Переоценка ценностей
Петя Тузин, гимназист первого класса, вскочил на стул и крикнул:
– Господа! Объявляю заседание открытым! Семёнов-второй! Навались на дверь, чтобы приготовишки не пролезли. Мы будем говорить о таких делах, которые им слышать ещё рано. Ораторы, выходи! Прежде всего решим, о чём будем рассуждать. Ты что, Иванов-третий?
– Плежде всего надо лассуждать пло молань, – выступил вперёд очень толстый мальчик с круглыми щеками и надутыми губами. – Молань важнее всего.
– Какая молань? Что ты мелешь? – удивился Петя Тузин.
– Не молань, а молаль! – поправил председателя тоненький голосок из толпы.
– Я и сказал: молань! – надулся ещё больше Иванов-третий.
– Мораль? Ну хорошо, пусть будет мораль. Так, значит, мораль... А как это – мораль... это про что?
– Чтобы они не лезли со всякой ерундой, – волнуясь, заговорил чёрненький мальчик с хохлом на голове. – То не хорошо, другое не хорошо. И этого нельзя делать, и того не смей. А почему нельзя – никто не говорит. И почему мы должны учиться? Почему гимназист непременно обязан учиться? Ни в каких правилах об этом не говорится. Пусть мне покажут такой закон, я, может быть, тогда и послушался бы.
– А почему тоже говорят, что нельзя класть локти на стол? Всё это вздор и ерунда, – подхватил кто-то из напиравших на дверь. – Почему нельзя? Всегда буду класть...
– И стоб позволили зениться, – пискнул тоненький голосок.
– А мама говорит, что я должен свою собаку кормить. А с какой стати мне о ней заботиться? Она для меня никогда ничего не сделала!..
– Стоб не месали вступать в блак, – пискнул тоненький голосок.
– А кроме того, мы требуем полного и тайного женского равноправия. Мы возмущаемся и протестуем. Иван Семёныч нам всё колы лепит, а в женской гимназии девчонкам ни за что пятёрки ставит. Мне Манька рассказывала...
– Держи дверь! Напирай сильней! Приготовишки ломятся.
– ...Господа! Заседание продолжается.
Иванов-третий продвинулся вперёд.
– Я настаиваю, чтоб лассуждали пло молань! Я хочу пло молань говолить, а Сенька мне в ухо дует! Я хочу, чтоб не было никакой молани. Нам должны всё позволить. Я не хочу увазать лодителей, это унизительно. Сенька! Не смей мне в ухо дуть! И не буду слушаться сталших, и у меня у самого могут лодиться дети... Сенька! Блось! Я тебе в молду!
– Мы все требуем свободной любви. И для женских гимназий тоже.
– Пусть не заплещают нам зениться! – пискнул голосок.
– Пусть они делают по-своему, я им не мешаю, пусть и они мне не мешают. Я ведь отца по утрам на службу не гоняю. Хочет – идёт, не хочет – мне наплевать. Он третьего дня в клубе шестьдесят рублей проиграл. Ведь я же ему ни слова не сказал. Хотя, может быть, мне эти деньги и самому пригодились бы. Однако смолчал. А почему? Потому что я умею уважать свободу каждого ин-ди... юн- ди...ви-ди-ума. А он меня по носу тетрадью хлопает за каждую единицу. Это гнусно. Мы протестуем.
– Позвольте, господа, я должен всё это занести в протокол. Нужно записать. Вот так: «Пратакол засе... «Засе» или «заси»?
Засидания». Что у нас там первое?
– Я говорил, чтоб не приставали локти на стол...
– Ага! Как записать?.. Нехорошо
– «локти». Я напишу «оконечности». «Протест против запрещения класть на стол свои оконечности». Ну, дальше.
– Стоб зениться...
– Нет, врёшь, тайное равноправие!
– Ну ладно, я соединю. «Требуем свободной любви, чтоб каждый мог жениться, и тайное равноправие полового вопроса для дам, женщин и детей». Ладно?
– Тепель пло молань.
– Ну ладно. «Требуем переменить мораль, чтоб её совсем не было».
– А кто украл, напиши, тот совсем не вор, а просто так себе человек.
– Да ты чего хлопочешь? Ты не слимонил ли чего-нибудь?
– Караул! Это он мою булку слопал. Вот у меня здесь сдобная булка лежала, а он всё около неё боком... Отдавай мне мою булку!.. Сенька! Держи его, подлеца! Вали его на скамейку! Где линейка?.. Вот тебе!.. Вот тебе!..
– А-а-а! Не буду! Ей-Богу, не буду!..
– А, он ещё щипаться!..
– Дай ему в молду! Мелзавец! Он делётся!..
– Загни ему салазки! Петька, заходи сбоку!.. Помогай!..
Председатель вздохнул, слез со стула и пошёл на подмогу.
(в сокращении)
Из книги: Тэффи. Ностальгия. Рассказы. Воспоминания. Изд. 2-е, стереотипн. Л., Художественная литература, 1991
Ещё в главе «Семья - нация - страна»:
Переоценка ценностей