Макет аппаратуры РД-1
При ОКБ ВЭН (Всесоюзный электротехнический институт) была создана специальная лаборатория. Расплетина назначили руководителем группы по созданию РД-1 – телевизионной системы наведения истребителей на цель. Уже к середине октября Александр Андреевич сконструировал самолётный телевизионный приёмник. Из Ленинграда через Ладогу перевезли и портативную передающую телевизионную установку, созданную ещё до войны А. А. Железовым.
В конце октября вся аппаратура была состыкована в ЛИИ в Кратове, где предстояло провести её испытания в реальных условиях. Приёмник Расплетина установили на самолёте А-20 «Бостон». Предстояло снять все необходимые для дальнейшей работы технические характеристики, испытать приёмник в различных режимах полёта.
В лаборатории появился Эмдин, воентехник 2-го ранга. Расплетин сразу же взял его в свою группу. А ещё в июле здесь оказались откомандированные из 72-го отдельного радиобатальона ПВО Ленинградского фронта Э. И. Голованевский, И. Ф. Песьяцкий, А. А. Железов и В. А. Подгорный.
Главная часть испытаний проходила в воздухе: Расплетин, Фридберг, Эмдин налетали в десятки раз больше часов, чем за всю прошлую жизнь. Иногда к ним присоединялся Голованевский.
Тем временем старые сотрудники Александра Андреевича Н. Курчев и И. Завгороднев продолжали служить под Ленинградом в радиолокационном батальоне. Оказалось, что, когда планировали, кого отправить в Москву, о них просто «забыли» под предлогом их незаменимости и ненужности для ВЭИ. Расплетин тогда ничего не мог сделать. В письме Н. Курчеву по этому поводу он писал:
Сейчас в ОКБ уже много народа, много и бестолкового (назвал фамилию, а ниже приписал: «...если не исправится, то ему придётся расстаться с ОКБ». – Авт.), но пока не будут достигнуты некоторые тактические успехи в работе, поднимать вопрос о дополнительном штате за счёт прикомандированных нужных людей от Бланка (командир 72-го отдельного радиотехнического батальона, где служили Курчев и Завгороднев. – Авт.) не может быть и речи. Нужно ждать разворота работ.
Оценивая своих тогдашних подчинённых, в ноябре 1942 года Расплетин писал:
Голованевский выполняет одно конкретное задание. Железов сильно изменился. Нет в нём былого энтузиазма. Стал старичком-консерватором. Песьяцкий – молодец. Свой жизненный тонус сохранил и сейчас, как и прежде, закручивает на все педали по старой своей специальности. Эмдин ни внешне, ни внутренне не изменился. Всё так же поёт: «У меня есть дома патефончик...»
На время испытаний они поселились в гостинице «Якорь». Однако ночевать в ней им доводилось нечасто, поскольку практически всё время они находились на аэродроме. Испытания проходили успешно. Аппаратура работала устойчиво, показывала неплохие характеристики. Тем не менее в Управлении истребительной авиации ПВО, в наркомате и руководстве ОКБ начали проявляться различные точки зрения на необходимый масштаб работ в этом направлении, нередко взаимоисключающие друг друга. Это заметно тормозило дело, вселяло нервозность в специалистов.
Расплетин вспоминал:
Даже некоторые люди из лётного состава, которые вначале скептически смотрели на всё это дело, становятся на путь оптимизма и дают хорошие отзывы. Понемногу новая техника завоёвывает к себе доверие, а это доверие, по крайней мере с технической стороны, она заслужила. Ни одного случая срыва работы из-за неисправности аппаратуры не было! В общем, настроение наше поднимается, несмотря на ряд вывихов, сопутствующих нашему движению вперёд, как в стенах ОКБ, так и во внешнем мире, соприкасающемся с нашей работой.
Вскоре в ОКБ от командования Ленинградской армией ПВО пришёл заказ на изготовление комплекта РД-1 для проверки его тактико-технических характеристик во фронтовых условиях.
Однако позиция руководителей ОКБ оказалась предельно осторожной. По их мнению, следовало сначала решить вопрос о развитии этой тематики наверху, а потом приступать к выполнению заказов. Придерживавшийся иной точки зрения, более отвечавшей условиям военного времени, Расплетин всерьёз разругался с Селезнёвым и Губенко и настоял на своём. Комплект был изготовлен в срочном порядке, и за ним прибыл из Ленинграда И. М. Завгороднев.
Завгороднев считал Александра Андреевича своим учителем и очень обрадовался встрече. Расплетин ввёл его в курс всех мелочей, связанных с эксплуатацией системы, с результатами испытаний.
В те дни Расплетин писал Курчеву в письме:
Между прочим, на этих днях мы чуть-чуть не уехали заканчивать испытания к вам, в Ленинград. Это меня очень прельщало. Но ведь у нас не 7, а 27 пятниц на неделе, к сожалению, бывает, а потому этот вариант в верхах похерили так же быстро и необоснованно, как его и приняли.
В результате на испытания улетел Завгороднев, а Расплетин остался ждать известий от него. Доставив аппаратуру на аэродром, Завгороднев представился командиру, и тот вызвал двух лучших лётчиков полка, Героев Советского Союза, гвардии капитанов В. А. Мациевича – командира эскадрильи и штурмана полка Н. Г. Щербину. Завгороднев объяснил им в общих чертах принцип действия аппаратуры, её состав. С этого времени началась творческая работа лётчиков и разработчиков аппаратуры.
Аппаратура для наведения истребителя на цель, которую предстояло разместить на истребителе, состояла из передающего устройства и телевизионного приёмника в кабине лётчика. В передающую систему входил планшет со специальной картой местности, камера с объективом, установленная вертикально над столом с планшетом, блоки формирования и усиления телевизионных сигналов, синхрогенератор, радиопередатчик с антенной, блоки питания.
На следующий день Завгороднев вместе с инженером по оборудованию самолётов отправился на стоянку Як-9. Им предстояло решить, где в кабине размещать все эти антенны, блоки радиоканала, кинескоп. По первым прикидкам оказалось, что места для этого на самолёте нет. Доложили командиру полка. Тот вызвал механика с передвижной ремонтной мастерской. Вскоре механик доложил: «Всё можно сделать запросто».
Через несколько дней самолёт подготовили к вылету. Первым полетел В. А. Мациевич. Завгороднев был на КП, держал с ним связь по радио и слушал слова Мациевича: «Изображение вижу хорошо, но надписи читаются наоборот». Проблему решили мгновенно: потребовалось лишь поменять местами два провода. И буквы встали на свои места.
Испытания показали, что РД-1 позволял мгновенно передавать изображение воздушной обстановки на борт истребителя в любое время суток, при любой погоде. Особенно заметно увеличивалась эффективность ночного наведения. В конечном счёте аппаратура выдержала экзамен на «отлично».
В послевоенное время Мациевич писал:
Я, командир 26-го гвардейского истребительного авиационного полка ПВО Ленинграда, лично проводил полёты на самолёте Як-9 с телевизионным приёмником на борту. Полёты показали полезность использования телевизионной установки на самолётах-истребителях того времени для наведения, особенно в ночное время.
В то время ни враги, ни союзники не могли и предполагать, что летавшие в небе Ленинграда советские истребители начали оснащаться телевизионными системами наведения на цель. В этом деле советские специалисты намного опередили зарубежные фирмы.
Ещё в главе «Московский период. 1942—1950»:
Макет аппаратуры РД-1
Роль А. И. Берга в создании Совета по радиолокации
Самолётные радиолокационные разработки
Перспективы развития отечественного телевидения
Телевизионный стандарт 625 строк
Работа комиссии по радиолокации
Предложения комиссии по телевидению
Станция наземной артиллерийской разведки СНАР-1. Идея Расплетина