Возвращение отнятого имени
Рассказывает врач детской больницы в Сокольниках Виталий Григорьевич Андрющенко:
Три условия фон Дервиза
В воспитании сострадания в людях рядом со священником всегда был врач. В силу особенностей своего служения ему приходилось постоянно сталкиваться с бедными и нуждающимися, и российские медики, люди в большинстве своём высоконравственные, зачастую оказывали бескорыстную помощь неимущим больным, испытывая в этом потребность души. Кроме того, они нередко подсказывали российским предпринимателям направление их благотворительной деятельности.
Все московские больницы и клиники прошлого века были построены благодарными пациентами знаменитых московских врачей. В их числе и наша детская больница в Сокольниках, названная именем святого равноапостольного святителя Руси князя Владимира.
История её создания такова. В 1872 году преуспевающий промышленник Павел Григорьевич фон Дервиз (1826–1881) обратился к московскому генерал-губернатору с письмом, в котором сообщал о желании почтить память своих умерших детей, старшего из которых звали Владимиром (1), устройством первой детской больницы в Москве. На это фон Дервиз выделил капитал в 400 тысяч рублей – деньги по тем временам огромные. Судите сами, какая это была сумма – на эти средства были построены двадцать павильонов и зданий: главный двухэтажный корпус красного кирпича для терапевтических и хирургических больных со множеством отдельных выходов, с чередованием больших и малых палат, соединённых просторными рекреационными залами; двухэтажное здание амбулатории, небольшие кирпичные и деревянные строения для инфекционных больных.
Весь этот комплекс, как было принято говорить совсем недавно, привольно раскинулся под сенью тенистого берёзового парка вблизи Яузы и Сокольников, вдалеке от больших дорог. Проектировали больницу приглашённые из Петербурга профессор архитектуры Р. А. Гедике и директор детской больницы принца Ольденбургского К. А. Раухфус. Построена она была в течение двух лет, и 15 июля 1876 года, в день памяти святого князя Владимира, состоялось её освящение и открытие.
Выделяя средства на создание больницы, П. Г. фон Дервиз поставил три условия: она должна носить имя святого Владимира, получить образцовое устройство и навсегда сохранить сто кроватей для сирот и детей беднейших родителей.
.jpg)
Больничный храм Святой Троицы. Зима 1994–1995 гг.
Маленькую травку родить труднее, чем разрушить каменный дом (Василий Розанов)
Оборудовали больницу во имя святого Владимира по последнему слову техники: с автоклавами, стерилизаторами, даже паровым отоплением – это в 1876 году-то! Она стала не только лучшей детской больницей в России, но и одной из лучших в Европе, на Парижской выставке в 1882 году признанной образцовой. В дальнейшем принципы её устройства использовались при проектировании многих детских больниц России и Европы.
Больница находилась в ведении городского самоуправления и работала на основе общедоступности и бесплатности. В разные годы в ней располагались многие знаменитые клиники, которыми руководили прославленные педиатры России.
Больница управлялась попечительским советом. Первым его председателем на протяжении 26 лет, до дня своей кончины, был князь Александр Алексеевич Щербатов. За эти годы она разрослась, окрепла и на её территории возвели новые здания, появились садовые питомники, оранжереи, была собрана прекрасная библиотека. В совет входили люди, для которых честь была превыше всего. Их финансовые отчёты (мне приходилось с ними знакомиться) отличались предельной скрупулёзностью. Строго учитывалась каждая копейка, дотошно фиксировалось, куда и на что шли отпускаемые средства. Вся деятельность попечительского совета протекала в условиях безоговорочной гласности.
Больницу содержала городская Дума, но в ней всегда были именные кровати, содержавшиеся на средства московских пожертвователей (2). В 1890 году при больнице возникло благотворительное общество, назначение которого состояло в «попечении о сиротах или детях неимущих родителей, по окончании ими лечения в больнице, или не принятых в неё по неизлечимости, а также доставление больным детям, находящимся в больнице, учебных пособий, развлечений и занятий».
На новое пожертвование фон Дервиза в 1883 году была воздвигнута двухэтажная трёхглавая кирпичная церковь во имя Святой Троицы. Над воротами её решётчатой ограды в киоте был помещён образ Казанской Божией Матери. Убранство храма включало в себя весь «арсенал» декоративных элементов, которыми пользовались в своей работе зодчие XVII века: глазурованная черепица и поливные изразцы, фигурные кирпичи оконных рам, кокошники, «сухарики» (ряд прямоугольных выступов) и многое другое.
Интерьер был отделан итальянским мрамором и ценными сортами древесины (в том числе красным деревом, привезённым из Швейцарии). Церковная утварь была выполнена из золота и серебра, покрыта эмалью. Художественные достоинства вновь выстроенной церкви были столь высоки, что современники восторженно отзывались о ней. Церковь предназначалась «для насущных потребностей лиц, живущих и служащих при означенной больнице».
Возведение храма при каждой большой больнице было в России делом само собой разумеющимся, поскольку врачевание духовное и телесное считалось неразделимым.
«Прервалась связь времён...»
После октябрьского переворота рухнула сложившаяся система общественной и частной благотворительности в России. Исчезло и название нашей больницы: вначале она именовалась Сокольнической, а после подавления в 1921 году Кронштадтского восстания получила имя погибшего там большевистского комиссара И. В. Русакова, революционера по профессии, врача по образованию, в нашей больнице никогда не служившего.
В больнице им. И. В. Русакова никакого попечительского совета и благотворительного общества быть уже не могло. Исчезли именные кровати, как исчезли и их содержатели, заглохли питомники и оранжереи. С годами ветшали стены зданий, остатки парка постепенно исчезали среди безликих бетонных коробок новостроя...
К сожалению, церковь Святой Троицы просуществовала всего около сорока лет. 24 мая 1923 года в газете «Известия» появилась следующая публикация: «Ввиду того, что учреждения религиозного культа не могут состоять при государственных учреждениях, отдел управления в настоящее время проводит работу по ликвидации (подчёркнуто редакцией) домовых церквей при больницах. Уже ликвидированы домовые церкви при Медведниковской, 1-й и 2-й градских больницах, при школе сестёр милосердия на Собачьей площадке, в ближайшее время будут ликвидированы ещё свыше 20 подобных церквей». Вот такой «боевитый» рапорт строителей новой жизни.
Вскоре был закрыт храм Святой Троицы, в котором, кстати, находилась усыпальница семьи фон Дервизов, а здание храма отдано под общежитие. В дальнейшем его использовали то как лекционный зал, то как склад, то снова как общежитие. В 60-х годах началось отселение жильцов, при их выезде случилось непоправимое: выгорела при пожаре вся внутренность церкви, выполненная по проекту архитектора А. П. Попова. Кресты же её и ограда были варварски уничтожены ещё раньше. (До последнего времени там, где некогда покоились останки семьи фон Дервизов (3), размещался тепловой узел.)
Единственное, что связывало с дореволюционными традициями все эти советские годы, была старая гвардия врачей. Ещё в 50-е – 60-е в больнице продолжали трудиться специалисты, пришедшие в неё ещё до пагубных перемен. Высокий научный уровень, знаменитые врачебные конференции – всё это сложилось не в элитарном лечебном учреждении, а в больнице-труженице, безотказной и общедоступной.
В те годы я, слава Богу, застал и нянечек, и медсестёр, за которыми было как за каменной стеной. Работу свою они делали не только в высшей степени профессионально, но и с любовью, душу в неё вкладывали. Уходя вечером домой, врач был уверен, что нянечка и за ребёнком больным уследит – ничего не упустит, не раз за ночь к нему подойдёт и добросовестно выполнит все указания врача. Не хочется даже сравнивать с тем, что бывает сейчас, – небо и земля.
Так вот, больницу нашу знали и по достоинству ценили не только москвичи. Расположенная вблизи трёх вокзалов, она никогда не отказывала в приёме детей с самых далёких окраин страны... Многие годы она была самой большой детской больницей в стране, количество мест в ней доходило до полутора тысяч. Несмотря на это, её постигла печальная участь, схожая с судьбой русских деревень Нечерноземья, объявленных неперспективными.
.jpg)
Крестный ход по случаю освящения храма
В 1976 году отметили столетний юбилей, наградили орденом и... забыли. Все последующие годы она приходила в упадок. Почти все старые корпуса, в том числе и исторический первый, стояли без окон и крыш. Больницу покинули и многие врачи: одни перешли на работу в новые, недавно созданные клиники – в Тушино и Тропарёво, другие отправились искать счастья в Израиль или США...
Но пришло время, когда те, кто остался, решили возродить больницу в Сокольниках, начав с возвращения её подлинного имени – святого Владимира. Поверьте, с нашей стороны это была не дань моде. Это просто наш долг: светлая память об основателе больницы должна жить вечно, как символ нравственной основы её и нашего возрождения.
Имя обязывает
Убеждён, что идея возвращения больнице имени святого Владимира пришла по Высшей воле. Вначале всё складывалось неудачно – мои неоднократные попытки реализовать эту идею, в том числе и с помощью средств массовой информации, не привели к желаемому результату. Видно, благоприятное время тогда ещё не наступило – шёл 1988 год. И когда я уже с грустью начал думать, что ничего не получится, неожиданно пришла помощь.
В один поистине счастливый день в нашу больницу пришёл Александр Фёдорович Щербаков – представитель недавно созданного Православного Братства святителя Филарета Московского, о котором я в то время и не ведал, с идеей восстановления больничного храма. И вот тут как-то всё сразу сомкнулось в одно целое: и возвращение прежнего имени больнице, и возрождение храма на её территории. Был уже 1990 год, света в России немножко прибавилось – дело пошло на лад.
Прислал письмо Патриарх с поддержкой нашего начинания. Провели мы врачебное собрание, на котором и приняли решение о возвращении нашей больнице её исконного имени. Дальше нужно было всего лишь официально закрепить его у соответствующих чиновников в Моссовете. И вот тут-то началось второе действие наших мыта́рств...
Больше года я обивал чиновничьи пороги, прорываясь сквозь мыслимые и немыслимые бюрократические рогатки. При этом испытал всю гамму настроений – от гомерического хохота до приступов негодования. Вот один лишь пример, судите сами. Мне «на полном серьёзе» заявили, что только та организация, которая переименовывала больницу ранее, может отозвать своё решение, а без этого новое её название «будет являться незаконным».
«Помилуйте, говорю, организации-то эти давным-давно, ещё до войны, в Лету канули, а попросту – «гикнулись». А мне в ответ: «Таков порядок, и не вам его менять». Вот и весь разговор. Молил только постоянно, чтобы Господь мне терпения послал. И хорошо, что в борьбе своей с чиновничьей ратью я не был одинок, мне оказывали моральную поддержку и мои коллеги, и главный врач больницы Павел Павлович Касьянов, загоревшийся идеей вернуть больнице Имя.
А под конец – финальное испытание. Один чиновник, юрист, крепко упёрся: «Князь Владимир – православный святой. А как в больнице с таким названием будут себя чувствовать, скажем, дети евреев или татар и их родители соответствующих вероисповеданий или атеисты? Ведь они себя почувствуют ущемлёнными. А тут ещё и церковь собираетесь открывать на больничной территории. Это уж слишком!»
«Уважаемый, – отвечаю ему, – я тридцать лет в этой больнице, прекрасно знаю психологию не только детей, но и родителей. Уверяю вас, что людям любой национальности, любого вероисповедания, а также вне оного, лечить своих детей в больнице, носящей имя православного святого, будет гораздо психологически комфортнее, чем в безликой городской за номером таким-то больнице Минздрава. Нет и никогда не будет такой проблемы в больнице св. Владимира, потому что все, кто здесь трудятся, приняли на себя дополнительную ответственность. Имя обязывает, чтобы атмосфера у нас была более человечной, более духовной. Никакого нормального человека имя православного святого не отвратит, а наоборот, вызовет чувство бо́льшего доверия».
Решением правительства Москвы в 1991 году больнице было возвращено имя святого Владимира, надеюсь, навечно. А жизнь подтвердила мои слова: у нас лечатся дети многих национальностей. Их невинные души тянутся к добру и свету. И первейшая обязанность всех взрослых – делать всё от них зависящее, чтобы так было всегда.
***
1 – Отметим, что знаменитый большой орган Московской консерватории – это дар Владимира Павловича фон Дервиза. Памятная табличка об этом сохранилась и по сей день.
2 – Существовала добрая традиция брать на содержание одну больничную койку на средства благотворителя.
3 – Церковь Святой Троицы была повторена в деталях как копия одноимённой церкви, построенной в середине 1870-х гг. в имении фон Дервизов в Итальянской Швейцарии по проекту архитектора А. П. Попова. Это могло бы помочь восстановлению больничного храма согласно его первоначальному проекту.
Ещё в главе «Сердце - разум - дух»:
Что в имени тебе...? Сумбурные заметки о должном и поучительном
Возвращение отнятого имени