Стрельбы по имитируемым целям в замкнутом контуре
После окончания работ по автономной проверке станции 18 октября на ЦРН (далее Б-200) приступили ко второму этапу испытаний – проверке надёжности захвата и автосопровождения ракет координатными блоками станции Б-200 при управлении полётом от программного механизма через станцию передачи команд.
Было проведено несколько пусков: 21 октября – по программе, имитирующей полёт ракеты на поражение цели на высоте 10 километров; 22 октября – по программе, соответствующей полёту ракеты при поражении цели на высоте 5 километров. 28 октября был произведён повторный пуск ракеты В-300 по программе 22 октября, но и на этот раз ракета программу не выполнила.
Причиной аварийных пусков ракет 22 и 28 октября были неисправности работы бортовой радио- и электроаппаратуры.
Следующий удачный пуск ракеты, повторяющий программу для поражения цели на высоте 5 километров, был произведён 31 октября. В этот же день было произведено удачное испытание станции Б-200 с ракетой Б-32.
В связи с тем что проведённые пуски ракет В-300 и Б-32 показали хорошую надёжность захвата и автосопровождения, а аппаратура станции Б-200 во время боевой работы работала вполне надёжно, было принято решение перейти с 1 ноября к следующему этапу испытаний станции Б-200 – проверке автоматического наведения ракет на условную неподвижную цель при управлении в замкнутом контуре управления.
2 ноября 1952 года был произведён первый пуск ракеты в замкнутом контуре управления (то есть с автоматическим наведением ракеты на цель станцией Б-200). Стрельба проводилась по имитируемой неподвижной цели с координатами: наклонная дальность – 22 500 метров, высота – 10 000 метров, азимутальный угол относительно биссектрисы сектора обзора 9°22'.
За 1,5 секунды до встречи произошло разрушение ракеты.
Основной причиной этого явились периодические возмущения с частотой V = 0,8 Гц (совпадающей с частотой автономного контура управления ракеты), возникшие вследствие неточной союстировки сегментов антенных систем станции Б-200, а также раскачка ракеты на частоте V = 0,25 Гц, соответствующей частоте замкнутого контура управления.
Как показал детальный анализ пуска, причиной разрушивших ракету перегрузок явилась «разносекторность» – смещение «сыров» антенн ЦРН относительно друг друга отличалось от идеального (60 градусов) на недопустимую величину (предусмотренная электрическая компенсация неточности механической установки «сыров» была произведена недостаточно тщательно). Были внесены необходимые указания в инструкцию по регулировке компенсатора и для большей устойчивости замкнутого контура управления наведением расширены полосы систем сопровождения ракеты. Разрушений ракет больше не отмечалось.
Пуск ракеты в замкнутом контуре, проведённый 2 ноября 1952 года, при автоматическом наведении ракеты на цель станцией Б-200 стал знаковым, продемонстрировав руководству страны, что чрезвычайно сжатые сроки создания системы разработчиками комплекса «Беркут» были с честью выполнены. Стало ясно, что зенитная ракета действительно может быть управляемой.
О результатах пуска было немедленно сообщено Д. Ф. Устинову и Л. П. Берии, который доложил об этом И. В. Сталину.
В честь этого пуска на домике 30-й площадки, где жил А. А. Расплетин, была установлена мемориальная доска со следующим текстом:
Здесь 2 ноября 1952 г. произошло рождение зенитного управляемого ракетного оружия – комплексом, созданным под руководством Генеральных конструкторов А. А. Расплетина и С. А. Лавочкина, произведён первый пуск зенитной ракеты в замкнутом контуре управления.
Удачный пуск произвёл на всех огромное впечатление. Настроение у всех было приподнятое: первый пуск ракеты в замкнутом контуре управления – и сразу успешный! Особое впечатление пуск произвёл на С. А. Лавочкина. Войдя в здание ЦРН, он, вытянув вперёд будто что-то крепко державшую руку, быстро двигался навстречу Расплетину и возбуждённо повторял: «Александр Андреевич! Как её взяло, как поставило на траекторию и повело по ней!» Действительно, картины автономного полёта ракеты (с управлением отдельными командами вправо-влево, вверх-вниз) и полёта в замкнутом контуре управления качественно различны.
Тут же Лавочкин высказал, по-видимому, давно вынашивавшуюся им идею: «Александр Андреевич! Зачем иметь такое количество радиолокаторов и стартовых позиций с огромным количеством ракет? Сделайте радиолокатор, работающий вкруговую, а я сделаю ракету, которая сможет летать в любую сторону с одной стартовой позиции».
Сразу после пуска А. А. Расплетин совместно с В. С. Пугачёвым и Н. А. Хейфецем с приглашением главных конструкторов боевого оборудования ракеты провёл совещание по определению готовности средств комплекса и ракеты В-300 с боевым снаряжением к проведению завершающего этапа испытаний системы по мишени-самолёту Ту-4.
К этому времени под руководством теоретиков силами КБ-1 был проведён огромный объём теоретических и экспериментальных исследований по выбору типа радиовзрывателя и вида поражающих элементов боевой части ракеты, оценке координатного закона поражения цели, уязвимости самолёта-мишени Ту-4. Были проведены расчёты и модельные испытания радиовзрывателя и боевой части ракеты, которые позволили оценить характеристики накрытия цели элементами боевой части ракеты и оценить уязвимость мишени. Они показали, что поражение цели при заданных параметрах радиовзрывателя и выбранных поражающих элементов боевой части может быть весьма высоким.
Разработанная приближённая методика вычисления вероятности поражения цели позволила определить условия работы по мишени с точки зрения наивыгоднейшего момента пуска и оптимальных условий встречи и разлёта поражающих элементов ракеты у цели.
В результате обсуждения было принято решение провести завершающие пуски по цели-мишени в следующие три этапа:
1. Пуски по движущимся имитируемым «целям».
2. Пуски для определения точных характеристик и эффективности работы боевого снаряжения ракеты (радиовзрывателя и боевой части). В качестве реальных мишеней на этом этапе предполагалось использовать парашютные мишени. С самолёта на парашюте сбрасывался уголковый отражатель. Отражённый от уголка сигнал захватывался ЦРН на автосопровождение, и производился пуск ракеты. При встрече ракеты с целью-уголком радиовзрыватель подрывал боевую часть, элементы которой перерубали стропы, на которых висел уголок, или разрушали парашют, и уголок падал.
3. Пуски по самолётам-мишеням.
При проведении таких пусков предполагалось, что в ЦРН должны были задействованы дополнительные устройства, не влияющие на боевую работу комплекса, но которые были, как показывает опыт испытаний в Жуковском, необходимы для поддержания непрерывной боеготовности ЦРН при его эксплуатации.
Первым дополнительным контрольным устройством стала вышка БУ-40 с установленной на ней аппаратурой имитации эхо-сигналов цели и сигналов ракетного приёмоответчика. Она позволяла в считаные минуты проверить с рабочих мест операторов ЦРН функционирование двадцатиканального ЦРН от антенн до систем сопровождения целей и ракет. Была разработана также отдельная аппаратура с имитацией сигналов цели и ракеты на промежуточной частоте, которая обеспечивала проведение проверки многоканальной части ЦРН в считаные минуты – от входов приёмных устройств до выходов станций передачи команд.
Ещё одним введённым в состав серийных ЦРН контрольным средством стал специальный индикатор, на котором в крупном масштабе отображалось положение ждущих стробов захвата стартующих ракет.
С выходом на стрельбы стала также очевидной необходимость охватить централизованной проверкой счётно-решающие приборы и станции передачи команд. Для этого придумали следующее. С рабочих мест операторов счётно-решающим приборам задавался определённый цикл работы. Вырабатывавшиеся в ходе выполнения этого цикла команды выдавались с выходов введённых в состав ЦРН дешифраторов (по одному на каждые пять станций передачи команд) на дополнительные индикаторы. Их установили над рабочими местами операторов ЦРН. По форме наблюдавшихся на индикаторах кривых можно было судить об исправности счётно-решающих приборов и станций передачи команд.
В помощь операторам пуска ракет было введено простейшее приспособление (предшественник будущих автоматизированных «приборов пуска») – наложенные на индикаторы прозрачные шаблоны с границами зон поражения, в которых разрешалось обстреливать цели.
На ноябрьские праздники практически весь состав испытателей вылетел в Москву отдохнуть, повидаться с родными, поменять командировочные удостоверения, поделиться своими впечатлениями со своими коллегами.
Расплетин подробнейшим образом рассказал П. Н. Куксенко и С. Л. Берии о результатах пуска 2 ноября и о тех мероприятиях и технических решениях, которые были намечены для проведения завершающих пусков по различным мишеням. Надо сказать, что главные конструкторы встретили подробности пуска с большим удовлетворением, одно дело – телефонный доклад о пуске, другое – живой разговор с техническими подробностями. Все шаги, предпринятые Расплетиным по проведению последующих пусков, были одобрены.
После такого приятного, эмоционального разговора, подведшего долгожданный успех в создании системы, когда для Расплетина не осталось ничего принципиально неизвестного, Александр Андреевич решил высказать свои соображения, так долго вынашиваемые по дальнейшей судьбе разработки. Эта часть разговора была особенно важной для него.
Расплетин чётко осознавал, что он стал лидером разработки, фактически получил доступ к управлению всей разработкой. Назначение его в августе 1950 года заместителем главного конструктора КБ-1 по радиолокации, одобренное оборонным отделом ЦК партии, техническим руководителем испытаний, давало ему неоспоримые преимущества в реализации задуманной системы «Беркут». Он рассказал о тех задачах, которые надо решать при модернизации системы «Беркут» и особенно подробно остановился на идее построения одноканальной перевозимой ЗРС, о её преимуществах и перспективах создания. Заручившись поддержкой главных конструкторов КБ-1, Расплетин предложил поручить эти работы Б. В. Бункину.
К этому времени он практически закончил составление ТТТ на систему и отдельного устройства «Беркута». Договорились, что Бункин поедет с Расплетиным на полигон и займётся составлением функциональной схемы одноканального аналога системы «Беркут», а также примет участие в лётных испытаниях ЦРН, а затем факультативно займётся созданием стенда под эгидой Г. В. Кисунько.
Параллельно с обсуждением создания стенда главные конструкторы КБ-1 приняли предложения Расплетина о срочном конструировании системы с внутренним сканером, идею которой предложил С. К. Лисицин. Для этого решили создать подразделения под руководством Ефима Григорьевича Зенкина – антеннщика из ЦНИИ-108. Отдельно обсудили результаты испытаний ракеты ШБ с наклонным стартом. Таким образом, был обсуждён и одобрен круг вопросов по испытаниям системы «Беркут», началу работ по перевозимой одноканальной системе ЗУРО.
Сразу после ноябрьских праздников на полигоне продолжили пуски по имитируемым «целям» в замкнутом контуре управления.
5 и 9 ноября были проведены успешные пуски ракеты Б-32 с автоматическим наведением на неподвижную цель станций Б-200 с координатами: высота 10 (20) километров, наклонная дальность 22,5 (30,4) километра, азимутальный угол 3°10'(18°) относительно вышки 11, 14 и 15 ноября были произведены пуски ракеты В-300 с автоматическим наведением на цель с координатами: высота 10 (5) километров, наклонная дальность 22,5 (22) километра, азимутальный угол тот же.
Результаты всех пусков тщательно проанализировали, был выпущен подробный отчёт-справка, который имел гриф «Сов. секретно, особая важность». Отчёт подписали В. Калмыков, А. Расплетин и С. Лавочкин 17 ноября 1952 года и направили его Берии, Рябикову и Еляну.
На всех пусках присутствовал Б. В. Бункин, которого Расплетин активно знакомил с работой аппаратуры. Параллельно с испытаниями они составляли функциональную схему одноканального локатора и перечень блоков, которые необходимо было заказывать для будущего стенда одноканального локатора.
Контрольные пуски по имитируемым целям прошли успешно. Также успешными оказались пуски по парашютным мишеням. Полигон стал готовиться к следующему этапу испытаний – стрельбам по реальным целям.
22 января в кабинете И. В. Сталина состоялось заседание бюро Президиума ЦК. К 23:00 собрались члены бюро и приглашённые: Л. П. Берия, Н. А. Булганин, Г. М. Маленков, Н. С. Хрущёв, А. М. Василевский, Н. Г. Кузнецов, М. В. Хруничев, С. Л. Берия, А. И. Микоян, В. М. Рябиков, М. И. Гурвич, П. Н. Куксенко, Клочков, А. Н. Щукин (в таком порядке приведена запись лиц, прибывших в кабинет И. В. Сталина). Одним из рассмотренных вопросов было состояние работ по разработке системы «Беркут», докладывал П. Н. Куксенко.
Для руководства КБ-1 эта встреча закончилась благополучно. Однако дальнейшие события были наполнены немалым волнением.
Перед стрельбами по реальным целям решили заменить антенны ЦРН и аппаратуру сопровождения целей и ракет. Антенны – на изготовленные Горьковским машиностроительным заводом, ставшим их серийным производителем; аппаратуру сопровождения целей и ракет – на отличавшуюся некоторыми доработками, проведёнными на комплексном стенде в КБ-1. В начале 1953 года новые устройства были поставлены на полигон и начался их ввод в ЦРН.
Вопреки ожиданиям обе замены прошли негладко. Во всех трёх комплектах антенн, изготовленных Горьковским заводом, величины сигналов, снимаемых с выходов шести составляющих каждую из антенн «сыров», были существенно различны. Расплетин поставил задачу: при вводе в радиолокатор серийных антенн поднять, по возможности, величины сигналов, снимаемых с худших «сыров», до величины сигнала, даваемого лучшим «сыром» (убрать «разносырность»). Время шло, а работы на антеннах не заканчивались: справиться с «разносырностью» не удавалось.
Это очень беспокоило Расплетина, ведь новые антенны должны были пойти на боевые подмосковные объекты. Характеристики антенн на макетном (в Кратове) и опытном (на полигоне) образцах были близки друг другу, ошибки сопровождения цели этими антеннами также были практически идентичными. Кроме того, испытания ЦРН совместно с ракетой подтверждали требования Расплетина по характеристикам антенн. В Москву пошли шифровки о задержке в наладке антенн.
В соответствии с договорённостью с руководством КБ-1 за комплектацию серийных объектов системы аппаратурой, соответствующей требованиям ТТ и принятой военной приёмкой ТГУ, отвечал Г. В. Кисунько. Он был вызван на полигон для разбора «разносырности» антенн. Считая, что причиной «разносырности» являются различия характеристик волноводных трактов, соединяющих «сыры» с распределителями, Кисунько вместе с Заксоном многократно обмеряли и заменяли волноводы.
«Разносырность» оставалась. Добиться заметных результатов не удавалось. Находившемуся вместе со всеми на ЦРН Калмыкову поступило указание Берии прибыть в Москву с отчётом о задержке испытаний.
Совещание состоялось в кабинете Л. П. Берии в Кремле. Конечно, обстановка была напряжённая – речь шла об установке антенн на подмосковные объекты с гарантией их работоспособности в боевых условиях. А с этими антеннами такую гарантию давать было нельзя. Единственное, что радовало разработчиков, – экспериментальный и опытный образец антенн обеспечивал работу комплекса в реальных условиях.
После некоторых препирательств было решено направить комиссию на серийный завод в Горький, а Расплетину поручено подготовить требования по проверке характеристик антенн для серийных образцов. Срок – 6 марта 1953 года. Предложения Расплетин подготовил, но совещание в этот день не состоялось в связи со смертью И. В. Сталина.
Калмыков и Расплетин вернулись на полигон продолжать испытания, а Кисунько уехал с военпредами на Горьковский завод. После проведённых экспериментов в Москве, Кратове и на полигоне стало ясно, что основной причиной «разносырности» являются технологические отступления при изготовлении антенн.
Ещё в главе «Система «Беркут». 1950—1955»:
Определение облика системы «Беркут»
Стрельбы по имитируемым целям в замкнутом контуре
Последствия ареста Л. П. Берии
Работа на подмосковных объектах