Опережающие в любви. Грустные размышления

Читайте глубже!

Из всех животных только два вида оказали человеку великую честь и живут с ним одной семьёй. Только два – кошка и собака. Мы осложнили им жизнь и отчасти испортили их самих.

В погоне за нужными нам функциональными качествами и специфически понятой красотой мы ослабили их естественные инстинкты – вывели кошек, у которых нет сил вылизать шёрстку, и собак, страдающих человеческими болезнями. Мы даже заразили их нашими комплексами...

О МЕСТЕ ЧЕЛОВЕКА СРЕДИ ЖИВЫХ СУЩЕСТВ

Люди заводят собак и кошек из самых разных побуждений, причём далеко не всегда из добрых. Среди страстных любителей животных, и в частности среди любителей собак, существует особая категория несчастных людей, которые по той или иной горькой причине утратили веру в себе подобных и ищут эмоциональной помощи у животных.

Известное присловье «животные настолько лучше людей!» всегда наводит меня на грустные размышления. Ведь это не так. Бесспорно, в отношениях между людьми не существует точного подобия той преданности, на которую способна собака. Но ведь собака не плутает по лабиринту моральных обязательств, часто противоречащих друг другу. Ей известен только простейший конфликт между желаниями и обязанностями – другими словами, над ней не тяготеет всё то, что нас, бедных людей, иной раз сводит с пути истинного.

С точки зрения человеческой ответственности, даже самая верная собака выглядит в значительной мере аморальной. Изучение поведения высших животных вовсе не приводит, вопреки мнению некоторых, к тому, что ты начинаешь недооценивать различие между ними и человеком.

Наоборот, я утверждаю, что только те, кто по-настоящему разбирается в поведении животных, способны в полной мере оценить то особое возвышенное место, которое в мире живых существ занимает человек.

Сравнение человека и животных унижает его не более, чем принятие теории происхождения видов.

А ещё считаю своим долгом предупредить, что кот – древнее неприкосновенное животное!

Автор фото: Дмитрий Воробьёв

Суть эволюции органического мира в том и заключается, что она создаёт абсолютно новые и более высокие признаки, которые на предыдущей стадии не существовали даже в зачатке.

Конечно, в наши дни в человеке есть ещё что-то от животного, но в животном от человека нет ничего. Генеалогические исследования, по необходимости ведущиеся от низшего, от животных, позволяют нам особенно ясно увидеть человеческую сущность, великие достижения человеческого разума и этики, которых мир животных вообще не знает. Они явственно выступают на фоне тех более древних свойств и способностей, которые человек ещё и теперь делит с высшими животными.

Утверждать, что животные лучше человека, – значит кощунствовать. Для критически мыслящего биолога в подобном заявлении прячется святотатственное отрицание подлинного развития в мире живого.

К несчастью, слишком многие любители животных, особенно члены общества защиты последних, упорно отстаивают вышеуказанную этически вредную точку зрения. Прекрасна и поучительна только та любовь к животным, которая порождается любовью ко всякой жизни и в основе которой должна лежать любовь к людям. Только те, кто способен чувствовать именно так, могут дарить свою привязанность животным без нравственного ущерба для себя.

Разочарованный человек, который из-за прегрешений отдельных индивидов восстаёт против всего человечества и отдаёт свою любовь только собакам и кошкам, совершает роковую и отвратительную ошибку. Ненависть, к людям и любовь к животным – зловещая и опасная комбинация.

Разумеется, это не относится к тем, кто по той или иной причине обречён на одиночество и обзаводится собакой, чтобы удовлетворить свою потребность любить и быть любимым. Желание это вполне законно и безобидно, а одиночеству, бесспорно, нет места, если на свете есть хотя бы одно существо, которое радуется вашему возвращению домой.

Не уходи, побудь со мною! Автор фото: И. Xухума

А КАК БЫ ПОСТУПИЛ НА ИХ МЕСТЕ Я?

Мы оцениваем благородство двух друзей, исходя из того, кто из них способен на большую бескорыстную жертву ради другого. В девятнадцатом веке один философ сказал: «Пусть вашей целью будет всегда любить больше, чем любят вас; не будьте в любви вторым».

Когда дело касается людей, мне иногда удаётся выполнить эту заповедь, но в моих отношениях с преданной собакой я всегда оказываюсь вторым. Какие это необычные и единственные в своём роде узы! Вы когда-нибудь задумывались над их необычностью?

Человек – существо, наделённое разумом и высокоразвитым чувством моральной ответственности, существо, для которого высшей и благороднейшей верой стала вера в братскую любовь, – именно тут вдруг оказывается менее благородным, чем четвероногий хищник. Говоря так, я вовсе не позволяю себе впасть в сентиментальный антропоформизм.

Даже самая высокая человеческая любовь порождается не рассудком, не специфически человеческим нравственным чувством, а берёт начало в гораздо более глубоких и древних, чисто эмоциональных, а значит, инстинктивных слоях.

Самое безупречное и нравственное поведение утрачивает цену в наших глазах, если оно диктуется только рассудком. Даже в наши дни человеческое сердце всё ещё остаётся таким же, как у высших животных, ведущих групповой образ жизни, как бы безмерно не превосходил их человек благодаря своему разуму и нравственному чувству.

Факт остаётся фактом: моя собака любит меня больше, чем я её, и это всегда порождает во мне смутный стыд. Собака в любой момент готова пожертвовать за меня жизнью. Если бы на меня напал лев или тигр, Эди, Булли, Тита, Стаей и все мои остальные собаки без малейшего колебания кинулись бы в неравную схватку ради того, чтобы на несколько секунд продлить мою жизнь.

Здесь так отрадно и светло... Автор фото: М. Гуцек

О ПОТЕРЯННОМ И ВНОВЬ ОБРЕТАЕМОМ РАЕ

Собачье настроение. Не знаю, откуда возникло это выражение. Но я считаю его очень удачным, потому что всегда стараюсь провести день со своей собакой, если встаю с утра в собачьем настроении.

Когда я тупею от умственной работы, когда интеллигентные разговоры и необходимость быть любезным с гостями начинают приводить меня в бешенство, а один вид пишущей машинки нагоняет мучительную тоску, как это обычно случается к концу весеннего семестра, тогда я принимаюсь «гонять собак».

Я удаляюсь от себе подобных и ищу общества животных – и по следующей причине: среди моих знакомых нет ни одного человека, достаточно ленивого для того, чтобы составить мне компанию, когда мною овладевает это настроение. Ведь я наделён бесценным даром в минуты безмятежного блаженства совершенно отключить свои мыслительные способности, без чего невозможно полное душевное спокойствие.

Когда я в жаркий летний день переплываю Дунай и, точно крокодил на отмели, нежусь в тихой заводи величественной реки, среди природы, словно бы не ведающей о существовании человеческой цивилизации, тогда мне иногда удаётся достичь того чудесного состояния, к обретению которого стремились мудрые буддийские отшельники.

Я не засыпаю, но все мои чувства как будто растворяются в гармоничном единение с природой, мысли замирают, время утрачивает смысл, и, когда солнце склоняется к горизонту и вечерняя прохлада заставляет меня вспомнить, что мне ещё предстоит одолеть вплавь пять километров, я не могу сообразить, секунды или годы прошли с того мгновения, когда я выбрался на песчаный берег.

Эта животная нирвана – лучшее средство от умственного переутомления, целительный бальзам для душевного состояния современного, торопящегося, вечно чем-то озабоченного человека с истерзанными нервами. Мне не всегда удаётся обрести такую бездумную безмятежность дочеловеческого рая, но успех бывает вероятнее в обществе четвероногого спутника, всё ещё полноправного обитателя этого рая.

Таковы несомненные и глубокие причины, почему мне нужна собака, которая верно следовала бы за мной, но при этом сохраняла бы дикую внешность, чтобы не портить пейзажа напоминанием о цивилизации.

Вот приехал дядя Саша,
Снял ребят для «Ералаша».

Автор фото: Р. Хардин

ПОЧЕМУ Я НЕ ВПОЛНЕ ОТВЕЧАЮ ТРЕБОВАНИЯМ МНОЮ ЖЕ СОЗДАННОГО ОБЩЕСТВА?

Дикое животное, живущее в естественной среде, сохраняет безгрешность, утраченную человеком, покинувшим рай. Любое побуждение животного бывает «благим» в том смысле, что все его инстинктивные влечения в конечном счёте направлены на благо данной особи или всего вида.

У дикого животного в естественных условиях не возникает конфликта между его внутренними склонностями и тем, что оно «должно» делать, – вот эту-то райскую гармонию и потерял человек. Более того: интеллект обеспечил человеку культурное развитие и, главное, принёс с собой дар речи, способность мыслить, накапливать и передавать от поколения к поколению всё возрастающие запасы знаний.

В результате историческое развитие человека происходило в сотни раз быстрее, чем чисто органическое, филогенетическое развитие прочих существ. Однако инстинкты человека, его врождённые реакции по-прежнему связаны с намного более медленным органическим развитием и отстаёт от его культурно-исторического развития.

«Естественные склонности» уже не вполне укладываются в рамки человеческой культуры, в которой их практически заменил интеллект. Человек отнюдь не «плох» от рождения, но он и не вполне отвечает требованиям им же созданного общества. Он уже не может слепо полагаться на свои инстинкты, многие из которые настолько противоречат тому, чего общество требует от индивида, что даже самый простодушный человек не может не осознать, насколько они антиобщественны и антикультурны.

Голос инстинкта, которому дикое животное может повиноваться совершенно спокойно, для человека превратился в опасного советчика, часто подсказывающего гибельные поступки. Человек вынужден проверять каждое своё побуждение с помощью рассудка и спрашивать себя, может ли он последовать этому побуждению без ущерба для созданных им общественных норм.

Плоды древа познания вынудили человека отказаться от спокойного, определяемого инстинктами животного существования в узкой экологической нише, зато они дали ему возможность расширить свою среду до размеров Вселенной и задать себе важнейший вопрос: «Могу ли я последовать этой моей внутренней потребности, или тем самым я поставлю под угрозу высшие духовные ценности?»

Сознательная мысль подвела нас к выводу, что, будучи членами человеческого общества, мы являемся частью целого, из этой принадлежности рождается совесть, которая ставит нас перед неизбежным вопросом: «Что произойдёт, если я удовлетворю все желания, которые владеют мною сейчас?» Таков биологический вариант кантовского категорического императива: могу ли я возвысить законы, управляющие моими поступками, до ранга общего закона природы, или результат окажется противоречащим рассудку?

А потом приехал Стас – и теперь снимает нас!

Истинная мораль в высшем человеческом понимании этого слова предполагает такой интеллект, которого нет у животного, и наоборот: моральная ответственность не могла бы возникнуть не опираясь на определённые эмоциональные основы. Даже у человека ощущение ответственности уходит корнями в глубинные слои его психики, и он не может безнаказанно выполнять все требования холодного рассудка.

Хотя этические побуждения как будто вполне оправдывают какое-то действие, внутренние чувства всё-таки могут восставать против него, и горе человеку, который в подобном случае послушается голоса рассудка, а не голоса чувств.

О ПРИРОДЕ, БЕРЕГУЩЕЙ РОД И РАВНОДУШНОЙ К ЕДИНИЧНОЙ ЖИЗНИ

Я не очень осуждаю чувствительных людей, которые боятся приобрести собаку из-за неизбежности расставания с ней. Не очень осуждаю? Нет, на самом деле я осуждаю их безоговорочно. В человеческой жизни любая радость оплачивается печалью, ибо, как говорит Роберт Бёрнс: Радость – вешние цветки, / Тронь – и вянут лепестки; / Иль в ручей упавший снег: / Миг – и тает он навек.

Ну, кто тут царь зверей?

И я считаю трусом того, кто отказывается от немногих безобидных и с этической точки зрения безупречных удовольствий, доступных человеку, только из страха, что рано или поздно судьба представит ему счёт за них. Тому, кто скупится на монету страданий, лучше всего запереться на каком-нибудь унылом чердаке и сохнуть там без пользы, точно луковица без зародыша, которая не может принести цветка.

Да, конечно, собаки обладают индивидуальностью, каждая из них личность в самом точном смысле слова, я меньше всего склонен это оспаривать, и всё-таки они гораздо больше, чем люди, похожи друг на друга.

Индивидуальные различия между живыми существами прямо пропорциональны их психическому развитию – две рыбы одного вида практически одинаковы во всех своих действиях и реакциях, но человек, хорошо знакомый с поведением золотистых хомячков или галок, замечает явные различия между отдельными особями. А две вороны или два серых гуся – это нередко совсем разные индивиды.

У собак такие различия выражены ещё ярче, поскольку они – домашние животные и их поведение допускает гораздо больше индивидуальных отклонений от стереотипа, чем это возможно для диких видов.

Тем не менее сущностью своей натуры, теми глубокими инстинктивными чувствами, которые определяют их особые отношения с человеком, все собаки очень схожи между собой, а потому если, потеряв собаку, вы немедленно возьмёте щенка той же породы, то при нормальном ходе событий вскоре убедитесь, что он заполнит ту пустоту в вашем сердце и жизни, которая возникла там после потери старого четвероногого друга.

Иной раз утешение оказыватся настолько действенным, что начинаешь испытывать некоторый стыд, словно ты в чём-то предал свою умершую собаку. И собаки – более верные друзья, чем их хозяева, так как в случае смерти хозяина собака вряд ли найдёт ему замену уже через полгода. Эти соображения могут показаться нелепыми тем, кто не признаёт нравственной ответственности по отношению к животным.

Из книги К. Лоренца
«Человек находит друга»

• Журнал «Социум»
• 1994 год
• №8-9(39-40)

Ещё в главе «Семья - дом - отечество»:

Опережающие в любви. Грустные размышления

Своё