Нежелательный вариант
Продолжение, начало см. в 3-м номере журнала.
2. Ум, честь и совесть
Мент. Рабинович, решайте – туда или сюда, газ выходит!
Черномаечник. Угрохали страну, сионисты проклятые, а теперь, ё, видите ли, жить хотят! Эх, не со всеми покончили...
Пьяный. Если в кране нет воды, значит, выпили жиды.
Возмущённый. Вечно от них только беспорядок. Все идут, а он, видите ли, не пойдёт! Давай, животное, иди со всеми людьми!
Еврей. Куда идти, вы что, с ума сошли? Там уже птицы передохли, листва опала! поросята трёхглазые!
Спокойный. Все же идут, и ничего. Что вы такие трусливые-то?
Честный. Другие будут работать, спасать страну, а вы как всегда – отсиживаться?
Еврей. Что спасать? Как спасать? Когда спасать? Чем? Вы что, вообще ничего не понимаете?
Сметливый. Э-э, они всегда что-то знают. Чуют. Нет, я тоже не пойду раз так.
Спокойный. Ну давайте подождём. А только чего ждать-то?
Возмущённый. Пока все не выйдут, – я остаюсь здесь!
Мент (беспомощно). Не останавливаться, проходите! Проходите! Ну!
Остаток толпы. Давай закрывай! Закрывай живо! Сам иди! Закрывай!
Лакей (в панике). Закрывай же быстрее! пропадём все!
Партбосс. Я вижу: остались неясности, вопросы. Хорошо. Закройте, пожалуйста, дверь.
Мент (закрывает). А вот привлечь и дать два года.
Народ (рассаживаясь). А если виноват, так и дать.
Партбосс (крутит диск телефона). Алло! Семёнов? Ну как там у тебя дела? Почему в штаб не докладываешь? Ну так что – «ездил по объектам» – докладывать надо! Людей не хватает? Да вот тут есть у меня ещё, кто потрусливее. Да, скоро придут к тебе. (Кладёт трубку). Люди работают, без отдыха, а вы тут... стыдно. Несознательно.
Серый. Вы видите! Там люди работают, борются, рук не хватает, а вы... Как же можно не доверять!.. Это выпад! провокация!
Народ. Это он всё! Пошли. Пойдёмте. Ладно, пора.
Слепой. Секундочку.
Сосед. Чего?
Слепой. Я, правда, ничего не вижу...
Сосед. Твоё счастье.
Слепой. ...зато слышу хорошо.
Сосед. Ну и что ты слышишь интересно?
Слепой. Ничего я не слышал.
Сосед. А ничего не слышал, так чего ты!
Слепой. Из трубки его телефонной я ничего не слышал, кроме сплошных длинных гудков.
Сосед. То есть? ты чего?
Слепой. Ни с кем он там не разговаривал. Никто ему не отвечал. Спектакль изображает, понял?
Спокойный. Точно?
Сметливый. А вот пусть он позвонит ещё раз. А мы послушаем.
Возмущённый. Опять! под себя! на костях народа! а ну пусть ещё позвонит, а мы проверим!
Генерал. Я повторяю: никто не отменял военного положения! И ответственность виновные будут нести по законам военного времени!
Мент. Есть! (передёргивает затвор автомата).
Недоверчивый. Значит, правда. Врёт.
Пацифист. Дождёшься правды от генералов.
Генерал. Ты чем недоволен? Дезертир!
Пацифист. Забыли девяносто девятый год, генерал?
Генерал. Что вы имеете в виду?
Пацифист. Что? Военную доктрину в действии. Пояснить? Концепцию тактического ядерного удара! Когда – ах! – в трое суток мы разгромили врага. По его войскам и центрам – шарах! – и танки вперёд, десант на броне, мотопехота, – и вся территория под контролем. А войска, которые по приказу преодолевали зону после ядерного удара, они знали свою судьбу? Свои дозы и свой срок? Первый эшелон – восемьсот рентген! – двадцать четыре часа боеспособности, и финиш, гуляй Вася! Второй эшелон – семьдесят два часа! – и от винта! А потом складывались штабелями в палатки, на сотню умирающих – один фельдшер для присмотра: обречены, своё выполнили, пусть дохнут. Вы их предупреждали, что они смертники? Что ещё в мирное время они были определены штабистами в смертники? Что ни один из них не имеет ни одного шанса уцелеть? Полтора миллиона ребят!
Генерал. Война есть война.
Пацифист. Армия создана для войны, как цепной пёс – для охраны дома. Но никто не объявит цепного пса главным в доме на том основании, что он загрыз грабителя.
Генерал. Я бы тебе показал пса...
Наглый. Разрешите ещё вопросик к руководству.
Партбосс. Пожалуйста.
Наглый. Вот, скажем, объявят: атомная тревога. Это что значит? Что минут через пять-семь ракеты ближнего и подводного базирования грохнут свои мегатонны нам на голову. Знаете, что у меня есть на случай атомной тревоги? Давно припас.
Партбосс. Что же?
Наглый. Бутылка коньяка – настоящего! – плитка шоколада и пачка сигарет. По сигналу выпиваю стакан, закусываю, закуриваю и оставшиеся пять минут пью, курю и вспоминаю жизнь. А что ещё делать? Убежищ нет. Ползти в сторону кладбища?
Лакей. На предприятиях есть убежища.
Наглый. Во-первых, не на всех, во-вторых, только для работающей смены, в-третьих, устаревшие и ненадёжные. А остальные? А ночью? Привет гражданской обороне! На что надеемся?
Серый. Система жизнеобеспечения населения в случае ядерной войны является военной и государственной тайной.
Наглый. От кого тайной – от этого самого населения? Ага, тоже мне бином Ньютона. Так вот вопросик: что делаете вы – вы! – по сигналу атомной тревоги?
Партбосс. Я?
Наглый. Вы, вы, ведь ваша жизнь драгоценна, вы – наш слуга. Времени бежать далеко у нас нет. А ядерная зима продлится до-олго. Значит, ваше убежище должно быть прямо при рабочем месте, верно? Вода, еда, воздух, радио, электробатареи. В этом-то подвале долго не продержишься, да и велик он слишком.
Откровенный. Послушайте, а на что вам такое убежище? Кем вы будете править? Кто будет работать, обеспечивать вас? Это же пожизненное заключение в тюремной камере. А?
Партбосс. Да нет у меня никакого убежища. Что за байки, слухи!
Недоверчивый. Не может быть. Если б я был начальник, – обязательно обеспечил бы себе.
Лакей. Ваши руководители лучше, чем вы о них думаете.
Секретутка. И чем вы того заслуживаете.
Скептик. Чего у них ни хватишься, ничего у них нет: ни чистого воздуха, ни свободы, ни убежищ даже.
Наглый. Для себя-то у них всё есть.
Скептик. Вот потому и нет для нас.
Работяга. А вы вспомните получше. Нигде там дверки не завалялось в стене? Небольшой такой – овальной, металлической? С заклёпками?
Партбосс. Я вас не понимаю.
Работяга. А вы нас никогда не понимали. Надобности не было. А мы вас понимали. Только слишком поздно поняли.
Серый (леденяще). Вы на что-то намекаете?
Работяга. Да нет, так... напоминаю.
Генерал. Что?
Работяга. Вы там за портрет давно не заглядывали?
Партбосс. Какой портрет?
Работяга (указывает пальцем). Вождевский, какой же ещё.
Секретутка. Ваши кощунственные намёки...
Возмущённый. А ну-ка, давай снимай эту рожу!
Общий вопль и порыв к движению. Снимай!!!
Партбосс. Замахнуться на святое – тут прощения не будет. (Лакею): Если так просят – что ж, снимай.
Лакей (снимает портрет и ставит сбоку к стене. Обнаруживается дверца). Ну... какой-то люк, что из этого?
Недоверчивый. А ты откуда знаешь?
Работяга. Ха. Да я его и строил.
Серый (презрительно). Что ещё ты придумаешь?
Работяга. Ха. Да я тогда в этом спецстрой-бате и служил, в сотом.
Лакей. Вы сказали... пять мест? (Смотрит на начальство, загибает пальцы, бледнеет).
Мент. Пять говоришь? (Щурится на президиум, сжимает зубы).
Партбосс (снимает трубку зазвонившего телефона; машинально): Первый слушает.
Телефон. На электростанции готовится к пуску аварийный генератор. Ремонтная бригада приступила к работе. Дежурный инженер на пульте.
Партбосс (потрясённо смотрит на трубку). Есть связь! Товарищи, есть связь! Скоро будет пущена электростанция!
Слепой. Не врёт. Теперь там говорили.
Народ (вполголоса, с надеждой). Ур-ррра...
Секретутка. Вот видите... Вот видите... (В приливе откровения целует босса).
Рассудительный. Кто его знает, то ли они восстановят там что, то ли не восстановят. А пока, на всякий случай, лучше разобраться тут и составить список. Списочек. Кому идти в убежище.
Пиртбосс. То есть как?
Рассудительный. Так. Сегодня восстановят, а завтра не восстановят; кто его знает, надолго ли это всё. А вы что думали, мы на восстановление, а вы под землю, руководить оттуда?
Справедливый. Верно. Всё принадлежит народу. Мы и есть народ, неизвестно ещё, сколько их там наверху, и долго ли они протянут. Вот и решим, кого мы выделим для спасения.
Романтичный. Для передачи эстафеты в грядущие времена.
Серый. Вы что, не слышали телефон? Отменяется конец света, отменяется!
Священник (мягко поправляет). Я бы сказал откладывается.
Мент (щёлкает затвором автомата). Предлагаю по-честному – жребий.
Народ. Жребий! Жребий! Судьбе виднее! У кого есть бумага? ручка?
Генерал (тихо). Чтоб сгорел этот строитель. Что делать?
Серый (тихо). Разрешите, я его изолирую и ликвидирую.
Партбосс (в снова звонящий телефон). Первый слушает. Кто докладывает? Как?
Телефон. Четвёртый хлебозавод. Сменный мастер Кочетов. Товарищ секретарь, вторая линия готова к работе. Начали готовить замес, хлеб дадим.
Партбосс. А энергия есть?
Телефон. Позвонили с электростанции, что дают нам первым.
Слепой. Ура!
Рассудительный. Да, но уж лучше мы доведём дело до конца. Вот – шапочку мою возьмите под бумажки.
Секретутка. Вот – ножницы нарезать (смешивает бумажки в шапке).
Народ (столпившись, тянет жребии). Пусто... Тьфу... Эх...
Партбосс. Есть!
Возмущённый. Вот так! и мне досталось!
Священник. Значит, воля Его, чтоб мне выпало.
Слепой (ощупывает бумажку). Кажется, мне тоже плюс достался.
Работяга. Надо же. Сам строил – и самому же пригодилось. Рассказать кому, так не поверил бы.
Женщина (плачет). Господи, и тут счастья не увидеть.* Работаешь, как скотина, и подыхать будешь, как скотина...
Мент. Да ладно убиваться, гражданка, пока ещё ничего страшного.
Работяга. На, забери (суёт ей свой жребий).
Женщина. Вы что? Что вы?
Работяга. А чего я там не видел? И вообще, не люблю сидеть взаперти. У меня тоже жена была, пока не померла. Кашель задушил. Как вспомнишь... Вам ведь трудней. И работа, и политзанятия, и карточки отоваривать, и дома все. А потом что же – мужики спасаться, а бабы умирать? Так нельзя всё же. У тебя ребёнок- то есть?
Женщина. Есть, в Саянах, в интернате. В прошлом году ездила к нему.
Работяга. Ну вот... если что – отсидишься здесь и снова к нему съездишь.
Женщина. Какой вы человек... Какой вы человек!..
Слепой. Девочка, иди сюда. Дай руку... какая тёплая. Тебе сколько лет?
Девушка. Шестнадцать.
Слепой. Предлагаю сделку. Я тебе – эту бумажку, а ты меня за это поцелуешь. Только чур, не жульничать!
Девушка. Что вы... не надо... вы сами...
Слепой. Такой противный, что ли? Ладно, ладно. Один чёрт ничего не вижу, и потом... мне уже почти сорок, пора и честь знать. А ты поживёшь, может, и влюбишься там в кого-нибудь...
Девушка. Ну вы скажете...
Слепой. А что. Жить-то надо. Опять же, жизнь без детей не бывает.
Девушка. Ну вы скажете...
Священник. Они люди. Господи, и в сердце их есть милосердие. И в тяжких испытаниях они обращаются к добру и являют любовь к ближнему. И Ты простишь мне, если я передам жребий Твой тому, кто больше нуждается в Твоём милосердии. (Подходит к менту, которому, оказывается, лет двадцать, и даёт ему свой пропуск на спасение). Ты можешь жить ещё долго, мальчик. И можешь иметь детей. И потом, должен же кто-то и там следить за порядком, верно?
Мент. Спасибо. Не надо. Я не могу взять, что вы. Здесь я нужен, здесь сейчас трудно. Нет, я могу спасаться только последним. А вот у нас тут иностранец затесался, ну, из этих, специалистов со стройки, отдайте ему. Всё-таки гость... пусть поминает. Опять же, говорят, от смешанных браков дети лучше. И потом, может, его выручат, приедут, и наших заодно.
Серый (тихо). Сейчас я заплачу. О, как благородны простые люди. Сколько чувств. Как трогательно!..
Генерал (утирая глаза, тихо). Заткнись, стукач вонючий. Они люди, а ты – полицейская тварь, выродок.
Серый. Ты только забыл, что конец света-то пока отменён, и их благородство им сейчас ничего не стоит. Вот и расчувствовались.
Партбосс (в зазвонивший телефон). Первый слушает.
Телефон. Докладывает водозаборная станция. Распечатали резервную скважину. Вода после прокачки труб в пределах предельно допустимых концентраций, соответствует ГОСТу питьевой.
Партбосс. Молодцы! А с энергией как?
Телефон. Аварийная динамомашина, запитали портативный насос. Для питья должно хватить.
Партбосс (секретутке). Забери-ка ты эту бумажку, раз уж всё так вышло. Будешь жить... а по выходным я разрешаю тебе видеть меня во сне.
Секретутка (с печальной нежностью). Нет уж, милый... с тобой – или там, или здесь.
Спокойный. Кажется, и на этот раз пронесло... выкрутились.
Рассудительный. Ну... вечно проносить не может.
Иностранец. Вы, русские, очень стойкие, мужественные люди.
Еврей. Господи, какого чёрта родители в детстве не увезли меня отсюда.
Весёлый. А что, батюшка, возможен ли конец света в одной, отдельно взятой за жопу стране?
Женщина. Сегодня по карточкам должны были мыло давать, если б ещё ненадолго воду пустили, так и помыться можно, вот бы хорошо.
Партбосс. Ну что ж, товарищи, давайте понемножку собираться. Пятеро выбранных могут пока остаться здесь, а мы...
(Сверху по лестнице вдруг ссыпается какая-то фигура, встаёт на полу на четвереньки и бессмысленно хихикает).
Актёр (поднимается с четверенек, опять падает и хихикает). Мы победили, опасность отступила... хи-хи-хи! Город возвращается к нормальной жизни... хи-хи! P-рапортует майор Пронин, товарищ первый!
Генерал. Эт-то ещё что?!
Актёр. Хи-хи-хи. Это героическая драма «Спасение отечества», ваше превосходительство!
Серый (леденяще). Эт-то ещё кто?
Актёр. Хи-хи-хи. Шут, презренный шут... шутник-с.
Партбосс. Он тронулся!
Актёр. Хи-хи-хи... Так точно, тронулся – отсюда и в вечность. На полпути к Луне.
Лакей. Как ты сюда попал, негодяй?!
Актёр. Это же элементарно, Ватсон. Вошёл в боковой подъезд, прошёл вестибюль и спустился по лестнице. Хи-хи!
Партбосс. Так там открыто?! Боже мой, наши порядки...
Догадливый. Так там было открыто? А мы-то!.. кто ж знал...
Любопытный. Ну и что там наверху?
Актёр. А где же рукопожатие? где орден? объятие?
Партбосс. Что?
Актёр (объясняет). Ну как же, по роли так положено: я докладываю о спасении, вы меня обнимаете. Вы же до сих пор правильно отвечали мне по телефону... почти... вполне разумно... а вы где играли?
Партбосс (мучительно вслушивается). Что?... ты?..
Догадливый. Привет с хлебозавода...
Циник. Браво, электростанция. Вот это шутка. Жаль, что последняя.
(Продолжение в следующем номере) Из журнала «Радуга»
Ещё в главе «Семья - нация - страна»:
Чтоб быть отцом, ...необходимо хотеть и уметь им быть
Не парад, а рабочий смотр суверенитетов
Нежелательный вариант