Журнал «Социум» №5. Май 1991 год
При свечах
Там, где достаёт ума, достаёт всего. Эта стародавняя максима так же верна, как и обратная ей по смыслу. У Александра Хазина «всего» было немало, пожалуй, даже в предостатке. Ещё до войны он стал автором нескольких книг (первая вышла в 1933 году, когда ему только сравнялся 21); его окружало множество друзей. Там, где Саша появлялся, сразу возникал праздник – фейерверком рассыпались шутки, стихи, экспромты... Его пощадила даже война, имеющая обыкновение выкашивать в первую очередь лучших, а прошёл он её всю, от звонка до звонка, корреспондентом армейской газеты, и был ранен, и получил боевой орден.
И вот после войны, когда вся страна ещё пребывала в эйфории от Победы, с ним и случилось то, что сам Хазин впоследствии охарактеризовал вполне по-хазински: «попал под колесо Постановления». Печально знаменитого, от 1946 года, «О журналах «Звезда» и «Ленинград». Попал вместе с Анной Ахматовой и Михаилом Зощенко – может ли быть компания достойнее? «Возницей» постановленческой «колесницы» был главный идеолог сталинского «двора» Жданов.
Поводом для высочайшего гнева послужила поэма Александра Хазина «Возвращение Онегина» – шутливый парафраз знаменитого пушкинского романа в стихах. Изящная и забавная хазинская вещь была окрещена «пасквилем», «клеветой», «злопыхательством», «шельмованием Ленинграда»; сам автор назван «пошляком».
Нужно ли говорить, во что это вылилось? Опального литератора не печатали. Театры не брали его пьес. Многие из вчерашних друзей при встрече испуганно перебегали на другую сторону улицы. Ведь «руководители» тысячеглазы и тысячеухи.
Пошла череда беспросветно-тягучих лет. Ради куска хлеба писатель вынужден был работать литературным подёнщиком, «негром», скрываться под псевдонимами... Наконец судьба свела его с неподражаемым, в том числе и по гражданской смелости, Аркадием Райкиным. Тот взял «неприкасаемого» к себе в театр, выступал с его фельетонами и даже целыми программами, определил завлитом. Порой хазинские шутки, передаваемые устами Райкина, отливались фольклорными пульками, как, например, знаменитая фраза: «Партия учит нас, что тела при нагревании расширяются...».
Позднее фельетоны воспрянувшего автора «Возвращения Онегина» стали исполнять другие мастера эстрады. В Москве и Ленинграде шли его капустники, была принята к постановке пьеса «Артём»... Но Хазин продолжал оставаться запретным, полулегальным. И мало кто даже из близких ему людей знал, что все эти годы он упорно писал «в стол». Писал вещи крупные – поэму, пьесы, роман «И. О.» («Исполняющий обязанности»)... Ничто из написанного не увидело света при жизни автора.
...На кладбище в Комарове, недалеко от могилы Анны Ахматовой, стоит гранитный обелиск с надписью: «Александр Хазин (1912–1976)». Есть какая-то печальная закономерность в том, что два гонимых поэта обрели свой последний приют рядом...
Репрессированное слово. Бог дал, постепенно восстанавливается в правах. Слово Александра Хазина – тоже. И оно – Ваше, читатель!
Ещё в главе «Прошлое - настоящее - будущее»:
Либеральный социализмЭкспроприация завтрашнего дня
Оставить две трети мира в покое (или обратить взор с «Юга» на Восток)
При свечах
Возвращение Онегина
Малахит
