Журнал «Социум» №1(13). 1992 год

Не бойтесь головной боли! (о проблемах ремигрантов России)

Чужая голова не болит, как сказал когда-то Сервантес. До чего же сегодня у нас должны болеть наши головы! И не должно быть чужих, безразличных к бедам ближнего голов! Нашей общей деревенско-городской головной болью да будет прежде всего село, его беды. Основная из них – демографическая несостоятельность, худосочность.

Кризисное состояние сельского демографического потенциала достигло во многих районах страны такой критической отметки, что преодолеть его за счёт обычного самовоспроизводства населения невозможно. В поисках выхода из создавшегося положения мы уповаем на приток в сельскую местность демографически активного городского населения, прежде всего горожан в первом поколении, которые ещё недостаточно адаптировались к новым условиям и не глухи к зову земли. Чтобы реализовать подобную идею, нужна специальная ремиграционная политика, опирающаяся на исследования, способные отразить состав возможных ремигрантов, их социальный портрет, их требования и жизненные установки.

В 1989–1990 гг. в городах Курской, Костромской, Орловской и Вологодской областей на предприятиях тяжёлого машиностроения, лёгкой промышленности, строительства, торговли, общественного питания специалистами Всесоюзного научно-исследовательского института экономики сельского хозяйства были проведены социологические исследования, включающие в себя анкетирование по следующим позициям:

1. Возраст ремигранта, материальное и семейное положение, место в социально-профессиональной структуре, время проживания в городе, место рождения.

2. Причины переезда в город.

3. Связанные с переездом ожидания и степень их исполнения.

4. Оценка условий социально-инфраструктурного обеспечения и характер потребительского поведения в данной сфере до и после переезда в город.

5. Степень удовлетворённости жилищно-бытовыми и социально-культурными условиями до и после миграции в город.

6. Отношение к сельскому и городскому образу жизни.

7. Миграционные установки, в том числе и ориентация на возвращение в село.

8. Условия, обеспечивающие осуществление миграционной ориентации на возвращение в село.

Выборка формировалась так, чтобы в ней были представлены бывшие мигранты из села, имеющие различный период адаптации к городским условиям: менее 3-х лет; от 3-х до 5-и лет; 5-9 лет; 10 и более лет. Определённая дифференциация была проведена и по социально-экономическому и профессиональному статусу.

Результаты этих исследований, основанных на опросе 1645 человек (из них 397 – Курский массив, 425 – Костромской, 505 – Вологодский и 318 – Орловский), прокомментированные руководителем и одним из непосредственных исполнителей этой работы доктором экономических наук Владимиром Беленьким, легли в основу данной статьи.

Нет, дед, не стал ты горожанином. Оно и хорошо! А из деревни тебя не выписывали

Социальный портрет ремигранта

В зависимости от отношения к ремиграции респондентов можно разделить на три группы: 1) не исключающих возможности возвращения в деревню на определённых условиях; 2) не помышляющих о нём ни при каких условиях; 3) не определивших ещё своего отношения к ремиграции (см. табл.).

Таким образом, в Курской и Костромской областях почти две трети мигрантов ещё не утратили желания вернуться при определённых условиях.

В меньшей степени эта тенденция характерна для Вологодской области, но и здесь практически каждый второй не отвергает для себя возможности ремигрировать. Лишь в Орловской области согласны возвратиться не больше одной трети.

Рассмотрим подробнее категорию респондентов – потенциальных ремигрантов.

Прежде всего, на село хотели бы вернуться те, кто прожил в городе менее пяти лет (22-28%), у проживших в городе более пяти лет этот показатель меньше почти в три раза (9-10%). Такое различие особенно характерно для уехавших из Курской и Костромской областей.

Чаще намерение ремигрировать встречается у мужчин, хотя в числе опрошенных преобладали женщины.

Склонность к переселению скорее проявляют люди в возрасте до 24 лет и реже те, кому больше 30 (соответственно 20-25 % против 6-15% и 40-55% против 60-70%). Существенно больше (за исключением Вологодского массива) холостяков и малосемейных, не имеющих детей (соответственно 20-25% против 6-15% и 32-43% против 18-23%).

Материальное положение готовых к переселению значительно хуже, чем у «оседлых», среди них много тех, кто не имеет даже прожиточного минимума. Исключение составляют лишь респонденты Курского массива. Однако общее правило таково: «потенциальная ремиграция» характеризуется менее зрелым возрастом, нестабильным семейным положением и низкими доходами.

Автор рисунка: Андрей Бильжо

По отраслевой структуре занятости обе категории мало чем отличаются друг от друга.

Они трудятся в промышленности, строительстве, на транспорте. Разница лишь в том, что среди потенциальных ремигрантов доля занятых в этих отраслях несколько меньше, а в непроизводственной и административно-управленческой сфере больше.

Что же касается причин первоначальной миграции из села в город, то они аналогичны причинам тех респондентов, которые не собираются возвращаться. Загибаем пальцы, хотя знайте, что ничего нового не прочитаете: неудобный режим труда в сельском хозяйстве; низкий уровень его механизации; отсутствие условий для повышения общеобразовательного уровня.

Незначительны различия и по таким позициям, как трудности с приобретением промышленных и продовольственных товаров; низкий уровень бытового и медицинского обслуживания; неорганизованный досуг; отдалённость от городских центров. Одним словом, весь дежурный набор противопоказаний к оседанию («доставлению» деревни) и к возвращению из города назад, в родные хаты, – набор, который в течение не одного десятилетия обещали устранить «слуги народа»: вот ужо дождитесь очередного Пленума ЦК партии по сельскому хозяйству, ну ещё одного, ещё и ещё, ну и так далее.

Однако есть и заметные различия в мотивации причин отъезда из села.

Для тех, кто не отвергает возможности вернуться, очень важно, чтобы непрестижный сельскохозяйственный труд смог приобрести бы (дай-то Бог!) в общественном сознании большую значимость.

Среди этой категории также была большая доля тех, кто не удовлетворён качеством дошкольного и внешкольного воспитания детей, организацией досуга и бытового обслуживания (опять всё до боли знакомо).

У тех же, кто не ориентирован на возвращение в деревню, среди причин, объясняющих их переезд в город, на первое место выходят такие, как неудачный выбор профессии, отсутствие условий и предпосылок для профессионального роста, низкий заработок.

Чаще всего о намерении реэмигрировать, то есть из «деревенских горожан» вновь стать жителями деревни, заявляют мужчины

Слагаемые ремиграционной активности

Серьёзный показатель ремиграционной активности – степень адаптации к городским условиям, реализация ожиданий, связанных с переездом в город. Полученные данные свидетельствуют, что в производственной сфере потенциальные ремигранты достигли меньше ожидаемого, чем те, кто не помышляет о возвращении; особенно много нереализованных планов в осуществлении желания работать по специальности, приобрести престижную профессию, получить возможность квалификационного роста.

Не всегда удаётся улучшить жилищные условия, получить общее и специальное образование, сделать своими культурные ценности, создать полноценную семью. Однако по некоторым позициям (увеличение заработка, улучшение режима и условий труда, расширение услуг торговых предприятий и т. п.) потенциальные ремигранты не уступают, а в ряде случаев и опережают другую группу, в целом их ожидания осуществились в большей степени.

Сохранившиеся связи с оставшимися в деревне родственниками, друзьями, знакомыми также нельзя сбрасывать со счетов. Ремиграционная активность зависит, понятно, и от соотношения конкретного состояния городской среды – места нахождения потенциального ремигранта (существенны здесь масштабы и темпы развития города, уровень торгового и бытового обслуживания, экологическая ситуация, исторические традиции, общий культурный фон) с характеристикой предполагаемого места его возвращения (природа, климат, интересная работа, возможность обзавестись собственным хозяйством, структура пристойного уровня услуг, возможность создать семью).

Исследования показали, что ремиграционная активность выше там, где речь идёт о «репредпочтении» стагнирующемуся городу реанимирующейся деревни (есть, есть такие!).

Основная группа анкетируемых (45-60%) включила в число условий своего возвращения в деревню следующие требования: серьёзное улучшение режима, условий и оплаты сельскохозяйственного труда, полное удовлетворение спроса на продовольственные товары, медицинское обслуживание, просвещение и т. п. (А что? Могут дождаться, если председатели колхозов типа члена ГКЧП Стародубцева будут потеснены на деревне. Конечно же, не обрезами и вилами, а новым законом, который, дай ему простор, посрамит колхозную архаику, особенно крайних проявлений).

Однако около 40% респондентов готовы ограничиться повышением механизации труда, получением отдельного дома с приусадебным хозяйством, удовлетворительным обеспечением товарами, бытовым обслуживанием, регулярной транспортной связью с городом, райцентром.

30% согласны вернуться, если на селе будет широкий выбор рабочих мест, возможность трудоустройства по специальности, свободное землевладение (!), если семьи согласятся переехать в деревню, если будет предоставлена возможность построить собственный дом за свой счёт. Последнее условие выставляют 8-14% респондентов, тогда как получить дом с приусадебным хозяйством бесплатно хотели бы 30-40% из них.

Не пора ли начать хлопоты со «вторым жилищем» для сельчан. Никому не будет во вред проживание – ну хотя бы молодёжи – в городах, скажем, в нестрадное время

Деревня и город: от большевистской «смычки» к сожитию

Таким образом, наиболее веское условие ремиграции из города в деревню – улучшение социальной инфраструктуры села. Вещь не новая и всякий раз (до недавнего времени) по-старому забываемая.

Здесь сплетены сложные узлы трудно разрешимых инвестиционных, технологических, административно-правовых неотложных проблем.

Сегодня, несмотря на некоторые положительные микрошаги, общее положение дел остаётся неблагополучным.

Достаточно сказать, что почти две трети так называемых производственных объектов размещены в ветхих или неприспособленных зданиях. По своему техническому оснащению, не говоря уже о технологическом оборудовании, они отстают от городских в несколько раз.

Около двух третей сельских жилищ недалеко ушли от состояния, так сказать, обиталищ сельской индустрии и деревенской лёгкой промышленности. Каково всё это воспринимать человеку, с лёгкой руки журналистов названному «вольным землехозяином»? Ни дать ни взять – какое-то освоение дикого Запада в условиях Тьмутаракани!

Поэтому речь может идти лишь об одном: в самые короткие сроки преодолеть кризисное состояние сельской социальной инфраструктуры (простите за навязчивый рефрен) и привести её в соответствие с предожиданиями людей. Сложность решения этой задачи усугубляется остротой сегодняшнего периода – перехода от административно-командного хозяйствования к долго саботируемому «перестройщиками» Центра рынку.

Если в ближайшей перспективе сельский житель не будет иметь (не добьётся) жизненных стандартов городского, а может быть, и более высокого, нежели в городе, уровня, то притока ремигрантов в деревню ждать не придётся.

Выход села из нынешнего ахового состояния вообще вряд ли возможен без выделения его как самостоятельного, повышенной важности объекта социальной и архитектурно-строительной политики в период перехода от агропсевдоперестройки, от «староДУБовщины» к серьёзному рынку.

Предстоит, несомненно, отказаться от механического копирования отработанных для города, а не села, решений по инженерному оборудованию и благоустройству, организации системы медицинской помощи, просвещения, торгового и бытового обслуживания и так далее.

Здесь нужны специальные исследования, которые наконец-то всерьёз, а не декларативно-демагогически могли бы в недалёком будущем выравнять уровень жизни всех граждан, независимо от места их проживания.

Предстоит непростое дело – преодолеть долгое, вызванное советско-колхозным строем отчуждение крестьянина от сравнительно благополучного, «городского» бытоположения, насильственное лишение сельских жителей мало-мальской возможности «прикрепиться» к социальным благам города.

Со стороны же городского населения «встречное» отчуждение в общем-то уже преодолевается весьма масштабным, вполне демократическим дачным строительством, приобретением горожанами «второго жилища» в сельской местности.

Сельское население отчуждено от городской среды, которая и влечёт-то его прежде всего доступностью информации, общения, возможностью непосредственного участия в выработке новых образцов и форм поведения. Не пора ли в связи с этим поставить вопрос о «втором жилище» и для сельского населения, имея в виду возможность проживания некоторых его групп (прежде всего, сельской молодёжи) и в определённое (нестрадное) время в городах?

На основе публикации журнала «Социс»

Журнал «Социум» 1992 год №1(13)

Ещё в главе «Деревня - город - отечество»:

Не бойтесь головной боли! (о проблемах ремигрантов России)
Искусство за «чертой оседлости»
Мастер неантикварной бронзы
Потешные картинки
Чертополох на сером бетоне