото: К. Ярош (15 лет)
Так зачем же похищают «маленького доброго ангела»?
Тайные общества Гаити, несмотря на свою засекреченность, контролируют практически всю территорию. Среди их наименований встречаются и такие: «Безрогие козлы», «Серые свиньи»... Чтобы вступить в такое общество, требуется приглашение («мы тут посоветовались и решили: пора тебе, Ваня, в серые свиньи») и инициация. Общества строго иерархичны, имеют членские билеты, тайные пароли, униформы и ритуалы: исполняемые хором песни («разрушим до основанья, а затем...») и барабанные ритмы.
Особая роль отводится мероприятиям, призванным сплотить ряды. Это – сборища, проводимые только ночью. Они начинаются вызыванием духов и завершаются торжественным шествием за священным гробом.
Тайные общества – это как бы параллельная структура власти. Их происхождение восходит к временам борьбы за независимость. После победы они сохранили своё влияние. В глазах интеллигенции зомбирование – преступная деятельность, которую необходимо как можно быстрее разоблачить и изжить. С точки зрения вудуиста, оно социальный регулятор. Магическому вмешательству подвергаются только нарушители установившихся норм и только по приговору обществ.
Но бывает и по-другому. Один гаитянец отказался продать свою часть наследства брату. Тот по злобе организовал его зомбирование. Новоиспечённый зомби был увезён на другой конец острова, где в течение двух лет ломил вместе с другими бедолагами. Случилось, что хозяина убили, а зомби, освободившись от державшей их силы, разбрелись... Всё это время он осознавал, что с ним произошло, помнил потерю семьи, друзей, собственности... Его жизнь была подобна сну – он не имел ни малейшей власти над происходящим и не мог контроливать свои действия.
Внутреннее состояние зомби сродни психическому состоянию заключённого, будь то в тюрьме или исправительном лагере. Классическое определение этого «субъекта» исторического процесса – «тело без характера и воли». По замыслу «благодетелей» общества – это образцовый труженик, которому даже не нужны ежедневные стакан водки и час игры на гармони.
Помечтаем же о будущем.
Представьте себе, что одно из тайных обществ пришло к власти и, заметив, что всё остальное население нарушает принятые у «серых свиней» ритуалы и нормы социального поведения, решило бы осчастливить своих соплеменников, инициировав вербовку «не наших» в «наши». И когда непосвящённые узнают на себе, что такое всеобщая тайная и явная зомбификация, будет поздно: сеть выбраковочно-перевоспитательных гулагов покроет весь остров. На высшей стадии зомбификации обработка населения будет начинаться с младенчества. При этом применяемые процедуры станут более респектабельными, научно обоснованными и дозированными во времени.
Эффективным зомбификатором могла бы стать культура: пышным цветом расцветёт зомбический чудо-реализм, где-то на полусогнутых, но во весь голос напомнит о себе подноменклатурный андеграунд («Мы входим в мавзолей, как в кабинет рентгеновский... И Ленин», как вуду, «просвечивает нас...»); найдут своё место в едином строю зомбическая философия («трагизм смерти снимается вудуизмом следующим образом...») и зомбическая мифология («Когда мне бывает трудно, – проинформировал нашего человека трёхзвездный маг Лупоянов, – когда я не знаю, что сказать людям, я иду на Ритуальную площадь и как бы просветляюсь духом...»). Не оказались бы в стороне и средства массовой информации, сделавшие бы всё возможное для формирования правильного мировоззрения («Сотни гаитян... целуют мои руки...»).
Над будущим человек задумывается. О настоящем раздумывает. Прошлое придумывает. Дон Аминадо. Автор фото: Е. Каширин
К радости ли «безрогих козлов» или, наоборот, к негодованию «серых свиней», но если продумать этот сценарий до конца, то окажется, что из-за поголовного зомбирования власть в свой час просто рухнет к ногам бредущих в безбудущность зомби. С этого момента начнутся разброд, хаос и развал. Обычно с уходом Хозяина исчезает магическая сила, поддерживающая состояние «глубокого удовлетворения» действительностью. У ветеранов зомбирования это вызывает ностальгию по когда-то направлявшей их руке и «порядку»; к другим возвращаются их «маленькие добрые ангелы», и они опять когда-нибудь станут людьми...
– Интересно у вас получается: «Муму» Тургенев написал, а памятник кому поставили?! Автор фото: Н. Малазониа
Затянувшиеся похороны
Зомби могут освободиться только после смерти колдуна. Но хитрый ловец душ может долго скрывать свою смерть.
На Павелецком вокзале Москвы есть музей – «Траурный поезд В. И. Ленина».
Погребальные экипажи известны давно – взять хотя бы подожжённые корабли, на которых вожди викингов отправлялись в последнее плаванье, или обычай давать усопшему провожатых: это и задушенные слуги в шумерских гробницах, и жёны индийских правителей, живыми восходившие на погребальные костры.
Но ни у кого из правителей древности не было таких торжественных, почти вековых похорон, как у Ленина. Никогда провожатыми ещё не становилось столько народов, а целая страна – заложником сломавшейся машины времени.
И всё же господа-товарищи не одиноки во вселенной. У аборигенов Океании есть «рампа-рамп». Это высушенный мёртвый колдун, оплетённый соломенным футляром наподобие бутыли вина. Его хранят, прибивая или привязывая к стене хижины. Если он невзначай сорвётся – хозяев ждёт беда. Но пока «рампа-рамп» надёжно «покоится», он обеспечивает благополучие и надёжную связь с загробным миром.
Вот только неизвестно, живей ли он всех живых в подлунном мире или всё же чуть-чуть мертвее.
Виктор Пелевин
По публикации в журнале
«Общественные науки и современность»
Ещё в главе «Просвещение - личность - общество»:
«Когда погребают эпоху...» – это строчка из стихов Анны Ахматовой на падение Парижа в 1940 году
Зомби при свете дня и под покровом ночи (из кошмаров о буздушности)