Свидетели славы Отеческой
Каждый древнерусский город был частью «Домостроительства Божия» и образом уподоблялся естественному покрову Земли...
Галич Мерьский, XIV век.
Древний город, подобно старому, умудрённому жизнью человеку, несёт в себе и красоту мудрости, и раны тяжких испытаний, и болезни, сопутствующие преклонному возрасту. Как опытный врач видит скрытые недуги и их причины, так и историк архитектуры, идя по улицам города, способен увидеть и понять по неуловимым, одному ему известным признакам жизнь и судьбу каждого старого дома – его переделки и перестройки, болезни конструкций и материалов.
У историка архитектуры никогда не повернётся язык сказать, глядя на неказистый облупленный домик: «Да кому нужен этот хлам? Снести и построить новый!» Ему ведь хорошо известно, что умелые руки мастеров-реставраторов могут возродить древнее строение во всей его красоте и сложности, что именно в этих свидетелях минувших столетий хранятся частицы наследия нашей духовной культуры, целостный образ которой, подобно живому древу, прорастает через наслоения эпох.
* * *
Образы древних русских городов неповторимы, как люди. В градостроительной науке существуют несколько принципов их классификации, которые позволяют объединить эти города в большие группы по сходным признакам, как-то: по местоположению главной крепости (на мысу, на берегу большой реки или озера, в междуречье и так далее); по очертанию (круглый, квадратный, полукруглый и пр.); по системе планировки улиц и т. п. Но даже внутри этих групп нет стандартного сходства.
Много обстоятельств влияет на сложение образа, присущего тому или иному древнему городу, но самые главные, неповторимые – это природный ландшафт, осваиваемый городской общиной: её «творческое лицо», которое воплощается в своеобразии архитектурных школ, присущих различным землям и городам, и, наконец, символическая композиция города – содержание и смысл его образа.
Как каждый народ, сформировавшийся со своими религиозными воззрениями в определённой географической среде, представляет собой «ипостась человечества» (говоря словами о. Льва Лебедева), так и городская община, объединённая единой верой, единым укладом жизни и природной средой, суть «ипостась своего народа».
Разумное и ненасильственное освоение и преображение природной среды городом полностью зависит от мировоззрения живущей в нём общины. С древнейших времён в русском народе складывалось любовное отношение к Земле-Матушке, дающей людям пропитание, кров и силу.
Православное христианское мировоззрение только укрепило и придало духовную глубину этому отношению к природе: Земля и всё сущее на ней – суть творения Господа, а человек – венец творения, образ и подобие Его. А посему вся деятельность людей на Земле должна быть сотворчеством промыслу Божьему, то есть направлена на созидание и приумножение красоты и гармонии, а не на их разрушение.
Поскольку рельеф местности выразитель всех составляющих природного ландшафта: климата, коренных пород, водных бассейнов, флоры, фауны и так далее, именно связь построек, улиц и дорог города с рельефом отражает суть отношения людей к окружающей их природе.
Каждый древнерусский город был частью «Домостроительства Божия» и образом уподоблялся естественному покрову Земли, отчего становился как бы естественным её развитием, неотделимым от природы. В древних русских городах почти никогда не застраивались низкие пойменные террасы рельефа, сохранялись заливные луга. У кромки воды, будто водолюбивый ивняк, стояли лишь небольшие баньки, мостки, лодочные причалы.
Городская застройка начиналась там, где обычно растёт хороший крепкий лес – на ровных верхних террасах и изломах рельефа. Храмы занимали самые выразительные его точки – гребни крутых холмов, бровки берегов долин. Церкви, подобно могучим соснам и елям, удерживали оползневые склоны благодаря конструкциям свайных фундаментов, сходным с корневой системой дерева. Главные улицы города и дороги прокладывались вдоль естественных направлений рельефа. Эти правила соблюдали и при строительстве городских укреплений.
.jpg)
О неповторимых образах древних русских городов, живых свидетелях минувших столетий, рассказывает историк архитектуры и художник Михаил КУДРЯВЦЕВ
Истоки своеобразия архитектуры разных русских земель и местностей не имеют очевидной для нас начальной точки. Архитектурные школы, сложившиеся в Новгородской, Псковской, Ростовской, Рязанской, Смоленской, Московской и других русских землях, росли словно большие и многоплодовитые древа, питаясь соками своей земли.
Неповторимые особенности природы и климата, местные строительные материалы: псковский плитняк, новгородский ракушечник, владимирский белый камень, московский кирпич придавали особый характер архитектурной плоти. Свойства характера, темперамента, вкусов тех самых ипостасей народа, которые, складываясь сами, вбирали в себя множество родов и племён, живших на этих же землях, одушевляли эту плоть, заставляли её говорить с миром языком образов.
Единство веры в народе рождает и единство воззрений. Но при этом местный язык образов, отражающий эти воззрения, может различаться так же, как диалекты одного языка, как разные напевы песни с одними словами. Так, по характерным очертаниям шлемовидных или луковичных глав, пропорциям шатров, формам крыш, цветовому строю, обилию изразцов или золота, по аскетичной строгости или узорочью деталей мы и сейчас легко узнаём образы тех или иных древних русских земель.
Каждая земля рождала своё откровение о Храме. И это очень хорошо понимали зодчие, когда приходили строить в иную землю. Из каких только княжеств не приглашала Москва мастеров – из Пскова, Новгорода, Костромы, Ярославля, Владимира... И они создавали новые, непохожие на свои родные, образы московского зодчества. Псковичи, например, строя в Кремле Благовещенский собор, лишь в скромном узоре треугольных «бегунцов» (кирпичных узоров) и полукруглых нишек на шеях глав оставили знак своей земли.
В первопрестольной понимали важность сохранения образов древних святынь, которыми изобиловали русские земли. Так, ещё в XV веке столичный зодчий и скульптор Василий Дмитриевич Ермолин произвёл первые известные в нашей истории реставрационно-восстановительные работы в Переславле-Залесском, Владимире, Юрьеве-Польском. Именно благодаря В. Д. Ермолину, собравшему вновь, хотя и не на полную высоту, рухнувший Георгиевский собор XII века в Юрьеве-Польском. Это чудо белокаменной резьбы сохранилось до наших дней.
.jpg)
Покровские ворога Скоролома. Москва, XVII век
Свои картины Михаил Кудрявцев называет «реконструкциями». В них нет жанровых сцен и бытовых деталей городской повседневности. Есть только древняя архитектура и природа. Но они, может быть, даже достовернее, чем что бы то ни было, раскрывают сущность духовной жизни Руси.
По летописным документам хорошо известно, как жители Великого Устюга оберегали древний традиционный образ городского Успенского собора – пятишатрового, «о 20-ти стенах», шесть раз отстраивая его заново после пожаров на протяжении трёхсот лет. И когда в конце XV века, после очередного пожара, устюжане обратились за помощью в Москву, Великий князь Иван III повелел ростовским мастерам поставить на Устюге церковь «такову же, какова была».
Строя храмы, монастыри, возводя крепости, русские люди решали не только житейские проблемы. В православном христианском сознании каждая крепость – не только ограда от иноземных войск, но и освящённая церковным чином «нерушимая стена», защищающая мирную жизнь людей и их духовное согласие от «духов злобы поднебесных».
Каждый храм – не просто дом молитвы, но «огненный столп», до неба достигающий, «лествица», по которой невидимо ангелы сходят от Престола Божия на Землю и поднимаются к Отцу Небесному. Так возникал в представлении людей умозрительный образ духовной сути города. Он очень точно отразился в древнерусской картографии и иконографии.
В миниатюрах Царственного Летописца XVI века изображения русских городов приведены часто к символическому знаку – собор и стена. Именно эти две составляющие города – святыня и её ограда – служили основой тех символических композиций древнерусских городов, которые были обнаружены нами при изучении Киева, Новгорода, Пскова, Владимира, Суздаля, Белозерска, Кашина и других городов. А наша древняя столица – это вершина воплощения в градостроительстве образных символических структур (1).
.jpg)
Неревский Кром с дубовой Софией. Новгород, X век. Художник Г. Борисевич
В православном христианском сознании каждая крепость была не только оградой от иноземных войск, но и освящённой церковным чином «нерушимой стеной», защищавшей мирную жизнь людей и их духовное согласие от «духов злобы поднебесных».
В других городах Руси мы находим самые разнообразные символические композиции, и простейшая из них – крест. В городах, имеющих форму, близкую к кругу, полукругу или квадрату, композиция, основанная на кресте осей, развивается легко и естественно. Даже самый маленький город в укреплениях которого возник храм, получает осевой крест: от храма к воде (на «Иордань – помост для водоосвящения) и вдоль берега.
При дальнейшем развитии города этот изначальный крест осей часто закрепляется в композиции и планировке крестообразным расположением ворот и направлением связанных с ними улиц и дорог, строительством новых храмов. Город как бы осеняется крестным знамением. Как основа построения композиции города применялись и некоторые геометрические фигуры, имеющие в христианском искусстве символическое значение: квадрат, круг, треугольник, шестигранник. Так, квадрат – символ «твёрдости веры» и стен Небесного Града – чаще всего служил идеальной моделью построения стен городов и особенно монастырей.
Наиболее ранним примером развития композиции на основе треугольника – символа Святой Троицы – служат ансамбли Киева X-XI веков: храмовый комплекс города князя Владимира и Софийской метрополии. По треугольной системе построен и кром (кремль) Белозерска XIV-XV веков. Очень интересна композиция Углича XVII века, где пять монастырей города вместе с храмовым комплексом на Богоявленской горе (на противоположном берегу) образуют шестигранник, окружающий соборный ансамбль кремля. Вся композиция города, таким образом, являет символ Семи Даров Святого Духа.
Обращение русских мастеров и градостроителей к описаниям видений Небесного Града, Рая, Престола Божия, Спасителя и Ангельских сил, содержащихся в Священном Писании и святоотеческой литературе, вызвано стремлением воплотить в земных образах символы и подобия Первообразов Небесных. В ряде городов, преимущественно в столицах княжеств или государства, мы видим своеобразные примеры воплощения в общей структуре и композиции города образов Небесного Града (Киев, Новгород, Владимир, Москва, Тверь, Троице-Сергиева Лавра), апокалиптических видений Престола Божия и Семи Светильников (Белозерск), Престола Божия и 24-х Старцев (Псков, Новгород). Главный же городской собор посвящением своим даёт городу второе имя: «Дом Пречистыя Богородицы» – Москва, «Дом Святой Софии» – Киев и Новгород, «Дом Святой Троицы» – Псков... Так Небесные Первообразы воплощаются в земных святынях.
Каждый город, независимо от величины и чина, славился своими святыми, чудотворными иконами, чтимыми престольными праздниками. В соединении с символическим смыслом архитектурного образа они создавали неповторимые явления духовной культуры, становясь общерусскими святынями, к которым не применимо понятие «провинциальности».
Престольные праздники, дни памяти всенародно чтимых святых собирают множество паломников со всех концов страны, из разных городов и земель. Так местные духовные откровения становятся достоянием многих, так множество образов, сохраняя своё неповторимое лицо, сливается в единую культуру.
* * *
Понимание глубокого символического содержания композиций древних русских городов определило и наш подход к реконструкциям их исторических образов. Мы пытаемся соединить в этих реконструкциях строгую научную достоверность с той красотой земных образов, которой достигали мастера, воплощая Небесные идеалы.
Реконструкция каждого города основывается на точной топографии местности, на всех известных в настоящее время археологических, иконографических и письменных источниках, позволяющих документально восстановить архитектурный облик храмов, монастырей, дворцов, жилых домов и укреплений, цветовой строй ансамблей.
Не менее важен и выбор панорам и видов, которые восстанавливаются наиболее достоверно, не требуют большого домысливания, наиболее полно и ярко отражают неповторимый облик каждого города, сокровенный смысл его композиции.
В наших реконструкциях нет жанровых сцен и бытовых деталей, которыми изобилует повседневная жизнь города. Есть только древняя архитектура и природа. Но они, может быть, даже достовернее, чем любые жанровые сцены, раскрывают нам те сокровища духовной жизни Древней Руси, которые жили в душах наших предков, составляя их Веру и ничем неразрушимую Надежду.
***
1 – Подробно о символической композиции Москвы XVII века М. Кудрявцев рассказывал в нашем журнале (см. «Город чудный, город древний» – «Социум» № 4, 1991 г.)
Неревский кром с дубовой Софией. Новгород, X век. Художник Г. Борисевич
В православном христианском сознании каждая крепость была не только оградой от иноземных войск, но и освящённой церковным чином «нерушимой стеной», защищавшей мирную жизнь людей и их духовное согласие от «духов злобы поднебесных».
Ещё в главе «Деревня - город - отечество»:
Свидетели славы Отеческой