Раннехристианская беллетристика
В первые десять веков существования христианства были созданы многие десятки, если не сотни, легендарных сказаний, близких по содержанию книгам новозаветного канона. Опираясь на церковное предание, но чаще на домысел и фантазию, они дополняли евангельское повествование «недостающими» подробностями, вводили в круг действующих лиц новые персонажи.
Некоторое из этих сочинений (позднее получивших название «апокрифы») появились почти одновременно с каноническими текстами и мало отличались от них по тону и содержанию, в течение десятилетий христианские общины в равной мере воспринимали те и другие как проповедь новой веры. Однако со временем различия между ними проступали всё явственнее: чем дальше, тем больше апокрифы обретали черты художественной литературы.
В отличие от канонических писаний они тяготели к сюжетной завершённости и композиционной стройности, вероучительный (или назидательный) элемент, оставаясь их важнейшей стороной, постепенно уступал всё больше места стилистическим изыскам, риторике, художественной образности, а порой иронии и бойкому диалогу. При этом маргинальные и безымянные фигуры новозаветной истории всё чаще оказывались центральными действующими лицами, получали имя, обрастали свитой героев, вовсе не упоминавшихся в ранних текстах.
Так, «кровоточивая жена», исцелившаяся прикосновением к одеждам Христа (Мк. 5:26; Лк. 8:43), становится в этих сказаниях знатной матроной Вероникой и с помощью нерукотворного образа исцеляет римского императора.
Быстрее других апокрифов беллетризировались многочисленные деяния апостолов. Ни евангелия с их давно определившейся фабулой, ни тем более апокалипсисы, где в силу жанровой специфики сюжетная канва была минимальна, а вероучительная сторона безраздельно господствовала, не могли дать такой творческой свободы, какая открывалась при создании апостольских «хождений» и «мученичеств».
Поскольку о проповеднических подвигах десяти ближайших учеников Иисуса в библейской книге Деяний не сказано практически ничего, об их странствиях и совершённых ими чудесах можно было писать сколь угодно много, не рискуя вступать в противоречие со Священным Писанием. Уже к середине второго века апокрифические деяния стали превращаться в занимательные повести, а в начале третьего века об учениках Иисуса даже появился настоящий приключенческий роман, автором которого считали римского папу Климента. Но всё же большинство деяний было создано в течение пятого века, когда из культурного оборота Римской империи настойчиво вытеснялись античные проза и поэзия.
Привычка образованного греко-римского мира, ещё остававшегося в душе наполовину языческим, к чтению развлекательной литературы требовала заполнения возникшего вакуума. Потому-то и были записаны (порой получив при этом блестящую литературную обработку) древние предания об апостолах и свидетелях Христовых. Как раз в последние десятилетия пятого или самом начале шестого века создаются и публикуемые «Страсти апостола Варфоломея». Их автор, прекрасно знавший латинскую литературу, черпал свои представления о Востоке из письменных источников.
В изложении христианской доктрины для него наиболее актуальна пропаганда провозглашённого в 451 году Халкидонским собором догмата о совершенном богочеловечестве Иисуса Христа. Не признавшие этого вероопределения и отколовшиеся от вселенской церкви христианские общины Египта подвергались в конце пятого века яростным поношениям. Возможно, потому-то и оказался «египтянином» посрамлённый Варфоломеем демон.
Современного читателя ошеломляет уже первая фраза апокрифа. Неожиданно для себя мы узнаём, что существуют целых три Индии, и одна из них лежит где-то по соседству с Эфиопией. Ещё больше удивится тот, кто хоть немного знаком с древней мифологией Палестины и Междуречья: как очутилась семитская богиня Астарта в Индии, да ещё превратившись по пути в мужское божество? А следом новые вопросы и недоумения: отчего это царь Полимий и бесноватый Псевстий носят имена, столь похожие на греческие? И почему индийцы едут искать апостола не на слонах, как того требует индийская экзотика, а на верблюдах? Причина этих «несуразностей» отнюдь не в недостатке знаний об Индии автора «Страстей».
.jpg)
Вполне достоверное описание природы и обычаев этой страны дал в своих сочинениях ещё римский географ первого века н. э. Помпоний Мела. Но дело в том, что древнехристианские авторы употребляли термины «Индия» и «индийцы», следуя ветхозаветной традиции, и обозначали ими отдалённые южные страны и населявшие их народы. При этом чаще всего христианская литература именовала «Индией» три региона: во-первых, узкую прибрежную полосу Аравийского полуострова, протянувшуюся от Ормузского пролива до Красного моря, которую античные авторы называли Счастливой Аравией; во-вторых, Карманию – приморские области на юге современного Ирана, откуда действительно открываются удобные равнинные проходы к территориям, некогда занятым Мидийской державой, и, наконец, собственно Индостан, считавшийся античными географами «краем этого мира».
Хотя автор апокрифа уверяет, будто именно туда и пришёл его герой, описанные реалии заставляют в этом усомниться. Издатель латинского текста «Страстей Варфоломея» Р. Липсий считал, что речь в них идёт о Кармании, но и с его точкой зрения согласиться трудно, ибо уровень развития карманийцев отнюдь не соответствовал изображённой в апокрифе цивилизации. «Нет у них ни одежды, ни злаков, ни скота, ни постоянных жилищ», – говорит о жителях Кармании Помпоний Мела. Зато цивилизация, удивительно похожая на страну царя Полимия, существовала в первые века нашей эры на территории современного Йемена. Благодаря бойкой торговле пряностями и благовониями здесь процветали несколько крохотных царств – Саба, Майн, Катабан, Хадрамаут, Авсан.
Археологи обнаружили остатки многочисленных дворцов и храмов, украшенных первоклассными рельефами и круглой скульптурой. Найденные надписи (их сохранилось более 5 тысяч) указывают на большую роль в жизни этих государств института жрецов и храмовых оракулов, говорят о чрезвычайно развитой практике жертвоприношений и паломничества. Один из месяцев даже носил имя «паломнический». Хотя на культуру этих государств сильное влияние оказали иудаизм и христианство, в них долгое время сохранялся политеизм, а совокупный пантеон насчитывал более сотни богов, главным образом, древнесемитского происхождения (таковы и все боги-демоны нашего апокрифа – Астарот, Бейрет, Ваалдат).
Возглавлял же все местные пантеоны верховный бог Астар, которого под именем Астарота почитали и в Египте. Одним из его символов был лунный диск (в нескольких манускриптах, сохранивших «Страсти Варфоломея», дочь Полимия названа «лунатичкой»), но в первую очередь Астар выступал как олицетворение планеты Венера (не потому ли жрецы приносят ему жертвы «в первый час дня» – по современному исчислению суточного времени в 7 часов утра, когда эта планета находится в зените?). Появление же там таких имён, как Полимий и Псевстий объясняется сильной эллинизацией этих царств – монеты Сабы того времени были почти точной копией афинских.
.jpg)
И ещё одно обстоятельство позволяет отождествлять Счастливую Аравию с «Индией» Варфоломея. Церковные писатели Евсевий и Иероним сообщают, что посланный в Индию философ Пантен встретил там людей, уже знавших Христа, которого им проповедал апостол Варфоломей, оставив вдобавок Евангелие от Матфея, написанное еврейскими буквами. Население южноаравийских царств говорило на диалектах семитского языка, а для письма использовало алфавит, состоявший из арабских и еврейских букв. Некоторые властители Сабы (и, конечно же, их окружение) исповедовали иудаизм и, следовательно, читали по-еврейски. Апостолу, таким образом, вполне имело смысл оставить им арамейское евангелие, что было бы трудно объяснить, если бы речь шла о населении Индостана.
Скорее всего, автор апокрифа знал, о какой именно «Индии» он пишет, и собирал в доступных ему источниках сведения об Аравии, ибо пролог к «Страстям» представляет собой парафраз из «Комментариев» римского грамматика конца IV века Сервия Мавра к вергилиевой «Энеиде»: «Есть три Аравии – Нижняя, Каменистая и Счастливая...» Таким образом, его утверждение, будто Варфоломей пришёл в Индию, «которая край света собою являет», представляет собой в некотором роде литературную мистификацию.
Уже в середине VI века «Страсти Варфоломея» вошли в состав христианского легендарного эпоса «Истории об апостолах в десяти книгах». Позднее он лёг в основу популярнейшей книги западноевропейского средневековья «Золотая легенда». В пору запрета мирянам читать Библию эти книги служили одним из главных источников народной религиозности. «Хождения» и «Страсти» апостолов были хорошо известны и в Древней Руси, они составляли основной круг развлекательного чтения грамотного русского человека XIV–XVI веков.
Ещё в главе «Времена - народы - мир»:
Страсти святого апостола Варфоломея
Раннехристианская беллетристика