Журнал «Социум» №1(13). 1992 год
Каким будет мировое сообщество, зависит от того, что мы можем сделать для других, а не только для себя
Такова центральная мысль сравнительно недавнего выступления в Сеуле известного политического и военного деятеля США Александра Хейга.
Августовские события в СССР преподали немало уроков. С особой остротой заявила о себе необходимость всевластия закона, конституционности, политического плюрализма, демократических процессов – в этом прежде всего нуждается Советский Союз.
Мой тридцатилетний опыт служения государству и обществу подсказывает: произошедшее в Москве мы должны оценивать с прицелом на дальнюю перспективу. Фактор Горбачёва и изменения в СССР – лишь часть громадных перемен нашей эпохи. И итогом может стать улучшение жизни для всех наций Земли.
Три кита
В преддверии XXI столетия я сделал бы акцент на трёх коренных переменах, образующих фундамент той формулы, к которой мы стремимся, – «мир во всём мире». Двум из этих факторов – многополярности и взаимозависимости – присуща эволюционность. По сути дела, речь идёт о процессах, которые происходят на протяжении жизни нашего поколения. Третий фактор – крушение советской модели марксизма-ленинизма – революционен. Вот эти три фактора перемен представляют собой движущую силу колоссальных возможностей, которые открываются ныне перед человечеством.
Для меня многополярность означает, что старый и искусственный раздел мира между сверхдержавами уже сдан в архив. И я рад этому. Новый мир множества культур, наций и форм сотрудничества мощно заявляет о своём разнообразии. Но стать реальностью он может лишь в условиях международного мира и братства наций.
Вот лишь некоторые проявления многополярности. В Старом Свете, даже до падения «железного занавеса», создание единой Европы, намеченное на будущий год, обещало колоссальный рынок для более чем 300 миллионов человек. Далее, некогда задавленные нации Центральной и Восточной Европы вышли – уже самостоятельные и полноправные – на мировую арену. В Азии – Япония, одна из могущественнейших экономических держав, и четыре «тигра» в тихоокеанском регионе. Недавно я посетил Таиланд и Индонезию. Вместе с Малайзией – это «тигрята», и растут они стремительно.
Приглядитесь к Мексике. Каждый, кто встречался с президентом Салинасом, не может отделаться от впечатления, что в этой стране происходят огромные изменения.
В предстоящие полвека супердержавой станет Китай. Индия наконец-то также пересматривает приверженность устаревшим концепциям экономической централизации, потенциал этой страны велик. США, Канада, Мексика работают над завершением концепции зоны свободной торговли в Западном полушарии.
Перечисленное позволяет увидеть один момент. Вопреки некоторым утверждениям мы движемся от биполярного мира не к международной системе под эгидой США, а напротив, уходим от системы, где властвовали раздоры и противостояние, к системе, где всё более и более заявляет о себе разнообразие форм сотрудничества.
Многополярность – это рост и процветание отдельных величин, у каждой своё лицо, своя роль. Но бывает и так, что какая-нибудь страна или группа стран, добившихся экономического успеха, стараются «уйти в себя», замкнуться в надежде, что мир оставит их в покое. Не оставит. Успех отдельных частей зависит от успеха целого. Ни одна нация не может быть островом. И особенно актуальна эта истина применительно ко всякого рода торговым блокам. Ни в Европе, ни в Западном полушарии, ни в Азии замкнутость не принесёт успеха, наоборот, это путь к катастрофе. И здесь я перехожу к фактору взаимозависимости.
Должен сказать, что не одна американская администрация последнего времени склоняется к другому понятию – глобализму – в стремлении вдохнуть жизнь в увядшие истины. Но какую терминологию вы ни пускали бы в ход, распространение научных и технических знаний, подлинный информационный взрыв делают бессмысленной любую форму изоляции и замкнутости. Приём исключительную опасность представляет замкнутость в политике. Разных примеров на сей счёт множество.
Возьмите войну, которую на протяжении немалого времени мы наблюдали по ТВ, война в Заливе? Или вся картина путча в СССР, когда казалось, будто дело происходило у нашего порога?
Многополярность и взаимозависимость означают, что ни одна страна не может и не вправе проводить тот или иной курс у себя дома, не задумываясь, как это отзовётся на самочувствии мирового сообщества.
А сейчас я перехожу к третьему комплексу перемен наших дней: идёт революция в сфере идеологии, причём, наверное, со времени промышленной революции начала прошлого века не ставились с такой силой и в таких масштабах под сомнение, казалось бы, навечно устоявшиеся истины. И хотя самым наглядным примером на этот счёт может служить марксизм-ленинизм, повсюду люди ищут наилучшие ответы на вопросы, рождающиеся в новом мире многополярности и взаимозависимости.
В этом не должно быть никаких сомнений. Те нации, которые хотят уцелеть и выжить, более того, процветать, не имеют иной альтернативы, кроме поиска и совершенствования подходов к реальностям меняющегося мира. И это в такой же мере относится к моей стране, как и к любой другой.
Как вы знаете, США отошли от своего традиционного изоляционизма перед лицом угрозы сначала со стороны Гитлера, а потом – Сталина. Но последние годы, по мере того как шла на убыль советская угроза, возникло, наверное, самое странное политическое супружество в американской истории: традиционные американские либералы соединились с новыми американскими консерваторами на почве неоизоляционизма.
Либералы всегда были локомотивом американского интереса к международным делам, всегда напоминали американцам, как важны совместные действия в едином для всех мире. Но после трагедии Вьетнама и «уотергейта» либералы «повернули вовнутрь», сделали акцент исключительно на домашние дела и получили поддержку многих американских правых.
Наши консерваторы уверовали, что в годы Рейгана США вновь завладели мантией единственной супердержавы и что США на этом пути обойдутся и без посторонних. Но я глубоко уверен в одном – концепция «обойдёмся и без других» и протекционизм в экономике – это то политическое супружество, которое создаёт чрезвычайную опасность и для Америки, и для мира во всём мире.
Ещё раз – я убеждён, что успех, будь то в политике или экономике, не должен быть достигнут за счёт других. Мера успеха в том, что мы можем сделать для других, а не только для себя. Это равно относится и к нациям, и к отдельным людям.
И потому меня беспокоит, что участники известной встречи «семёрки» столь слабо отреагировали на проблемы «третьего мира», которые заслуживают не меньшего внимания, нежели пребывающий в состоянии упадка СССР. Более того, внушает тревогу изумление, в которое повергла множество учёных и государственных мужей Запада попытка переворота в СССР, – слишком многие попросту не понимают смысла происходящего.
Почему был неизбежен заговор
И потому позвольте несколько пояснений, почему заговор был практически неизбежен. Прежде чем переписывать историю, стоит взглянуть в глаза нескольким истинам.
Первая. Величие Горбачёва кроется в его реализме по отношению к советской мощи, советскому государству, а не в его приверженности демократии. Многие забывают, что перестройка и сам Горбачёв вышли из недр, в которых и был замыслен переворот. И момент истины, которого достиг Горбачёв, в том, что он осознал: железо проржавело, эрозия, разъедающая советскую мощь, опережает любые попытки укрепить её. Он начал опасный процесс демонтажа и провёл его, избежав войны, хотя именно война могла стать результатом начатого процесса.
Когда пала берлинская стена и настал конец коммунистической Восточной Германии в присутствии 300 тысяч отборных советских солдат, Горбачёв был поражён не меньше, чем остальной мир. Перед ним встал выбор: удержать Восточную Германию и решиться на войну или начать выгодное дело с Западной Германией. Он выбрал последнее, и история всегда будет благодарна ему за это.
Вторая. Горбачёв обнаружил, что марксизм-ленинизм – это великолепный инструмент для захвата и удержания власти, но он не работает как мотор экономического прогресса, причём даже в стране с такими богатейшими ресурсами, как СССР.
Советский лидер не знал, на какой экономической программе по спасению страны остановить внимание. Он метался. Система всё стремительнее шла под откос, а он метался ещё сильнее.
Третья. Крах экономики и крах империи породили этот кризис. А когда весной начали забастовку шахтёры, Горбачёв понял, что без Бориса Ельцина, популярного в народе, он не справится с ней. Наградой Ельцину за поддержку стал Союзный договор, разрушенный заговорщиками.
И четвёртая, последняя истина. Заговор был направлен не столько против пробуждающейся русской демократии, сколько против самого Горбачёва. И вот в этом заговорщики преуспели. Эра Горбачёва уступает место, как все мы надеемся, эре демократии.
Год назад, выступая в Индонезии, я говорил, что Горбачёв занимает трудную позицию между системой, которая отживает своё время, и той, которой принадлежит будущее, но которая ещё пребывает в стадии формирования. Такая ситуация опасна и для СССР, и для мира, не говоря уже о самом Горбачёве.
Сейчас картина определилась: Ельцин выступает в роли лидера де-факто; 21 августа 1991 года Советский Союз ушёл в историю и возродилась Россия. Но что это будет за Россия?
Переворот показал, насколько хрупки институты советского общества и насколько велика нужда в законности и демократии.
Сейчас в стране вакуум, она полна возбуждённых и напуганных граждан. И мы не должны успокаивать себя, что всё образуется... Первая битва завершена, но грядут новые.
Истинные испытания, демократические ценности проходят не в добрые времена, а в суровые. Вот тогда только мы и увидим, есть ли там эти ценности. Если русские по-прежнему будут за демократию, даже если экономика не сдвинется с места, тогда будет ясно – демократия победила. Я знаю, это нелегко слышать людям, освободившимся от тысячелетнего самодержавия. Надежда есть. Но и тучи не заставят себя ждать. Испытания только начинаются.
Демократия и экономический успех – вещи разные. Важны убеждения каждого гражданина: что он думает о правах человека и достоинстве человека. Это те ценности и понятия, которые лежат в основе действительно человечной политической системы, вне зависимости от того, насколько состоятельны или бедны люди. Эти ценности должны пройти через сердца людей, живущих в Восточной Европе и СССР, чтобы демократия действительно утвердилась.
* * *
Время бросает нам вызов – нужно дать социальную модель, основывающуюся на таких извечных, старых как мир, понятиях, которые и делают жизнь жизнью: порядочность, семейное благополучие, достоинство каждого человека, социальная справедливость, качественное образование, работа, приносящая удовлетворение.
Соревнование между системами завершено. Соревнование за победу тех или иных ценностей – в пути. Если в этой сфере мы потерпим поражение, история уходящего века может повториться. Вместо расцвета демократии настанет время озлобленных людей и народов, готовых на крайние решения и действия – и справа, и слева...
Мы все, народы Земли, должны трудиться рука об руку, чтобы про нас можно было сказать: они заложили основы будущего мира, который своей справедливостью искупил грехи и страдания прошлого.
По материалам ТАСС
Ещё в главе «Гражданин - государство - мир»:
Homo – «sovcomo»... не навсегда же?!Каким будет мировое сообщество, зависит от того, что мы можем сделать для других, а не только для себя
