Капиталистическая микросистема и Российская мироимперия (Центр по изучению исторических систем, экономик и цивилизаций, Университет штата Нью-Йорк)
Эпитет «колониальная» по отношению к Российской империи употребляется как негативная пропагандистская характеристика и обычно обосновывается указанием на ряд внешних признаков типа насильственности присоединения новых территорий, установления военно-чиновничьего управления плюс национальное угнетение.
Контраргументы выдвигаются по той же ненаучной схеме: не все территории вошли в Российскую империю вопреки воле проживающих на них народов, не везде национальный гнёт был одинаково тяжёл, к тому же надо учитывать, что и сами русские страдали от чиновничьего произвола. Во всех этих построениях речь не идёт о сущностных определениях российского имперского феномена.
Более того – бессознательно, в силу ли привычки, особенностей современного образования или же провинциального стремления соответствовать мировым стандартам (через напяливание моднейших парижских шляпок) на российскую действительность переносятся категории и схемы, созданные применительно к западному обществу. В результате – идеологическая путаница и до крайности ожесточённые споры по поводу не существующих в реальности противоречий.
.jpg)
Давайте говорить по сути
Если исходить из теории капиталистической миросистемы Иммануила Валлерстайна и условиться, что капитализм – историческая форма мировой экспансии капитала, то российский феномен, оказывается, автоматически выпадает из ряда, к которому можно было отнести заморские империи Испании, Британии, Нидерландов или Франции. Хотя бы потому, что в российской экспансии почти отсутствует частный интерес при полном господстве интереса государственного и бюрократически-корпоративного (борьба за «крестики на мундиры», земельные пожалования и синекуры, скажем, в тифлисском наместничестве). В отечественной истории не сыскать примеров вроде Британской Ост-Индской компании, разве что в вольном городе Новгороде XIII–XIV веков, который поэтому и был столь свирепо уничтожен опричниками Ивана Грозного...
Так вот, в ходе развития капиталистической миросистемы формируются разные типы классов в зависимости от места государства в глобальном разделении труда. Кому-то достаётся более квалифицированный, технически вооружённый и, следовательно, высокооплачиваемый труд, а с ним более развитые производительные силы, большая доля собственно капиталистических классов (с высоким процентом зажиточных средних слоёв) и как закономерность – демократическое и стабильное государство.
Кому-то – грязная низкооплачиваемая работа, вынуждающая парабуржуазные господствующие классы (помещиков, «бюрократическую буржуазию», военную элиту и др.) обеспечивать своё диктуемое вкусами Европы и Америки потребление, «нецивилизованно» эксплуатируя соплеменников. «Развивающиеся» государства, имеющие низший статус в мировой капиталистической иерархии со всеми минусами этого положения, развиться до уровня «развитых» никогда не смогут – это ликвидировало бы исторически сложившееся разделение труда, то есть саму структуру капиталистической миросистемы.
Случись такое выравнивание – и система (в лучшем случае) прекратит своё существование в капиталистическом качестве (не нечто ли подобное подразумевал Маркс под «мировой социалистической революцией»?).
С этой точки зрения колониализм – одна из исторических стратегий вовлечения в международное разделение труда территорий, ранее находившихся вне капиталистической миросистемы. Как правило, в колонии превращались те районы мира, где не сложились или по каким-либо причинам были ослаблены местные государственные образования. Колониализм есть своего рода переходный период, в котором связи между мировым рынком и туземным населением обеспечивает и опосредует колониальная администрация, филиал сильной буржуазной метрополии.
Вопреки распространённому мнению, баснословные прибыли от «колониального грабежа» скорее исключение, правило же – убыточность колоний. Недёшево обходились создание и поддержание инфраструктуры, колониальных войск и администрации тех или иных стран. Колониализм был выгоден отдельным социальным группам держав-метрополий. Но главное – этим путём реализовывались долгосрочные интересы капиталистической миросистемы, возникали новые периферийные зоны, позволяющие смягчать конфликты в её расширяющемся вслед за периферией центре (так, в XX веке Италия и Германия смогли из полупериферии перейти в центр, а Египет и Турция из периферии в полупериферию).
Сегодня дальнейшее пространственное расширение капиталистической миросистемы невозможно. В её центре формируются и сосредотачиваются наиболее передовые научно-технические производственные силы, а бывшая аграрная периферия превращается в аграрно-индустриальную и даже индустриальную. Всё это сделало возможным и желательным демонтаж дорогостоящих механизмов формального государственного принуждения, и демонтаж этот получил наименование деколонизации. Что ж, по Марксу, всякий качественно новый уровень эксплуатации подразумевает и новый уровень эмансипации эксплуатируемого.
Прирастание земли российской
Согласно известному историко-географическому расчету, земли Московского царства и Российской империи со времён Ивана Грозного по конец прошлого столетия непрерывно росли со средней скоростью 1 кв.км/день. Границы Государства Российского раздвигали и царские воеводы, и «воровские» казаки, для которых лучшим способом заслужить царёво прощение за бунтарские грехи всегда было поднесение в дар новых земель.
В территориальной экспансии России немало найдётся черт, роднящих её с великими империями Востока. Наиболее близкий пример – византийская государственность. Однако любой профессиональный историк совершенно справедливо укажет и на существенные отличия. Византия в течение своего тысячелетнего существования занималась преимущественно удержанием в Восточном Средиземноморье границ античной Римской империи (в этом смысле прямые наследники её не русские, а турки-османы).
Московия же начинала свою экспансию едва ли не с нуля, получив в наследие нечто нематериальное и крайне эклектичное (не оттого ли – поразительно динамичное?), и вскоре превзошла по размаху древние образцы. Выход русских землепроходцев на Тихий океан есть подвиг, сравнимый с Колумбовым. Но Васко да Гама и Колумб, Лаперуз и Кук плыли гонимые расчётом (пусть иногда и ложным, но сознательным) открыть новые земли и установить постоянное торговое морское сообщение. Их же русские современники-землепроходцы не прокладывали торговых маршрутов, то есть, по понятиям того времени, не совершали великих географических открытий.
Добываемые ими в качестве дани-ясака золото, пушнина, как и пригодные к освоению земли, шли не на рынок, а в царскую казну, укрепляя самодержавие и снимая отчасти социальную напряжённость в перенаселённых центральных областях России.
Российская экспансия долгое время развивалась в пределах того докапиталистического обращённого в себя цивилизованного очага, который со времён первых восточнославянских княжеств характеризовался оппозицией Русь Степь. В этом контексте громадные евразийские просторы от Крыма и Кубани до Алтая. Камчатки, Аляски и даже калифорнийского Форт-Росса были всего лишь расширенной «степью», а значит, традиционным объектом российского развития «вширь».
Вхождение россиян в круг цивилизованных народов
Россия по своим цивилизованным основам, несомненно, принадлежит европейской традиции и во многом сущностно противостоит Востоку. Однако Россия не относится целиком к западноевропейскому цивилизованному очагу, где зародился капитализм.
Когда в переломном для западноевропейцев XVI веке происходило зарождение капиталистической миросистемы и Европа начинала открывать планету, на востоке континента (после катастрофического падения Византии и татаро-монгольского господства на Руси) возникли две мощные империи – Османская и Российская. В бывшей Византии победил ислам, и в восстановленной турками великой восточно-средиземноморской империи культурно-исторический код сместился в сторону «преобладания азиатских деспотических элементов».
Османская держава оказалась в конечном счёте не в состоянии дать адекватный ответ натиску капиталистической Западной Европы. Дело кончилось интеграцией этого региона в капиталистическую миросистему с неизбежным распадом докапиталистической евразийской Османской империи и последующим формированием новых государств на Ближнем Востоке.
.jpg)
Попробовали на разрыв и...
В том же XVI веке, преодолев более чем двухвековой кризис, Московская Русь превращается в одно из крупнейших государств Европы и в Ливонских войнах впервые «сталкивается с феноменом капиталистической миросистемы. Прибалтика, польско-литовские земли превращались в периферию раннекапиталистической европейской экономики, что привело к закономерному на том этапе ослаблению в них самостоятельной государственности вплоть до её ликвидации – почти колониальный эффект. Роль «надсмотрщика» и периферийного государства-посредника в силу ряда исторических причин перешла к Швеции.
Первый в истории Российского государства царь Иван Грозный потерпел поражение в Ливонских войнах. Россия на полтора столетия была отброшена от подступов к Балтике. Зато были достигнуты беспрецедентные успехи на Востоке: взята Казань, установлен контроль над Волгой, а затем и Заволжьем, Уралом и Сибирью. Ко времени новой попытки прорваться на запад (при Петре I) Россия уже была мироимперией, исключительно большим государственным образованием с колоссальными по западноевропейским меркам природными и людскими ресурсами.
Можно спорить об исторических альтернативах, упущенных в результате поражения в Ливонских войнах. Академик Вернадский, например, приравнивал его к исторической катастрофе, воспрепятствовавшей вхождению россиян в круг «цивилизованных народов». И Валлерстайн, напротив, считает, что это поражение наряду со взятием Казани и освоением Сибири спасло Россию от преждевременного превращения в периферийную зону капитализма (подобно Польше и Литве) и тем самым позволило при Петре вступить в Европу на гораздо более почётных условиях, сохранив и значительно укрепив самостоятельность государства.
.jpg)
.jpg)
Раз, Германия России подарила «Мерседес»... два... три... четыре... пять... Автор рисунка: А. Черенков
Окно или щит?
Пётр отнюдь не обеспечил вхождения России в капиталистическую миросистему как её интегрированного члена. Напротив, заимствованием у своего капиталистического противника его главного оружия – рационально организованного бюрократического государства, регулярной армии и флота, передовых для своего времени технологий и ряда внешних форм царь сумел компенсировать нарастающее давление Запада и снять угрозу насильственного втягивания империи в капиталистическую орбиту.
Великим достижением Петра (с государственной точки зрения) было открытие псевдозападнической модернизации страны (1), страны, в которой за немецкими кафтанами и париками, за классицистскими фасадами столицы и чугунолитейными мануфактурами сохранилась всё та же Русь – верная опора самодержавного престола. Окно в Европу оказалось не в меньшей мере и щитом от неё. России в силу её цивилизационно-генетической близости с европейскими соперниками и резервов экстенсивного роста (ныне отсутствующих – Ред.) удалось войти в Европу, что называется, «при шпаге» (а что будет сегодня? – Ред.).
Вирус западничества и иммунные системы
Петровская «прививка» создала прослойку служилых людей – щит и оружие в противостоянии капиталистической миросистеме, – которым европейскость была как бы положена по чину и в качестве условия успешного служения государю. Ими европеизация стала проводиться со рвением, далеко превышавшим просто служебное. Вирус западничества проникал в самые внутренности империи, и для его нейтрализации требовались новые иммунные барьеры.
Главным ресурсом, обеспечивавшим устойчивость самодержавия, стали те громадные социальные пласты, которые слабо были затронуты вестернизацией. Со времён Николая I этот социокультурный комплекс получает официальное наименование «народность». К «народу» отнесена была большая часть духовенства, купечества, мещанства и, конечно, крестьянства (ставшего как бы носителем особой этичности русской, отличной от западническо-национальной культуры дворянства). Этот экзистенциальный разрыв сохранился в российском общественном сознании вплоть до уничтожения обоих полюсов после 1917 года.
.jpg)
– Даёшь рынок!
– Ну, даёшь, что ли?
Автор фото: В. Корнеев
Имперское расширение
Экстенсивное расширение было в значительной мере иррациональной стратегией в борьбе за сохранение самодержавной империи. Присоединение новых территорий вызывало хроническое перенапряжение сил, лишая государство средств для их эффективного освоения (впрочем, такая задача и не ставилась). Одновременно тормозилось социально-экономическое развитие, нарастало отставание от Запада, что побуждало царизм защищаться путём новых захватов. Для защиты, например, Грузии и Армении требовалось присоединить Чечню, Черкесию, Дагестан и так далее. Ресурсы уходили на приобретение новых ресурсов.
Наиболее «колониальны» российские захваты в Средней Азии и проникновение российского капитала в Северный Иран. Это объясняется, видимо, тем, что произошли они поздно под воздействием демонстрационного эффекта британской политики на Ближнем Востоке, и тем, что именно в Средней Азии, отчасти в Закавказье и Маньчжурии, российская экспансия впервые вышла на Востоке за пределы исторического цивилизованного ареала.
Присоединение Прибалтики, Финляндии, участие в разделах Полыни должны были конституциировать Россию в важнейшем с точки зрения противостояния капиталистической миросистеме качестве «европейско-азиатской» державы. Выход на Балтику не сделал империю ни периферией, ни полупериферией капиталистической миросистемы; упомянутые функции оставались во многом побочными для России. Поэтому столь невежественно звучат опасения нынешних охранителей по поводу опасности возврата страны к капитализму – там-то мы не были никогда.
Георгий Дерлугьян. По публикации в журнале «Международная жизнь»
***
1 – Такая стратегия в борьбе с наступлением капиталистической миросистемы весьма распространена в истории: вспомним хотя бы стальные томагавки и винчестеры индейцев сиу или апачей, модернизацию Египта в начале XIX века и так далее.
Ещё в главе «Гражданин - государство - мир»:
Неизвестная одиссея забытого Павла Новгородцева
Какая нация самая коммунистическая? (исследование-шутка)
Капиталистическая микросистема и Российская мироимперия (Центр по изучению исторических систем, экономик и цивилизаций, Университет штата Нью-Йорк)