Журнал «Социум» №8. 1991 год

Мне милее Дмитрий Донской

Большинство участвовавших в мартовском референдуме ответило: Союзу – «да». Получи такую оценку внешняя политика Михаила Горбачёва, это была бы убедительная и отрадная победа. Однако речь шла о нашем внутреннем устройстве, о Союзе, а в подобной ситуации не так важно мнение большинства (на что напирают и государственные мужи, и телевизионные комментаторы), как мнение каждого предполагаемого участника Союза.

В церкви ли, в ЗАГСе ли о согласии вступить в супружеский союз спрашивают каждого по отдельности. Отнесёмся с уважением к воле Туркмении, где на референдум явилось 97 процентов избирателей и все (!) 97 процентов сказали «да», к воле Таджикистана, где пришло 94 процента и «да» сказали аж 96. Но у Эстонии и у Грузии есть своя воля. Реши мы даже все единогласно, что, скажем, Афганистан тоже должен войти в наш Союз, пришлось бы считаться с волей афганцев, а её мы уже проверили. Лишь девять республик из пятнадцати сказали «да», и не всюду это «да» убедительно.

Украина и Казахстан отяготили его жёсткими оговорками, а в России с её многочисленными автономиями разнобой особенно велик, да ещё, явно для защиты от Союза, решено завести своего президента. Крупнейшие русские города, начиная с Москвы, Ленинграда, Свердловска, расколоты пополам. Так стоит ли всё это не брать в расчёт? Лучше понять причины неблагополучия в нашей семье.

Хорошо ли в тюрьме тюремщику

В западных странах нарастают координация, сближение, складываются новые сообщества. В Восточной Европе – и у нас, и в Югославии, и даже в Чехословакии – растут раздоры. Объяснение, видимо, в том, что движение к полезному всем единству идёт противоположными путями. У нас единство понимается как подчинение общему Центру, в Европе – как поиск взаимной согласованности. Вот и новый Союзный договор стоит на том, что республики отдают определённые права Центру, то есть сами этих прав – одних полностью, других частично – лишаются.

Спор между М. Горбачёвым и Н. Назарбаевым или Л. Кравчуком идёт лишь о том, больше или меньше прав отдавать. Б. Ельцин не оспаривает существование такого Центра и хочет лишь свести его к минимуму. Но западный опыт показывает, что реальному единству служат не распорядительно-распределительные центры, а усилия в согласительных организациях, где повседневно совершаются взаимовыгодные уступки.

Россия, Украина, Казахстан и другие республики могли бы решать вместе даже больший круг вопросов, чем предусмотрено Союзным договором, лишь бы эти вопросы именно они сообща и решали, а не просто выполняли ценные указания воспарившего над ними Центра. Из-за этого страна и погрязла в спорах.

Накануне голосования уверяли, что мы решаем судьбу Государства Российского, вместе с которым якобы Союз возник, и сказать «нет» – осквернить память Александра Невского. Ну что ж, первым большим многонациональным государством на нашей нынешней территории и впрямь была Золотая Орда, покорившая Русь, и князь Александр действительно был её премилым вассалом, не поддавшимся даже на происки папы римского, подбивавшего русских воевать с Ордой. Но при всём почтении к дарованиям князя Александра моё сердце как-то больше лежит к его праправнуку Дмитрию Донскому, не желавшему пребывать в ордынском «союзе» и вышедшему на Куликово поле за суверенную Русь. Конечно, лишь сто лет спустя эта суверенность утвердилась, но опять же именно эта пора, пора Андрея Рублёва и строительства Кремлёвских палат и соборов, мне милей других в отечественной истории.

Кто это нам всё время подбрасывает?! Рисунок: А. Червяков

А потом, при Иване Грозном, началось новое многонациональное государство. В отличие от голландской, британской, французской колониальных империй, тоже хорошо пограбивших, наша империя ради покорения иных народов закрепостила собственный. Эта империя просуществовала более трёх веков. И тогда, когда Польша или Дагестан мечтали освободиться от власти русских, самих русских на родине, как скот, продавали с торгов. Жители угнетённой Финляндии имели больше прав и свобод, чем жители русских земель.

Российская империя была тюрьмой народов, но русскому от этого становилось не лучше, а хуже. Оттого – и это начинают забывать – к равноправию народов, а не к одним лишь социальным переменам стремились в 1917 году не только угнетённые, не только поляки, украинцы, латыши, армяне, евреи, грузины, но и числившиеся угнетателями русские. Отсюда и первая попытка создать в 1922 году Союз равноправных народов.

Национальные армии при Сталине

Получилось не слишком ладно. Многое решалось оружием: Польша себя защитила, а Грузия не смогла. И всё же отношения строились по-новому. Тогда во главе стояли четыре (позднее семь) равноправных Председателей ЦИК от каждой республики, теперь – союзный Президент, тогда не было единого официального языка (Ленин ещё в 1914 году писал: «Что означает обязательный государственный язык? Это значит практически, что язык великороссов... навязывается всему остальному населению России»), теперь официальным языком провозглашён русский. Чем дальше, тем меньше оставалось от равноправия.

Целые народы выселялись, и земли заселялись другими, а ныне уверяют, что права новых поселенцев превыше прав выселенных. Но и сам Сталин не мог отбросить лозунг дружбы народов, хоть повседневно этот принцип нарушал.

1 февраля 1944 года даже наркомат обороны был преобразован из союзного в союзно-республиканский в связи с принятием закона о создании воинских формирований союзных республик. Одновременно также был преобразован Наркоминдел. Как видим, не «плохой» Ельцин и не «ещё худший» Ландсбергис додумались до воинских формирований союзных республик, а Сталину в трудный час войны пришлось признать, что они необходимы для освобождения нашей Родины, что в освобождённые республики должны войти национальные армии.

Конечно, потом он и национальные формирования упразднял и освобождённые народы переправлял в Сибирь, но республиканские Наркоминделы продолжали сверкать чистотой окон и бронзой дверных ручек. Считалось необходимым делать всё же вид, что наши республики самостоятельны. А ныне крамолой объявлена сама мысль о республиканских воинских формированиях, и желание Исландии или Дании установить контакты с республиканскими МИДами официально трактуется как враждебный акт.

Но если Украина и Белоруссия остаются полноправными членами ООН, почему же Литве или России заказано установить отношения даже с отдельными странами? Да потому, что замысел обновления Союза на деле состоит в закреплении унитарности и увеличении роли Центра не только на практике, где она всегда была подавляющей, но и официально в самой структуре государства.

Между тем единственная надежда на спасение страны – в преодолении унитарности, в поисках компромиссов, в достижении согласия, в гражданском мире, в повседневном диалоге. Именно в них и состоит демократия. Но у нас слова «пошёл на компромисс» в обиходе значат «капитулировал». Нас и компартия всегда вела и всё ещё хочет вести от победы к победе, и идеология у нас преобладает единственно правильная, а в результате нашим согражданам с большим трудом удаётся признавать, что с людьми, по-своему думающими и верующими, следует считаться. Но чтобы демократии быть эффективной, демократическое сознание должно пропитать обыденную жизнь.

Тому, кто за рулём, всё можно?

В Лондоне, едва вы вступаете на пешеходный переход без светофора со знаком «зебра», огромный красный двухэтажный автобус застывает, позволяя спокойно перейти улицу. Неподалеку от моего дома в Ленинграде есть такая же «зебра», по которой машины несутся, не замедляя хода.

Водители убеждены, что дорогу им уступит пешеход, как более слабый. Когда иностранные гости спрашивают, почему за шесть лет мы так и не совершили перехода к иным отношениям, а мне смерть как не хочется никого персонально винить, я веду их к этой «зебре», и мы переходим улицу. Вопросы о политике на этом чаще всего кончаются, и можно спокойно полюбоваться замечательным собором Растрелли и другими красотами нашего города.

Надо бы разобраться, что всегда мешает нам совершить желанный переход даже улицы. А мешает засевшая за столетия в мозгах апология силы, абсолютизация власти, сидящей у руля. При таком сознании компромисс, да и то временный, возможен лишь с более сильным, но уже не с равным и тем более не с тем, кто явно слабей.

Вот мы и не можем даже установить, сколько в нашем Союзе равноправных участников: то ли по Конституции пятнадцать, то ли уже девять, то ли всё-таки около сорока. В стране более ста народностей, но немногим более пятидесяти национально-территориальных государственных образований, в том числе восемь автономных областей и десять округов, совсем уже бесправных.

Территориальные автономии часто учреждались произвольно, разрывая один народ и соединяя разные по старому принципу «разделяй и властвуй». Лучше бы не настаивать на нерушимости искусственных границ, а позволить всем народам спокойно на местных, а не на глобальных референдумах, сообразно со своей историей, разобраться, как им дальше мирно жить.

Какие-то автономии, как, скажем, беспочвенную Еврейскую автономную область, стоит и вовсе упразднить. Где-то люди предпочтут мнимой территориальной автономии строго соблюдаемую культурную, где-то народы, разорванные по разным республикам, соединятся – всё это, разумеется, решать самим этим народам, а не большинству сторонних голосов.

Новая Русь

Лишь добровольно самоопределившиеся государственные образования смогут стать субъектами компромиссов и определять, в каких отношениях им быть с другими государственными образованиями.

У нас ведь права на самостоятельность лишён даже самый многочисленный народ страны – русский. Внутри Союза он выступает лишь сообща с другими народами РСФСР, но и внутри РСФСР, в отличие от Татарстана или Карелии, не имеет никакой государственной самостоятельности.

Не случайно в РСФСР, как в зеркале, повторяются национальные проблемы Союза, и, стремясь ослабить Российскую Федерацию в её борьбе за суверенность, союзное руководство отлично этим пользуется. А сторонники национального суверенитета России повторяют автономным республикам всё, что Союз говорит союзным. М. Горбачёв бранит «сепаратистов», а Н. Травкин, председатель Демократической партии России, или Р. Хасбулатов, один из лидеров российского парламента, упрекают автономии в том, что они «разваливают Россию».

Между тем и русский народ вправе обладать голосом, звучащим не только вместе с другими или за других, но и отдельным, суверенным. Отношения внутри Российской Федерации от этого только прояснятся, а стало быть, улучшатся.

Ельцин ощутил эту проблему и сам призвал автономии брать столько суверенных прав, сколько им по силам. Однако и он не говорит, с кем же государства татарского, якутского, башкирского и других народов образуют Российскую Федерацию – с государством русского народа или с существующими по отдельности Смоленской и Иркутской, Рязанской и Томской и другими областями. И вот наряду с закономерными национальными возникают уже наивные областные суверенитеты.

С другой стороны, именно потому, что у русского народа нет своей республики, союзная власть выступает от его имени поверх всех республик. Ельцин это ощущает. Он сознаёт, что возглавить суверенную Россию куда плодотворнее, чем насилием укреплять Союз, как раз этим его и разваливая. Он ищет не державных, а взаимоуважительных отношений с другими народами – поездка в Таллинн это подтвердила. Отсюда и неприязнь, которую начали испытывать к Ельцину «наши» защитники реакционной унитарной державы.

Русский народ тоже вправе заботиться о своей земле, иметь свои частные интересы, а общие определять вместе с остальными. Для этого он вправе, не ломая Российскую Федерацию, объединиться внутри неё, создав Русскую Республику, не сводимую, понятно, к старинному Московскому государству, но включающую в себя нынешние русские области.

Не будем наперёд решать, как именовать эту современную Русь и как её строить, ведь, пожалуй, всё же не из мелких областей и их крупных исторически определившихся земель. Вряд ли также есть нужда особо оговаривать, что в демократической самостоятельной Руси, как и в Литве или Татарстане, или других республиках, все граждане, независимо от национальности, должны, конечно, пользоваться равными правами.

Всеобщий ОМОНовец?

Не ломлюсь ли я в открытую дверь? Вроде бы нет недостатка в радеющих за русское государство, их тьма – от И. Полозкова с А. Прохановым до И. Шафаревича с И. Сычёвым. Пресса этого направления тоже обильна, есть коммунистическая, есть антикоммунистическая, но все сходятся в главном: русское государство для них – вовсе не государство русского народа, они всегда примысливают державный припёк.

Умеренные хотят целиком такую РСФСР, где прочие народы на ролях опекаемых подлежат дальнейшему растворению. Для других русская держава – весь Советский Союз, где число опекаемых соответственно вырастает. Для некоторых – ещё и страны, отпавшие после Октябрьской революции и занятые Советской Армией в ходе войны. Ради такой державы они зовут русский народ не только убивать в Кабуле и Вильнюсе, но и самому весь век нищенствовать, не видеть ни приличного родильного дома, ни школы, ни больницы, ни мяса, ни овощей, ни одежды, ни пристойного отхожего места, ни места на кладбище. Так лучше, уверяют они, сохранять дух в чистоте! И цены тоже надо поднять, чтобы побольше отдать державе, словно она разбогатеет, если её граждане станут нищими.

Это державное сознание разоряло русский народ в век Ивана Грозного и в наш век, и спасение в том, чтобы в противовес ему построить русское демократическое государство, стремящееся не учить других, а добиться сытной, здоровой и осмысленной жизни для своего народа. Возможно, отношения с Бурятией у Руси будут теснее, чем с Узбекистаном, а с ним теснее, чем с Литвой, но и это не стоит наперёд предугадывать. Я уверен, что при всеобщей самостоятельности связи станут крепче, чем нынче кажется. А русский народ, от которого так долго требуют быть то дойной коровой, то всеобщим ОМОНовцем, не станет больше исполнять ни ту, ни другую ненужную ему роль.

Это уже ни на что не похоже! Рисунок: А. Бильжо

Из журнала «Новое время»

Во время работы редакции над номером СССР перестал существовать, и на национальную политику сегодня смотрят по-новому.

Журнал «Социум» 1991 год №8(8)

Ещё в главе «Семья - нация - страна»:

«В семье быт, в любви... бытие»
Мне милее Дмитрий Донской
Цивилизация собственников