Минус на минус даёт плюс, или о попытке разрубить гордиевы узлы в одной отдельно взятой области России

В последние годы в Россию из сопредельных, в прошлом союзных, земель были вынуждены переселиться более двух миллионов человек, в основном русские. Главная причина – обострение национальных отношений в бывшей советской империи, вызвавшее миграционный кризис.

По данным социологов, более 10 миллионов человек утвердительно ответили на вопрос: «Грозит ли опасность оказаться в положении беженцев Вам и Вашей семье?». Ещё быстрее, чем в сфере национально-государственных отношений, происходят дезинтеграционные процессы в сельском хозяйстве. Реорганизация колхозов и совхозов в фермерские хозяйства идёт туго, встречая сопротивление на разных уровнях.

Очевидно, что каждый из обозначенных процессов чреват серьёзными социальными и экономическими последствиями. Как отнестись к этому? Если исконный русский вопрос «Что делать?» сочленить с утверждением «Эти процессы при их соединении могут оказаться взаимно полезными», то можно наметить отношение к проблемам, а там, глядишь, и будет найдено их «агродавы-реформанцы» решение.

Так считает директор Центра гуманитарных исследований при Институте философии Российской академии наук, философ Сергей НИКОЛЬСКИЙ, уже выступавший на страницах нашего журнала с размышлениями о проблемах сельского хозяйства (см. №8, 1992 г.). В этом номере – его интервью главному редактору «Социума» Александру Золотарёву.

Автор рисунка: В. Коваленко

От «загонизации» в колхозы – «разгонизация» сёл и деревень. Последние жители одной из сёл Смоленщины. Автор фото: С. Шаклейн

А это дом вологодского крестьянина. Русский Север по сравнению с так называемым Нечерноземьем заметно пощажён: и деревня крепче, и мужик ладнее. Он уже признал соседом не одного мигранта. Автор фото: Ю. Луньков

– Сергей Анатольевич, поясните, пожалуйста, каким же образом эти два «минусовых» процесса, где минус мне представляется в виде острого кола в теле России, могут обрести знак плюс?

– Наш Центр на практике осуществляет проект, идея которого состоит в объединении этих двух процессов на основе социально-экономического механизма, который позволяет помочь русским переселенцам, беженцам, а также бывшим военнослужащим – всем тем, кто по складу характера, мышления способен к предпринимательской деятельности на земле, – организовать фермерские хозяйства.

Здесь мы одновременно достигаем двух целей. С одной стороны, сложности становления фермерского уклада можно сократить за счёт дополнительного притока квалифицированных трудовых ресурсов. С другой – трудности, связанные с размещением определённой части переселенцев и беженцев, могут быть уменьшены, если предоставить им земли, средства производства, а также дать возможность реализовать свои профессиональные и иные качества.

– Каковы масштабы Вашего проекта?

– В этом проекте мы ориентировались именно на русских переселенцев, на их переезд в северные районы России – Вологодскую область. Сам проект осуществляется силами учёных различных научных институтов Российской академии наук, с привлечением международных организаций, имеющих большой опыт в аграрно-рыночных делах.

– Кто финансирует этот проект? Видимо, он предполагает существенные затраты?

– Наш спонсор – НПО «Ризальт-2», которое и готовит для районов программы перехода к рынку, – работает, как говорится, на опережение. С нами также активно сотрудничает Вологодское отделение Российской ассоциации исследователей бездомности и безработицы.

– С чего же началось осуществление проекта?

– С предварительной работы в районах Вологодской области, со встреч и бесед с его руководителями. Наш первый вопрос был: «Есть ли в районе свободная земля?», второй: «Отношение к этому местного населения». И само собой разумеющееся: «Будет ли поддержка местных властей?»

– Надо полагать, ответы были неодинаковы?

– Именно. В двух районах наши беседы ни к чему не привели. Отношение к проекту было кисло-прохладным. Нам давали понять, что от этих затей ничего, кроме лишней головной боли, хозяйственные руководители иметь не будут. А раз так, то по боку всех этих переселенцев, фермеров. На наш век всего и всякого и так хватит. Надо сказать, что такое отношение к новому, увы, очень распространено.

Произошла своеобразная натурализация сознания, когда люди живут только сегодняшним днём. И даже те, кто по должности своей обязаны заботиться о хоть каком-то изменении ситуации к лучшему, либо не делают этого вовсе, либо делают абы как. Идёт «ползучий саботаж».

– А объективно они должны быть заинтересованы в переменах?

– Судите сами. Много свободных земель, много лесных ресурсов, нуждающихся в разработке, а рабочих рук мало. Деревни в запустении. Экономика районов неумолимо ползёт вниз. А многие председатели колхозов, как и раньше, ждут-пождут, когда им сверху в очередной раз что-то дадут или укажут. Они не желают менять положение вещей. И тем не менее возможности для возрождения есть, и немалые.

– Чего удалось достичь?

– Мы нашли понимание в двух районах области – Бабушкинском и Тотемском. Исследовательские группы Центра изучили социально-экономическое положение на местах. Общаясь с местным населением, узнавая их отношение к переселенцам, определяли возможность использования традиционных форм хозяйствования для данных местностей, возможность включения прибывающих в местные народные промыслы.

Замечу, что «прикладные зондажи» велись на фоне глубинного научно-исторического осмысления опыта крестьянского земледельческого освоения Европейского Севера.

Надо сказать, что вологодчанами был когда-то выработан комплекс уникальных агротехнических приёмов и принципов организации сельскохозяйственного производства в условиях суровой зимы, короткого полевого сезона и низкой продуктивности почв. Вся эта традиция была насильственно прервана на рубеже 20-30-х годов, когда в деревнях стало насаждаться крупное индустриальное производство.

Ощутимых экономических дивидендов оно не принесло, а на экологии и социальном развитии отразилось пагубно. Так вот, изучение исторического опыта даёт нам возможность сократить путь проб и ошибок для создания будущих фермерских хозяйств.

По сию пору, Бог дал, не оборвалась нить вологодских кружев

– Скажите, как откликнулись те, кому суждено играть основную роль в проекте Центра? Я имею в виду будущих переселенцев.

– После того как мы дали объявление в несколько газет, начинающееся словами: «Беженцы и переселенцы, вас ждут на Вологодчине!», стали приходить письма. Всего около 300 из самых разных мест бывшего Союза.

– Каков же социальный портрет того переселенца, которого ждут на Вологодской земле?

– Средний возраст главы семейства – 38 лет. В семье чаще всего от двух до пяти детей. Глава семьи в большинстве случаев имеет среднее, а чаще – среднее специальное образование. Владеет «мужскими профессиями» преимущественно квалифицированного труда: тракторист, механизатор, водитель, строитель. Жёны их, как правило, имеют специальность, связанную с социально-культурной и бытовой сферами: педагог, воспитатель детского сада, клубный работник, швея, повар, портниха. Немалое число мигрантов – жители деревень или люди, имеющие опыт работы в сельском хозяйстве.

– Мотивы переездов, естественно, у всех разные?

– Причины веские, и их несколько. Они делятся на пять условных групп:

1. Жители районов национально напряжённой ситуации. Многие семьи уже покинули места прежнего жительства повышенной конфликтности и сейчас живут у родственников. Больше всего таких из Средней Азии.

2. Люди из северных районов. Закончился срок договора. Нет жилья на материке. Желателен переезд в более благоприятную климатическую зону. Если раньше многие из мигрантов ехали сюда для того, чтобы заработать деньги на вторую половину жизни, то сейчас эти деньги обесцениваются, продукты питания чрезвычайно дороги. (Особенно много писем с Чукотки).

3. Люди из районов дислокаций воинских частей. У огромного числа военных нет надежды получить жильё.

4. Жители экологически загрязнённых районов (письма отовсюду).

5. Мигранты из сельскохозяйственных районов Центральной России.

Авторы писем сообщают, что имеют собственное хозяйство, но нет возможности расширить его до желательных размеров.

Из трёх сотен писем (а они содержали ещё ответы на вопросы нашей анкеты) специалисты отобрали 80. Написавших нам людей мы пригласили в Вологду, назначили дату встречи. Привлекли и все так или иначе заинтересованные стороны, включая местные власти.

– Встреча состоялась?

Да, но, к сожалению, приехали далеко не все; на круг – четверть из числа приглашённых. В общем это немало, учитывая то, что добраться при нынешней дороговизне с Чукотки или из Средней Азии в Вологду непросто. Мы подробно рассказали людям, что их ждёт на здешней земле, и ответили на множество вопросов. А потом повезли на место будущего новоселья – в Бабушкинский район.

– И что же их там ждало? Что они увидели?

– Начну с того, что нам удалось там создать, правда, с немалыми усилиями, экономическую структуру, как бы это сказать... заинтересованную в переселенцах. Речь идёт о сельском товариществе «Сухона» (по названию местной реки) – акционерном обществе. Это сельское товарищество включает в себя крупный леспромхоз и три колхоза, реорганизуемые в предприятия с коллективно-долевой формой собственности. Леспромхоз должен помочь людям различными средствами обустройства, жильём. Хозяйства выделят технику. Из районного земельного фонда дадут землю в личное пользование.

Добавлю, что места переселения, что на северо-востоке области, экологически чистые – великолепная природа русского Севера, заповедные края – ягоды и грибы, охота и рыбалка. Однако огромные проблемы с транспортом – дороги плохие, неважное снабжение продуктами. Мы ничего от людей не скрывали, не приукрашивали.

Кстати, местные жители восприняли идею приезда переселенцев неплохо.

Нет, не из каких-то филантропических соображений, а потому что мигранты будут селиться там, где сейчас уже никто не живёт. Часть переселенцев – главы семейств – поехала обратно, чтобы посоветоваться со своими домочадцами, некоторые подали документы на регистрацию «оседания» в новых краях.

– Всё же главный козырь привлечения переселенцев в здешние места – обилие свободных земель?

– Да, хотя и в этом отнюдь не всё просто. Дело осложнилось в связи с Указом правительства о реорганизации совхозов и колхозов. Планировалось, что люди будут выходить из этих хозяйств со своим паем. На этом и базируется Указ. Поясню на примере, что это означает.

До осени прошлого года, до Указа, хозяйство могло числить за собой, скажем, тысячу гектаров земли, которую было способно обрабатывать, а остальную землю, скажем, четыре тысячи гектаров, ему предстояло сдавать в районный фонд распределения. Из него-то люди, захотевшие создать своё личное хозяйство, могли брать надел.

Сегодня же на паи будут делиться все пять, исходя из данного примера, а не одна тысяча гектаров земли, как раньше. В хозяйстве, скажем, сто работников и четыреста пенсионеров. Их тоже нельзя обидеть, но в результате в районном земельном фонде земли будет оставаться очень мало. А та, что закреплена за пенсионерами, вовсе забудет об обработке: не те силы у стариков. Такая вот ситуация. Конечно, она изменится, но это процесс, требующий дополнительных усилий и времени.

А пока остаётся одно: 10 гектаров получаешь в собственность, а если хочешь ещё 100 гектаров в аренду – ходи по дворам-избам и договаривайся с бабками-дедками, а не с Комитетом по земельной реформе, то есть исполнительной властью.

Мигрант, что репатриант, – нечто безрадостное. Не все приживаются в открытой для переселенцев Вологодчине – кочуют дальше. Автор фото: Г. Козлов

Автор рисунка: Пучкнеева (г. Гродно)

– Это серьёзное препятствие, а как быть со сбытом продукции, подразумевая, что сельское товарищество будет успешно функционировать?

– Это продумано. Центр ведь неспроста начал с того,что создал независимую экономическую структуру. При получении льготного кредита мы покупаем, скажем, предприятие по переработке продукции. Располагаем его в самом удобном месте, подключая к хлопотам о нём местные хозяйства. Вся система начинает работать на получение прибыли. А будут средства – будут и приличные условия жизни, тот же самый соцкультбыт.

– Да, хлопот невпроворот...

– И тем не менее осуществлять всё это, я убеждён, необходимо. Данные, полученные службой профессора Грушина по 18 регионам страны, включая Москву, говорят о том, что до 15 миллионов человек ощущают для себя угрозу стать беженцами! И надо уже сейчас начинать превентивную работу – всё на то же опережение событий. Событий, могущих стать неуправляемыми, а по последствиям своим катастрофическими.

Надо отбирать самых предприимчивых, способных к труду, и раз уж они «дозрели» до миграции – помочь им начать новую жизнь сразу на эффективной, по крайней мере, новой хозяйственной основе. Глядишь, года через два-три человек укоренится, встанет на ноги. И ему хорошо, и на вложенные капиталы можно ожидать какую-то отдачу.

– Будем надеяться, что ваше товарищество «Сухона» ждёт успех. Но ведь это лишь капля в море...

– Мы думали над этим. Наш Центр – исследовательская организация, таковой и останется. Однако то, что для нас – лиха беда, для других (мы надеемся) – начало. Надо раскручивать дело, привлекая все заинтересованные в нём «департаменты».

Кстати, в этом состоит одно из простых, но отнюдь не автоматически выполнимых предложений... наших предложений российскому правительству. А пока... Пока процент (извините за «деревянный» оборот) закрепляемости переселенцев на новых землях невелик – всего 10%.

Автор фото: В. Вяткин

• Журнал «Социум»
• 1992 год
• №10(22)

Ещё в главе «Деревня - город - отечество»:

Славен был город Херсонес, или нам есть чему поучиться у древних греков

Минус на минус даёт плюс, или о попытке разрубить гордиевы узлы в одной отдельно взятой области России