Путь сей краток есть...
Страсти-страдания, томления суетные раздирают Россию, души её людей. В яростной до духовной слепоты борьбе за окончательное и бесповоротное утверждение «своего» (пусть даже искренне думая, что оно-то и есть лучшее из возможного) то и дело поддаёмся искушению судить. По науке сего дня судим прошлое с тайным удовольствием всезнания, впрочем, мнимого. Настоящее судим по меркам вымышленного.
Судим всех и вся, будто ведомо нам наше будущее, будто его свершение только в нашей воле, будто... Мнения, мнимости, мимолетье дней. За них душу продать, кровь чужую пролить – минутное дело. Судим, не желая понять, – потому, может статься, обречены из поколения в поколение ходить по кругу раздоров.
Конец шестого тысячелетия от сотворения мира
В «Житии Сергия Радонежского» сказано:
«Однажды святой молился поздней ночью за братию. Вдруг за окном разлился небывалый свет и голос неведомый произнес: «Сергий! Ты молишься за детей своих, и Господь принял твое моление. Смотри же и увидишь множество иноков, во имя Святой и Живоначальной Троицы собравшихся в твое стадо». И увидел Сергий, как множество красивых птиц слетелось к монастырю. И слышен был голос: «Как много этих птиц, так умножится стадо учеников твоих и после тебя не истощится».
* * *
.jpg)
Преподобный Иосиф Волоцкий
Два духовных потока излились на Русь из Сергиевой обители. Первый – на юг, в Подмосковье, в многолюдные земли, где под властью великих князей начинали проступать контуры будущего русского царства. Второй – на север, к верховьям Волги, в лесные заволжские пустыни, в окрест Вологды и Белозерья.
Здесь, вдали от политических и иных сует, строились скиты в глухих урочищах, творились умные молитвы, хранились в первозданной чистоте заветы преподобных Сергия и Кирилла (Белозерского): любовь и смиренная кротость, уединённое богомыслие и нестяжание земных богатств, ибо только полная независимость от мира сего даёт право обличать его грехи.
Южный монашеский поток, покрывший троицкими обителями Москву (Спасо-Андроников и Симонов монастыри) и её окрестные земли (Звенигород, Серпухов, Боровск и другие), был менее богат духовно и дал Руси куда меньше святых подвижников, чем Заволжье. «Московский тип святости» (Г. Федотов) в XV веке явлен в житии лишь двух святых – Иосифа Волоцкого / Санина (1439–1515), внука выходца из Литвы, и его наставника (и ученика Сергиева ученика) Пафнутия Боровского, внука, по иронии судьбы, татарского баскака, – но за ними было будущее. С XVI века именно этот поток обретает особое влияние на ход дел российского государства, а в XVII веке в небесной иерархии русских святых не кто иной, как Иосиф Волоцкий, занял место непосредственно за Сергием и Кириллом.
Парадокс истории? Как посмотреть...
.jpg)
Автор фото: Р. Абляшев
Когда минули последние дни
Год 7000-й от сотворения мира (1492-й от Р.Х.) должен был стать, по мнению многих христиан, годом конца света. Но роковой год миновал благополучно. По соборному определению святой Геннадий, владыка Новгородский, составил «коловратный ключ пасхальный на 532 года», дабы определять пасхальные числа на следующие времена, и в особом послании смущённой пастве было разъяснение, что де о времени пришествия Христа людям знать не дано, а посему и толковать о том преступно.
Стихли под рукой Москвы княжеские усобицы, присмирела вольность новгородская до поры, удача в целом сопутствовала русским войскам в литовских и казанских пределах. Всё бы ничего, да явно оскудела Русь конца XV столетия на книгочеев. Святой Геннадий жаловался митрополиту, что не может найти грамотного человека для доставления в священники: «Учителя, если где и сыщутся, плохи, а ученики и того хуже. Земля, господине, такова; не можем добыть, кто бы умел грамоте».
Оттого падок стал народ на ереси, к астрологии и каббале льнёт послушать. Закончили полный перевод Библии и Евангелия, да много ли умельцев найдётся не то что толковать внятно – прочесть? А разве будет без того крепко государство, что и говорить? От малого ума большое смущение...
Нужен был свет. Нужен был просветитель.
.jpg)
Автор фото: Е. Мохорева
Просветитель из Волока-Ламского
«Просветитель» – так назывался полемический труд святого Иосифа Волоцкого (то есть из Волока-Ламского), обращённый против только что обнаруженной в Новгороде и в Москве – да в самом великокняжеском окружении! – ереси жидовствующих, занесённой сюда из Литвы, из Киева.
Мир установился на Руси, но надолго ль? Как удержать его? Как сохранить его в монастырских кельях – последнем истинном прибежище христианства? Как, если не воплощённым идеалом совершенного общежития (до коммуны додумаются позже потомки, но до чего похоже, согласитесь) на основе строгого соблюдения монастырского устава, непреклонной воли пастырей и беспрекословного подчинения паствы, на обстоятельном исполнении ритуалов, верой предписанных, да хозяйственной смётки?
– Но позвольте, а как же нестяжание мирских благ?! – А разве сии богатства принадлежат монахам? Нет, они монастырские, а значит, Божии, и нужны-то они для исполнения христианского долга благотворительности. Откуда иначе было взять силы и средства, чтобы в голодные лета поддерживать окрестных жителей не только словом, а в лето урожайное как заставить их подумать о будущем?
Как иначе можно было, не покидая своих духовных детей – строптивых, щедрых на усобицы соседей-князей, тёмных крестьян (даром что «хрестьяне», а привечают и скоморошьи игрища языческие и домовых пугаются), отстаивать интересы Православия, не дать загасить огонёк веры? Как иначе просветить и уберечь народ и царей московских – властителей «Третьего Рима», последнего оплота чистой веры, – от дьявольских наущений, подобных тем, что сгубили на потребу варварам во время оно и «Вечный город», и Константинополь?
Тяжек для человека этот крест. Искание богатств (пусть даже исключительно для социально организованной благотворительности) и политические интриги редко уживаются со святостью. Но разве по-христиански бездеятельно сносить еретические пронырства и диавольские лукавства, не противопоставив им, говоря словами святого Иосифа, «богопремудрое коварство», «художество»?
Разве воистину любя души единоверные нельзя (во спасение сотен тысяч их) спалить в железной клетке иным в назидание десяток заведомых врагов рода человеческого – еретиков, которых всё равно ждёт адское пламя? («Еретика руками убити или молитвою едино есть».) Не так ли пекутся о своей вере и современные Иосифу латиняне? Разве уж вовсе недопустимо, подобно ученику Волоцкого святого, митрополиту Даниилу, санкционировать насильное пострижение бездетной царицы Соломонии в монахини и вскоре – дабы не пресёкся кесарский род, не случилось Смуты на Руси (мы-то в 1992-ом году можем вспомнить начало следующего за тем, XVII столетия), не оборвалась цепочка жизни – венчать Василия III с Еленой Глинской, родителей будущего самодержца Иоанна Грозного? Разве нельзя? Но во имя блага? Но ради...? Но...
Что было бы с Россией без этих «но»? Была бы она лучше или хуже, или вовсе бы её не стало? Можно лишь гадать. Как бы там ни было, именно вокруг монастырских общин, центров просвещения христианского, собиралась духовно-политическая сила, которая со временем превратила обескровленную в беспрестанных войнах страну в великую державу (со всеми её за и против).
Пророк Северной Фиваиды
Не в силе Бог, но в правде. Что есть страна без Духа? Что есть человек без души?..
Что есть чтение молитвы без мысли о Боге? «Иже усты точию моляися, о уме же небрежет – сей воздуху молится». Что есть милостыня, данная от трудов неправедных? «Стяжания же яже по насилию от чужих трудов собираема, вносити отнюдь несть нам на пользу».
Заволжье привлекло в свои скиты большую часть учеников Сергия. Здесь находили должное уединение пустынножители, великие молчальники и печальники Руси, преемники духа Радонежского святого, люди не от мира сего. Мало о них известно. Скупы и общи строки северных житий. «Северная Фиваида» обрела голос свой в преподобном Ниле Сорском (Майкове), главном оппоненте святого Иосифа Волоцкого.
В трудах Сорского подвижника, продолжавших традиции православного Востока, наиболее точно выразилась стержневая идея собственно русского подвижничества: соединение внутреннего мистического пути в поисках Божественного озарения с беззаветной любовью ко всякой Божией твари, со служением человеку, милостью к нему, отстаиванием его духовной свободы (без чего не сможет человек воистину быть соратником Христа в битве со мраком).
Но нет свободы без свободы разума, от Бога данного. А раз так, то рассеивать мрак невежества должно с разумением. «Без мудрствования и доброе на злобу бывает, ради безвременья и безмерия. Когда мудрствование благим меру и время установит, чуден прибыток обретается: время безмолвию и время немятежной молве, время молитве непрестанной и время службе церковной – прежде времени на высоте не удержишься. Среднею мерою удобно ходить, чтобы избежать падений».
Первым, пожалуй, из отечественных мыслителей святой Нил ставит проблему соотношения веры и разума и по-своему её решает. Разум не выше Священного Писания, но, дар Господень, он поверяет собой написанное другими, ибо «писания многа, но не вся Божественна». «Прежде всего уделяю внимание Божественным Писаниям: сначала заповедям Господним и их толкованиям, апостольским преданиям, также и учению святых отцов. Изучаю их, и если согласны с моим разумением, переписываю и так учусь – в том жизнь и смысл имею».
Какое уж тут беспрекословное послушание? Даже к ученикам обращается он как к «братиям моим всегдашним по сердцу моему: так называю вас, а не учениками. Один у нас Учитель!»
.jpg)
Преподобный Нил Сорский
Битва
«Сохрани же себя, стараясь никого ни в чем не укорить, не осудить. А на то, что не благо, не смотри» (святой Нил Сорский).
«Хулящего земного царя мучити подобает, кольми паче, иже Небесного Царя» (святой Иосиф Волоцкий).
О спорах вокруг церковного землевладения, развернувшихся в конце жизни Ивана III и продолжившихся после воцарения его сына Василия, написано и наговорено много. Не нам в тиши и уюте наших квартир (или даже в трясущемся вагоне метро) судить, кто прав был, а кто нет, – да не уподобимся осуждавшим. Мы знаем (предполагаем?), что стало результатом сделанного тогда выбора: предельное сближение Церкви с Властью – пусть сначала и думалось, что в интересах первой – привело в конце концов и к попыткам Никона утвердиться над «царём тишайшим», и (обратный ход) к возникновению синодальной Петровской империи (вплоть до восстановления патриархата в революционном семнадцатом году), и... Что-то и коммунистическое государство заимствовало у своих предшественников-учителей, не так ли?
Сколько воды утекло с той поры, как на Соборе 1503 года «нача старец Нил глаголати, чтобы у монастырей сел не было, а жили бы чернецы по пустыням, а кормили бы себя рукоделием». Сколько страстей и споров отгорело. (Вот уж действительно «нам не дано предугадать...») Сколько отгорело пожарищ на русской земле. В огне, согласно легенде, сгорело житие святого Нила, не дойдя до наших дней. В огне татарского набега 1538 года, пропущенного в Заволжье по настоянию «Московской партии». (Цель была проста: отвлечь неверных от своих собственных благодатных подмосковных владений, откупиться северными городами и весями, а заодно руками иноверцев расправиться с вологодскими пустынниками).
После кончины святого Нила (1508 год) иосифляне постепенно вовсе повывели противную партию: в 1525 году осуждён православный гуманист и писатель Максим Грек, пытавшийся привить Третьему Риму византийскую учёность; пять лет спустя под судом оказался яркий полемист, ученик Нила, Вассиан (впрочем, как и его оппоненты, бывший не чуждым дворцовым интригам). А ещё через 15 лет последние из нестяжателей подверглись престрогим розыскам и дознанию по формальному обвинению в потворстве (иначе говоря, за недоносительство) ереси жидовствующих. Северные скиты запустели окончательно и бесповоротно.
.jpg)
Автор фото: К. Гарруб
***
Впрочем, сказать, что прервалась одна из духовных традиций, идущих в России от Сергия Радонежского, нельзя. Да, Иосиф Волоцкий за свои труды ещё в XVI веке трижды был канонизирован (к местному и общему – в 1591 году – почитанию). Местная же канонизация святого Нила Сорского произошла где-то лишь на рубеже XVIII–XIX веков, и только в силу возросшего почитания его в Новое время этот акт санкционировал Синод в 1903 году...
Пожалуй, здесь, в возвращении на Русь имени Сорского пустынножителя, перед нами встаёт со всей явственностью лик вечности – неистребимость духовного подвига, неизбежность его влияния на потомков, – как окно в мир иной. Не видящие этого, осуждающие и судом судящие едва ли слышали, а если слышали, то не услышали слова преподобного Нила: «Путь сей краток есть... Дым есть житие сие...»
.jpg)
Автор рисунка: И. Копелицкий
Александр Кореньков, Андрей Медведев
Ещё в главе «Гражданин - государство - мир»:
Путь сей краток есть...