Между кнутом и пряником. Русский человек в ситуации выбора
Как сделать, чтоб дух народа, тоскующий и обеспокоенный повсеместно, ободрился и успокоился?.. На это есть одно магическое словцо, именно: «Оказать доверие». Да, нашему народу можно оказать доверие, ибо он достоин его. Позовите серые зипуны и спросите их самих об их нуждах, о том, чего им надо, и они скажут вам правду, и мы все, в первый раз, может быть, услышим настоящую правду.
Фёдор Достоевский, «Дневник писателя», 1881 г.
.jpg)
Конверсия конверсией, а мясо – оно и пушечное всё одно мясо! Автор рисунка: А. Гурский
Предрассудок уступает место стереотипу
Сегодня утопические, мечтательные слова Достоевского могут вызвать лишь горькую усмешку: народ – серые зипуны, солдатские шинели и нейлоновые куртки, похоже, в очередной раз проштрафился, сказав вовсе не то, чего от него ждали. И те, для кого ещё вчера принципы всеобщего избирательного права и народного волеизъявления были понятиями священными, ныне торопятся вынести окончательный вердикт: Россия не готова и вообще не приспособлена к демократии, русская нация не создана для свободы, русский народ, падкий на жуликов, доверчивый к самозванцам, лишён здравомыслия, не внял урокам своей истории, живёт во вред себе и назло другим.
Сакраментальные слова: «Россия, одумайся, ты одурела!», сказанные в минуты острого отчаяния и, без сомнения, с чувством глубокой душевной боли, кажется, подвели черту под идеалами народопоклонства. Демократический предрассудок, будто народ всегда прав и всегда свят, а его устами, как устами младенца, глаголет истина, уступил место другому стереотипу: народ ленив и туп, духовно не развит, хочет подачек, а не работы и плевал на реформы.
Тема вины и ответственности народа («простого» и непростого – кто может сейчас подсчитать, сколько и кого?) за выбор, от которого мир вздрогнул и ужаснулся, вторично за столетие попала в разряд жгучих и проклятых. (Речь идёт о парламентских выборах 1993 г. – Ред.)
Вновь требуют пересмотра самые общие подходы к народовластию: как смириться с фактом, что голос люмпена, алкоголика, деграданта с тёмным и фрагментарным сознанием равен голосу просвещённого и образованного человека? Как подчиниться мироощущению соотечественников, поклонившихся злу и голосовавших назло? Как принять глас народа за глас Божий, если голосование протеста оказалось бесовским соблазном? И в чём же народная мудрость и народная правда, если народ, как его обвиняют, «выбрал фашизм»?
В 1918 году, когда народ «выбрал большевизм», Николай Бердяев писал:
«Русский народ оказался банкротом. У него оказалось слабо развито чувство чести... Русский народ – великий, но грешный народ, полный слабости и соблазнов. И ожидание социального чуда есть одна из слабостей русского народа, один из самых больших его соблазнов... Слишком часто русские люди сбивались на путь лжи».
Кто несёт ответственность за народный грех? Несёт ли он сам ответственность за него?
.jpg)
– Так жить нельзя... и так нельзя... а этак тем более!..
Автор рисунка: В. Песков
«Старые русские» – они же «новые бедные»
Рано или поздно те, кто болен этой темой, вынуждены будут констатировать: цинизм народа спровоцирован цинизмом власти.
Говорят: эти доверчивые дурачки снова купились на «русское чудо», поверили лживым обещаниям фигляра-мошенника. Где он им возьмёт поместья – каждому офицеру? Где он им достанет по мужику – каждой бабе? Сел в лужу народ-богоносец, клюнул на обманку, вульгарную дешёвку. Злорадствуют: как же, дождётесь пряников от своего кумира, держите карман шире...
Всё так. Но справедливости ради – разве грех ожидания социального чуда, грех увлечения несбыточными надеждами совершил народ, с которым накануне его грехопадения обращались честно? Разве тотальное разочарование не стало его привычным состоянием в последние годы?
Ему внушали: с прежним режимом покончено. А он видит наверху всё ту же номенклатуру в обычной для неё роли. Ему давали слово чести покончить с начальственными привилегиями – в результате привилегией начальства стали новые формы обогащения.
Ему объясняли про новое политическое мышление, ненасильственный мир, общечеловеческие ценности, а он стал свидетелем, участником и жертвой многочисленных военных конфликтов, и среди общечеловеческих ценностей самой дешёвой оказалась цена человеческой жизни.
Ему обещали не втягивать армию в гражданские междоусобицы – и это было не просто обещание, а пункт военной доктрины: армия вне политики. И этот пункт был нарушен в одну ночь. Те же, кто клялся в случае чего лечь на рельсы, отдать обе руки, согласиться на одновременные или досрочные выборы, всякий раз нарушали клятву, находя её... нецелесообразной.
И кто теперь может вспомнить и сосчитать все случаи, когда власть была поймана на лжи, когда нарушала свои обязательства, отменяла только что изданные указы и издавала новые с той же судьбой. Людей – народ, население, избирателей – приучила к обману и грандиозному надувательству. Были провозглашены реформы, которые покончат с уравниловкой и каждому дадут шанс стать хозяином и собственником.
Демократическая пропаганда внедряла в массовое сознание волнующую идею: стране нужны богатые, очень богатые и сверхбогатые граждане. Неважно, как и откуда они возьмут свои деньги, но они вложат их в отечественную индустрию, создадут новые рабочие места, цивилизованный сервис и возродят Россию. Людей просили потерпеть, пока новый класс богатых войдёт в силу, – тогда якобы от большого пирога всем достанется по куску.
Люди терпели, но их лишения, как оказалось, были ничем не оправданы: «новые» русские, сколачивая огромные состояния за счёт криминальной приватизации, переводят капиталы за рубеж; «старые русские», они же «новые бедные», остаются прозябать в нищающей стране. Идея «богатые делают страну богаче» с треском провалилась; делёж имущества воспроизвёл хорошо известную компрадорскую схему: чем богаче богачи, тем беднее страна.
А обещанное сокращение госаппарата, в результате которого он разбух так, что Москва ему стала мала? А борьба с коррупцией, под видом которой высокое начальство сводит счёты друг с другом? И не демонстрирует ли сама власть примитивный циничный принцип: если украл свой, то он – свой, а если не свой – то украл?
«Характер власти остался прежним: всё та же круговая порука, всё то же номенклатурно-элитарное, коррумпированное чиновничье болото, которое всё топит». Это написал не представитель непримиримой оппозиции, не лидер красных или коричневых, а член Госдумы, один из лидеров проправительственной фракции. К внушительному списку обманутых надежд следует добавить ключевую надежду на национальное согласие, которое сменилось освоением насилия.
.jpg)
Ох, исстрадался я за этот народ!
Автор рисунка: С. Расторгуев
Обманывали, обманывают и будут обманывать
Между тем, голосуя назло или осознавая свой выбор как протест, все эти миллионы населения опровергли несколько предрассудков насчёт самих себя. Они дали понять, что вопреки распространённым представлениям нимало не смущаются неславянским отчеством и обликом своего героя... Разговаривайте с нами по-людски и вообще будьте одним из нас. Оказалось, люди в массе своей не хотят больше иметь дело с теми, кто связан с прежними режимами, они хотят видеть у власти совершенно новые фигуры.
Выяснилось: миллионы россиян весьма чувствительны к проблеме своего национального достоинства. И когда им говорят о защите русских в бывших советских республиках, о быстром и организованном возвращении всех желающих на постоянное жительство в Россию с последующим трудоустройством, они отвечают сочувствием и пониманием; им нравится, если хоть что-то в этой стране будет происходить в интересах большинства населения.
Кроме того, определилась та грань социальной справедливости, которая не только терпима народной массой, но и вполне приемлема для неё: «Дать возможность тем, кто умеет, честно становиться богатыми, а тем, кто не умеет, обеспечивать право на нормальную жизнь» (какое разительное противоречие с формулой воровского, разбойничьего капитализма).
И если люди голосовали за программу, сочетающую «всяческое поощрение частной собственности с заботой о слабых и престарелых», то можно ли их называть Шариковыми?
Парадоксально, но факт: это было голосование не только против. Люди в доступной и понятной для них форме вполне расслышали тезисы о защите частной собственности и личной безопасности граждан, о государственной политике в интересах России, о равенстве каждого народа в областях культуры и религии, о беспощадной борьбе с преступностью и коррупцией.
Они расслышали и другое: «Я вовсе не хочу вас обманывать и говорить: голосуйте за нас, мы сразу сделаем вас счастливыми и довольными. Нет, это был бы обман, обман и ещё раз обман. Так обманывали коммунисты, так обманывали демороссы. Сразу всё изменить невозможно. Потому что страна больна. Она требует постоянного лечения».
И ещё один парадокс: проголосовавшее население, о котором мы позволяем себе думать как о люмпенах и маргиналах, совках и холопах, положительно и одобрительно отнеслось к формуле экономики, которая называется либеральной, и образу правления, который является демократическим.
Они выбрали не всеобщее равенство в бедности, не военный коммунизм, не тотальную регламентацию, а «нормальную жизнь», какую они, может быть, уже имели и какую им вновь посулили: «Тихо жить в своей квартире, иметь любящую жену, здоровых детей, надёжную работу, возиться по выходным в садике за городом, ездить раз в год отдыхать...» Они выбрали стандарт обычного человека, ведь он, как им объяснили, «абсолютно не фанатик, ему не нужны, как Гитлеру, культы и оккультизм, но своих руководителей он хочет уважать...»
Так что же случилось с народом, когда он сделал выбор? В чём он ошибся и согрешил?
.jpg)
Уж сколько раз твердили миру: Не сотвори себе кумира!
Автор рисунка: В. Ненашев
Кому больше дано, с того больше и спросится
Политический набор, который содержит вышеупомянутые садик, заботу и защиту (в общем совершенно необходимые для любой антикризисной программы), имеет специфическое свойство. Его бы можно сравнить с хорошо известной системой продажи продуктовых наборов с нагрузкой, когда вместе с дефицитной курицей вручался неликвидный желатин. Но желатин был, по крайней мере, безвреден.
В нашем случае избирателю вместе с насущным и питательным пытаются всучить нечто ядовитое и огнеопасное. Острая необходимость насущного притупляет ощущение опасности, заключённой в нагрузке. Вам, скажем, говорят: главное – не втягиваться в национальные конфликты, не допускать гибели русских на окраинах бывшей империи. Прекрасно, думаете вы, наконец-то!
Но тут же и добавляют: «Границы сегодня построить трудно. Надо провоцировать войны между родо-племенами. Для этого даже не нужно активно воевать, нужно просто не вмешиваться. Они сами перебьют друг друга...» И вы не выплёвываете, а заглатываете этот агрессивный бред, который инфицирует кровь, воспаляет мозг, отравляет душу.
Фокусник-виртуоз, ловец душ, выставляет прекрасную цель – картинку, трогательную до слёз: «За каждого раненого на чужой земле русского солдата министр иностранных дел России должен публично отчитываться перед общественностью и родителями этого солдата». Но к цели присовокуплено средство: «Кавказ надо отрезать, отгородиться от него берлинской стеной и только наблюдать, продавая оружие и тем и другим».
В такой упаковке цель покупается вместе со средствами.
Отравляющий эффект предложенного политического продукта вовсе не в том, что автор-изготовитель никогда не выполнит ни одного из своих обещаний. Речь идёт о политическом растлении целой нации, о намерении оживить привитый ещё большевиками вирус воинственного, агрессивного аморализма, о стремлении соблазнить неискушённых, но отчаявшихся сограждан перспективами мирового господства в его постсоветском варианте – особо наглом, бесцеремонном и вульгарном.
Сам растлитель называет себя национал-социалистом, соединившим принципы социальной защиты с национальными идеями. Но один из национально ориентированных современных авторов как-то заметил: «Русский безрелигиозный национализм невозможен, потому что в нём не будет уже ничего национального, под этим названием может войти в нашу историю ещё одно, нечто совершенно чужое и грозное, что обнаружит свою сущность первыми же шагами, и победа его будет именоваться гибелью исторической России».
Похоже, это «чужое и грозное» уже обнаружило свою сущность, ибо успело и растлить, и соблазнить.
А соблазнённые и соблазнившиеся косвенно и опосредованно выразили-таки свою боль и свою правду единственно возможным для них способом, пока ещё мирным и цивилизованным, – они дали понять, в каком состоянии и умонастроении живут день за днём. Предоставленные самим себе, без веры, без идеала, без элементарной социальной цели, пребывая в духовной прострации, идеологическом вакууме, они обозначились как лёгкая, но желанная добыча для политических шарлатанов и самозванцев. Они пригласили нас, просвещённых и пока ещё благополучных, вместе заглянуть в ту бездну, которая может стать общей могилой.
Кому больше дано, с того больше и спросится. Именно им следовало бы адресовать клич: «Россия, одумайся!» Ибо сегодня ещё можно ставить вопрос: вине «великого, но грешного народа», но завтра – уже только о вменяемости, метафизической истерии, бесовской одержимости силами зла и разрушения. Тем же, кто способен одуматься, явлена сегодня страшная истина: что происходит с народом, когда одновременно пропадают и духовные, и материальные основы его существования, когда он лишается и смысла жизни, и благ жизни и остаётся один на один со «зверем политики».
У него отнимают национальное достоинство – он становится зоологическим националистом. У него понижается уровень образования, ухудшается качество жизни – он отвечает массовым протестом. Его обрекают быть несчастным нищим – он превращается в опасного нищего. Безрассудная и бессовестная демократия загоняет себя в страшную ловушку, ибо наступает день «икс», когда она зависит и от бомжа, и от беженца, и от безработного. Деградирующий народ не способен выбрать лучшего. Он выбирает худшего.
Людмила Сараскина
По публикации в газете «Московские новости»
Ещё в главе «Земля - человек - небо»:
Между кнутом и пряником. Русский человек в ситуации выбора
Царь в поход собрался. Степан Писахов (1879–1960)
О по-новому старой России. Размышляет профессор Токийского университета Юко Камэяма