Милость сердца (Учение индейских магов в книгах Карлоса Кастанеды и традиции христианского гуманизма)
«Возлюбленные! Не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они...»
(1-ое Послание Иоанна, 4:1)
Учение индейских магов (1), изложенное в увлекательной форме Карлосом Кастанедой, вот уже более двух десятилетий будоражит умы людей, интересующихся проблемами психологии, оккультизма и сопредельных с ними сфер человеческого знания. По уже сложившейся традиции оно обычно сопоставлялось с идеологией и практикой буддизма, даосизма, йоги и т. д.
Неожиданная постановка Владимиром Назаровым вопроса об альтернативности этических основ учения дона Хуана основополагающим ценностям христианского гуманизма – любви, милосердию, взаимопомощи, доброте – заставила по-новому взглянуть на роль этих воззрений в духовных поисках современного нам мира.
Начнём ab ovo: постараемся разобраться, в самом ли деле этика магов (типа дона Хуана – Кастанеды) противостоит христианству, а закону любви и милосердия – кодекс поведения «безупречного воина», строжайше следующего принципу невмешательства в судьбу другого?
***
К мысли о существовании иной этики ученика подтолкнули два эпизода: случай с улиткой на дороге и камнепад во время завязывания шнурков, – относящиеся к началу посвящения неофита. Как пишет сам Кастанеда в предисловии к «Путешествию в Икстлан», во многих подобных ситуациях «случайности», организованные наставником (вероятно, что и горный обвал в их числе), были педагогическим приёмом в духе дзен-буддистских коанов, парадоксальная логика которых, отрицание учителем очевидного и утверждение абсурдного, заставляли ученика не полагаться на чужие готовые решения, а искать ответы самому, развивать в себе умение видеть жизнь.
Потому-то и нам не стоит слепо доверять буквальному смыслу сказанного доном Хуаном. Попробуем посмотреть, придерживался ли он линии невмешательства в своей практике? Да и насколько основательны два базовых постулата его учения:
1) то, ЧТО человек не может до конца понять другое существо – его желания и мотивы поступков и
2) что невозможно постигнуть «замысел судьбы» относительно любого существа, отчего наше вмешательство в чужую жизнь даже из самых лучших побуждений в конечном итоге приносит лишь вред? Так ли это на деле?
Первый постулат исходит из преувеличения степени отделённости различных существ, возводя относительную обособленность в абсолютную. При этом не учитывается, что всякое обособление возможно лишь в условиях фундаментального единства мира, изначального и первичного, где различие отдельного производно и вторично и имеет внешний характер по отношению к глубинной сути бытия.
Поверхностный взгляд обнаруживает непреодолимую пропасть между человеком и, например, улиткой. Взгляд глубинный видит их сущностное родство, а значит, ему открыты и суть переживания и смысл поступков обоих. Для признающих своё сущностное единство с миром возможна и понятна жизнь в соответствии со второй заповедью Христа: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Матф. 22:39).
Второй постулат – непостижимость путей судьбы – вытекает из первого. Это вопрос о первой заповеди Христовой: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумом твоим» (Матф. 22:37), смысл которой: проникнись гармонией вселенной, постигай законы мироздания, ощути мир как самого себя – и тогда поймёшь, нужно или не нужно убирать улитку с дороги.
Нужно ли её оставить на произвол судьбы, нужно ли проявить сверхуважение – до невмешательства – к другому, или – если ему нужна помощь и эта помощь не нарушает гармонии мироздания (Божественного закона), то не состоит ли наша задача в том, чтобы оказать её?
.jpg)
«...И нам сочувствие даётся, Как нам даётся благодать». Автор фото: С. Ветров
***
В принципе, в позиции «невмешательства» есть неразрешимое внутреннее противоречие. Признание непостижимости путей судьбы неизбежно делает бессмысленным любое действие. Ведь как тогда определить критерии «безупречности»? А вдруг судьба как раз и послала тебя, чтобы ты спас улитку? Как определить правильность своего поведения без опоры на внешние ориентиры? Какой смысл в безупречном завязывании ботинок, если в данный момент надо делать совершенно другое?
Да и вообще позиции «невмешательства» просто не может быть: её ведь даже нельзя высказать, ибо, будучи высказанной, она уже фактом высказывания вмешивается в судьбы других и тем опровергает самое себя. Следует ли дон Хуан позиции «невмешательства», так упорно в течение 10 лет обучая Кастанеду? А сам Кастанеда, когда увлекает людей своим учением? Что-то тут не так. Не так уж прост дон Хуан, чтобы не видеть этих противоречий.
Дело совсем в другом. В концепции «невмешательства» у дон Хуана есть своя правда, которая вполне совпадает с христианским учением, а именно с положением, что «благими помыслами вымощена дорога в ад». Именно к этим «благим помыслам» неразвитого, эгоистического сознания и относится концепция «невмешательства».
Когда человек не дозрел до заповедей Любви, когда он может почувствовать ближнего как самого себя, именно тогда попытка оказать помощь и превращается в проявление своеволия, навязывания себя другому, в грубое и неоправданное вмешательство в жизнь другого. Именно об этой «помощи» и говорит дон Хуан.
В случае с улиткой Кастанеда получает отповедь не за помощь как таковую, а за то, что Карлос в этот момент действовал не как маг (человек с развитым сознанием) – с полным осознанием ситуации, всех причин и следствий поступка, а как обычный человек во всей своей духовной слепоте.
***
Когда мы говорим о любви и милосердии, то имеется в виду именно «милость сердца» – непосредственное интуитивное (как раз сердце и является центром интуиции) вчувствование в окружающий мир, в его сущность. Большинство людей, стремясь помочь, исходят не из этого непосредственного ощущения ситуации, а из опосредованной системы понятийного знания – как надо поступать в подобной ситуации, как другие поступают, какие есть приёмы воздействия и так далее.
К чему обычно сводится подобная «помощь»? К замечанию или совету. Иначе говоря, к указанию на слабые места и недостатки другого. Но против такой помощи не только дон Хуан, но и Христос: «Что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь?» (Матф. 7:3). Что это за бревно у нас в глазу? А то самое умение видеть чужие недостатки и якобы доброжелательно (в лучшем случае) указывать на них другому.
Такая «помощь» не только не помогает, но унижает и оскорбляет того, к кому она направлена. Так что не против подлинной любви выступает дон Хуан, а против обыденного её понимания, сводящегося к формулам вежливости или чисто внешнему интересу к делам другого. Когда же сам дон Хуан учит Кастанеду, то есть помогает ему стать «безупречным воином», когда он помогает бедным индейцам («Сказание о силе»), он это делает, отчётливо зная, кого, зачем и как надо поддержать и каковы будут последствия его помощи. Но не тому ли учит и Христос: «Вынь прежде бревно из твоего глаза, и тогда ты увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего» (Матф. 7:5).
.jpg)
Наше вмешательство в чужую жизнь даже из самых лучших побуждений в конечном итоге приносит лишь вред. Так ли это на деле? Автор фото: А. Мелихов
***
Надо сказать, что и в христианстве существует представление о невозможности для человека в его нынешнем духовном состоянии в полной мере осознать и постичь замыслы Бога и судьбы. Но вот выводы из этого делаются другие. При этом сравнении и обнаруживается ограниченность учения дона Хуана. Дух его учения – дух Нагваля – это по сути своей языческий дух.
Для него характерна типичная для всех дохристианских учений попытка решить проблемы гармонизации нарушенных отношений человека с миром (Богом) путём ограничения действий разрушительного характера. Это системы отрицательных заповедей, которые мы находим и в Ведах (ахимса – непричинение вреда живому), и в Ветхом Завете в заповедях Моисея: не убий, не укради, не прелюбодействуй и т. д.; в буддизме – с его отказом от кармических действий и стремлением уйти в нирвану; в даосизме – с его концепцией недеяния и т. д. Всё это по сути своей заповеди «невмешательства». Тут прослеживается основной принцип дохристианских учений – отказ от деяний, могущих принести другим вред.
Подобный же ход рассуждений, родившихся как следствие неуверенности в своих действиях омрачённого после грехопадения сознания человечества («начало мудрости – страх Господень», это сформулировано в Ветхом Завете), определяет суть концепции невмешательства» у дона Хуана.
Но ведь вместо этих заповедей и принёс на Землю Христос закон Любви, сменив систему отрицательных заповедей законом положительным, утверждающим, побуждающим к открытости в мир и к сочувствию другим существам, к воспитанию душевной тонкости и отзывчивости. Это более высокий уровень нравственного сознания.
Но Закон новый пока не отменяет действия предшествующего, а только ограничивает его. Для обыденного сознания продолжают действовать сдерживающие гнев и злобу, дурные мысли и эмоции отрицательные заповеди, в том числе и концепция «невмешательства» дона Хуана.
.jpg)
А вы можете до конца понять другое существо? Автор фото: Л. Иванов
Для духов языческих, не принявших ещё закон Христа, общение с высшими силами мироздания, с Богом-творцом по-прежнему затруднено, для них законы мироздания просматриваются, по меткому выражению апостола Павла, «как бы сквозь тусклое стекло, гадательно» (I Коринф. 13:12). Естественно, что и для духа учения дона Хуана высшие замыслы судьбы являются неведомыми, как был «неведомым» Богом для греков Иисус Христос, когда апостол Павел стал им проповедовать о нём (Деяния, 17:23).
Отсюда и возникает мысль о непостижимости бытия. Но для тех, кто принял закон Любви Христа, всегда есть возможность если и не через ясное осознание, то через веру и любовь, интуитивно, чувственным образом обратиться к высшим силам и стать орудием их действия, несмотря на невозможность вникнуть до конца в эти замыслы. Для того-то и служит мудрая формула ученика Христа: «Да будет воля Твоя, но не моя!»
Так ребёнок может выполнять поручения родителей, не в полной мере понимая всю их обусловленность. Так работает рабочий на строительстве, не обязательно осознавая весь проект здания. Важно признать, что есть некто, который лучше меня разбирается в тайнах бытия и к кому всегда можно обратиться за уточнением моей части работы по умножению гармонии мира.
Следуя же до конца логике «невмешательства», надо отказаться класть кирпичи на своём участке работы, потому что мы пока не осознаём всей целостности строительства. При такой трактовке позиция «невмешательства» превращается в разновидность вульгарного атеизма: лучше признать непознаваемость мира, чем согласиться с существованием в мире более высокоразвитого сознания, чем человеческое.
Но учение дона Хуана подобной позиции не занимает. Идея «невмешательства» в нём – лишь маленький эпизод, связанный с взрослением ученика. Истинная суть позиции «безупречного воина» раскрывается в более поздних книгах Кастанеды. По сути дела, концепция «безупречного воина» – это концепция любви по дону Хуану. Только он не любит самого слова «любовь», относя его лишь к сексуальной сфере.
Любовь в духовном смысле дон Хуан определяет очень близко к христианству: как «отдавание себя свободно и безупречно» («Сила безмолвия»). Это напоминает идеал бескорыстной самоотдачи, добровольного служения, «несения креста» («ибо иго мое благо и бремя мое легко» – Матф. 11:30), который мы находим в учении Христа.
Александр Васильев. Из журнала «Начало»
***
1 – Полагаю, что использование доном Хуаном слова «маг» имеет скорее значение «колдун», «волшебник», «чародей», нежели связано с узким пониманием термина «магия».
Ещё в главе «Земля - человек - небо»:
У нас есть будущее, несмотря на...
Этика магов (этюд о неогуманизме)
Милость сердца (Учение индейских магов в книгах Карлоса Кастанеды и традиции христианского гуманизма)