Как и под сенью древних пирамид, или о радетелях колхозного строя с незапамятных времён и до наших дней

Евгений Стариков

«Может показаться странным, но колхозы отнюдь не наше изобретение: они существовали ещё в Древнем Египте, – считает философ, доцент Воронежского университета Евгений Стариков, уже выступавший в нашем журнале*. – Их структура, вся организация сельхозработ, способы государственного вмешательства и даже размеры сельхозпоставок совпадают чуть ли не полностью.

Вернее, это наши колхозы как бы скопировали то, что было у древних египтян... Хотя не могли Сталин и иже с ним знать, что творилось в Древнем Египте – об этом совсем недавно узнали сами египтологи. Но откуда же поразительное сходство?».

На этот свой вопрос Е. Стариков и отвечает в предлагаемой статье.

Рисунок: И. Смирнова

Москва. Кремль. 1931 год. Так демонстрировали тогда прощание со старой деревней. Пропускание её сквозь строй оказалось зловеще-пророческим

Делать-то что с неохватной бумагой?

Это жёсткое слово – редистрибуция

В позапрошлом веке часто употреблялось выражение «сила вещей». Да, именно «силой вещей», а точнее говоря, неотвратимой логикой общественного развития объясняется подобное совпадение. Если рынка нет (как в Древнем Египте) или его разрушили (как это сделал в 1929 году Сталин), то бал правит натуральный принудительно-силовой продуктообмен, при котором почти весь продукт – и прибавочный, и часть необходимого – собирается в одну большую государственную кучу, а из неё уже перераспределяется, кому сколько государство от щедрот своих отвалит. Отсюда и название – редистрибуция, от латинского REDISTRIBUTIO – «перераспределяю».

То, что обозначается этим жёстким словом, есть основа, матрица всей социально-экономической структуры «азиатского» способа производства. На ней, как на некоей решётке, нарастают кристаллы социальных, политических и идеологических структур. И если эти решётки одинаковы, то очень сходными будут и кристаллы. Все производные от редистрибуции образования «силой вещей» оказываются схожими, будто близнецы, если даже между ними тысячелетия. Стоит ли удивляться тому, что, попав в безрыночно-редистрибутивную среду, мы с 1929 года и начали ускоренно нестись к древнеегипетским хозяйственным и социальным образцам жизни на машине времени заднего хода с маркировкой «Сделано в СССР».

Заметим, что концепция «азиатского способа производства» принадлежит Карлу Марксу. Ленин, конспектируя труды своего предшественника, с ней ознакомился и... видимо, не придал ей особого значения. Сталин же эту концепцию со всей большевистской твёрдостью и прямотой запретил. Как троцкистскую. Произошло это в начале тридцатых годов. Все учёные-марксисты быстро перековались и от этого троцкистского наследия отреклись. Кто не отрёкся, тех попросту ликвидировали. Почему?

Да слишком уж много нежелательных ассоциаций вызвала эта концепция. Аналоги казались убийственными. До сих пор многие обществоведы считают сам термин «азиатский способ производства» чем-то неприличным.

Мать моя, завтра с отчётом в райком!

Известный советский учёный Иосиф Стучевский, опираясь на очень скудный материал, провёл исключительно трудоёмкое исследование, результаты которого более чем интересны, если не поразительны. «Зерновое производство в Египте, – пишет он, – от начала и до конца носило коллективный характер, было связано с деятельностью не отдельных земледельцев, а целых коллективов. Никаких личных наделов или парцелл, находящихся если не во владении, то хотя бы в пользовании отдельных семей. Вся земля квазиобщины – древнеегипетского «колхоза» – в руках государства. Государство же распределяло воду на поля.

Государственная администрация полностью контролировала все сельхозработы, начиная от подготовки почвы к пахоте и севу и кончая жатвой. Тягловый скот также был государственным и выдавался квазиобщинам на период сельхозработ – ну чем не древние МТС! Государство изымало и перераспределяло не только прибавочный, но и необходимый продукт вплоть до посевного фонда! Посевное зерно, так же как и скот, древнеегипетские «колхозники» получали из казны. Урожай целиком поступал на государственные тока и гумна и лишь впоследствии подлежал «распределению», в результате которого государство забирало себе 30 процентов урожая».

А теперь вспомним наши до слез любимые колхозы, в которых величина изъятий в форме обязательных поставок зерна устанавливалась в размере 30 процентов (!) валового продукта.

Случайно ли совпадение в цифрах? Думаю, что нет: 30 процентов, по всей видимости, тот предел, выход за который нарушает процесс воспроизводства. Умный хозяин не режет курицу, несущую золотые яйца.

Но хозяева не всегда бывают умными.Нет-нет, мы сперва не о наших. Когда к власти в Египте пришли Птолемеи, государство стало оставлять себе уже более половины урожая. Воспроизводственный процесс нарушился, и уже во II веке до нашей эры Египет вступил в полосу экономического кризиса. Не шибко умным был и наш Хозяин: голод 1932–1933 гг. – лишь наиболее крупная катастрофа подобного рода, но не единственная. Массовые случаи голодной смерти и каннибализма имели место и в конце 40-х годов. Причина – не столько неурожай, сколько неумная жадность государства.

Когда «мертвые хватают живых»

Древнеегипетские квазиобщины, так же как и советские колхозы, не имели каких бы то ни было прав для защиты интересов своих жителей от произвола администрации. Их членам также было запрещено покидать места постоянного жительства. В случае необходимости лишь само государство могло перебрасывать земледельцев из одного хозяйства в другое.

Как древнеегипетская квазиобщина, так и колхоз – это не элементы общества, а низовые звенья административной системы. В качестве приводных ремней от административного аппарата к рядовым земледельцам использовалась своеобразная система сельских «капо». В египетской квазиобщине периода Нового царства таковыми были агенты фиска, при Птолемеях – так называемые «стражи урожая».

Тотальная регламентация хозяйства особенно усилилась в эллинистическую эпоху. Каждый земледелец должен был засеять определённое количество арур семенами маслоносных растений, которые выдавались ему из царских амбаров**. Ещё строже регулировалось зерновое производство в Шумере при III династии Ура. Гигантские латифундии («госхозы») занимали более 60 процентов территории страны. На них трудились закрепощённые государством работники. «Поле могло делиться на полосы вдоль и поперёк, и один человек отвечал за контроль работы по поперечным полосам, а другой – по продольным; таким образом осуществлялся их взаимный контроль». «Учёт был чрезвычайно строгим; всё фиксировалось письменно; на каждом документе... стояли печати лица, ответственного за операцию, и контролёра; кроме того, отдельно вёлся учёт рабочей силы и отдельно – выполненных ею норм... Разовые документы сводились в годовые отчёты по отрядам..» (Дьяконов И. М.) и так далее и тому подобное. А!? Каково совпадение в методах вплоть до мельчайших деталей!

Потрясает, что никакие временные фильтры в 3 и более тысячелетий не смогли существенно деформировать особенности воспринятого нами колхозного уложения: из глубины веков тянутся к нам щупальца древнего монстра – через установление Иваном IV «поголовного рабства; консервацию общины; проводимые царским государством уравнительные земельные переделы и ещё многое-многое другое. Воистину «мёртвый хватает живого». И много лет назад, и в наши дни не счесть попыток приспособить структуру «первобытного коммунизма» к самой потогонной системе эксплуатации – превратить древние общинные структуры в квазиобщины.

Приведу интересный отрывок из письма Ф. Энгельса К. Каутскому от 16 февраля 1884 года: «... Голландцы на основе древнего общинного коммунизма организовали производство на государственных началах и обеспечили людям вполне удобное, по своим понятиям, существование; результат: народ удерживают на ступени первобытной ограниченности, а в пользу голландской государственной казны поступает 70 млн. марок ежегодно (теперь, наверное, больше). Случай в высшей степени интересный, и из него легко извлечь практические уроки. Между прочим, это доказательство того, что первобытный коммунизм на Яве, как и в Индии и в России, образует в настоящее время великолепную и самую широкую основу для эксплуатации и деспотизма...».

Энгельс как в воду глядел. Использовав русские общинные традиции, Сталин подарил нам ту же самую колониальную модель, что была уже опробована в голландской Ост-Индии: посредством насаждения тяглово-фискальных квазиобщин-колхозов наша деревня была превращена во «внутреннюю колонию» для «ускоренного социалистического накопления».

До чего же непонятливы советские пейзане и пейзанки. Нет, рано им без перста указующего! Рисунок: И. Белевцева

Заботы Третьего рейха

Приведу один любопытный документ полувековой давности:

«1. Во всех колхозах строго соблюдать трудовую дисциплину, ранее учреждённые общими собраниями правила внутреннего распорядка и нормы выработки; беспрекословно выполнять приказания председателей и бригадиров, направленные на пользу работы в колхозах.

2. На работу выходить всем безоговорочно, в том числе служащим, единоличникам и беженцам, работать доброкачественно...

3. Бригадирам и счетоводам ежедневно и строго учитывать работу каждого в отдельности лица и записывать выработанные трудодни.

4. Подготовку почвы к осеннему севу и проведение осеннего сева проводить строго коллективно.

5. Распределение всего собранного урожая... производить только по выработанным трудодням, о чём будет дано отдельное распоряжение.

6. Строго соблюдать неприкосновенность от посягательств к расхищению государственного, колхозного и личного имущества частных лиц».

О чём её думы?

«Ну и что тут интересного, – скажете вы, – заурядный документ сталинской администрации». И ошибётесь. Перед вами приказ гитлеровских оккупационных властей по районам Смоленской области, отданный в июле 1941 года.

Трогательная забота гитлеровцев о колхозах, их председателях и даже трудоднях – не отсебятина какого-то свихнувшегося штурмбанфюрера, а единая политика, проводившаяся Берлином во всех оккупированных областях Советского Союза. Как свидетельствуют историки, всякая попытка ликвидировать колхозы пресекалась самыми суровыми мерами.

Сохранялась прежняя структура руководства колхозами и совхозами.

Труд в колхозе при гитлеровцах (так же как и при сталинистах) был обязательным.

«Все трудоспособные с 14-летнего возраста работали по 11–12 часов в сутки. Каждый обязан был выработать 20–25 трудодней в месяц. «Общинников», не выработавших 20 трудодней, по распоряжению старосты и немецкого коменданта увозили на биржу труда для отправки в Германию или отправляли в концлагеря. Для колхозников это не было новинкой; двумя годами раньше Советская власть установила для них обязательный минимум трудодней, за невыполнение которого карали не менее жестоко. Мало чем от сталинских порядков отличалось и отоваривание трудодня: немцы выдавали крестьянам по 8–11 кг хлеба в месяц на трудоспособного, выработавшего норму. В пайке выдавались обычно ячмень, овёс, просо.

Вместе с «коллективистской идеологией» и колхозным строем немцы были вынуждены перенять и все сопутствующие им атрибуты: производственные совещания, планы сельхозработ и сдачи продукции, а также сетования селькоров местных газет на обычное колхозное разгильдяйство в выражениях, ничуть не изменившихся и во время оккупации. Газета оккупантов «Новый путь» (ничего себе названьице!) живописует беспризорность колхозного инвентаря, отвратительное отношение колхозников к скоту, который «утопает в грязи, мёрзнет в полуразрушенных сараях». Селькор газеты предлагает привлекать к ответственности лиц, виновных в плохом состоянии дел в хозяйствах. Далее он сообщает о недостатке фуража и семян.

Не фантасмагория ли всё это? Нет. Гитлеровцы по достоинству оценили свойство квазиобщин-колхозов служить этаким насосом, помпой, перекачивающей народные богатства в карман грабителя – государства (безразлично, чужеземного или своего, «родного»). Наложив на собственный народ колониальную кабалу, как в голландской Ост-Индии, сталинщина выказывала себя этаким внутренним оккупантом. Этот внутренний оккупант создал систему, вполне пригодную и для оккупанта внешнего.

О чём пёсий лай?

– Колхозы, говорят, распустят.

– И тогда что же, – в фермерах-то не присесть...

– И не прилечь.

Колхозы при Сталине и при Гитлере, древнеегипетские квазиобщины, «госхозы» Шумера, колониальные плантации голландской Ост-Индии – не просто сходные, а совершенно идентичные «азиатскому» способу производства структуры. Государственная собственность, основанная на редистрибуции, – форма докапиталистическая, а отнюдь не посткапиталическая, как нас учили ещё в школе.

Эрзац-политика, творящая эрзац-державу

Но вот война закончилась; и в деревне установилось то, что современный советский литератор Владимир Дрозд назвал послевоенным «неолитом». Стали как бы оживать барельефы египетского Древнего царства – пахота на людях, каменные ступки и так далее. Есть и несущественные отличия от барельефных изображений – в упряжке не древнеегипетские мужики, а русские бабы, и пашут они не мягкий наносный ил после нильского разлива, а нечернозёмные суглинки и подзолы. И общий фон несколько иной: на горизонте вместо пирамид маячат металлургические комбинаты.

Между этими комбинатами и пахотой на людях – связь причины и следствия. Та самая «индустриальная цивилизация», которая, по мнению политолога Игоря Клямкина, отличала нас от стран «азиатского» способа производства, жила по законам собственной логики, производя машины, производящие машины, которые, в свою очередь, производили другие машины. Причём главным образом танки, пушки, самолёты и прочие символы неизбывной державной мощи, служащей причиной патриотической гордости для нищего и голодного колхозника, как бы объясняя и оправдывая те же самые функции, что и гигантские храмовые комплексы Древнего Египта, Шумера, Ангкорской и Инкской империй и прочих однотипных бюрократических деспотий.

Есть и ещё одна общая черта: как при храмовых комплексах древности кормилась огромная жреческая рать, точно так же множество дармоедов кормится при нашем индустриальном комплексе. Не вижу особого функционального отличия и верховного жреца бога Ра от главы Минчермета.

Главную свою задачу и оправдание своему существованию режим сталинского казарменного коммунизма видел в ускоренной индустриализации. То, что не успел сделать дореволюционный капитализм, должно было получиться посредством методов древневосточных деспотий. Современные производительные силы должны были быть созданы в кратчайший срок путём реанимации докапиталистических производственных отношений.

Ни одно рабовладельческое государство мира не знало такого жестокого и массового рабства, как страна, превращённая в один большой ГУЛАГ за колючей проволокой и вне её. Ни Древняя Греция и Рим – страны классического рабовладения – никогда не обращали в рабов своих сограждан. Классическая страна государственного крепостничества – царство Шумера III династии Ура – закрепостила, по некоторым данным, большую часть своего населения, но и там 40 процентов земли оставалось в руках крестьян-общинников. Сталин «взял в крепость» всё крестьянство страны. Уж больно соблазнительной была цель – индустриализация СССР. «Будут домны – будет социализм», – говаривал «самый большой друг советских колхозников».

Многие люди, принявшие шизофреническую систему ценностей построения «доменного социализма» ценой насмерть замученных десятков миллионов соотечественников, считали (некоторые считают и по сию пору!), что цель не только эту цену оправдывала, но и была достигнута: «Он (Сталин) принял Россию с сохой, а оставил оснащённой атомным оружием».

Ну что ж, найдётся, чем ответствовать и на этот счёт. В опровержение подобных построений сказано немало убедительного. Однако всё написанное и произнесённое из контраргументов вряд ли удачнее мысли, сформулированной историком Л. Волковым: «Успешная модернизация вообще невозможна на силовой основе. Ни в социальной, ни в предметной сфере нельзя путём простого заимствования и ускоренного внедрения создать эффективную рациональную среду. Предметы и институты могут напоминать то, что создаётся в странах, исторически выстрадавших свою модернизацию, но они не выполняют своей функции – они не работают, не служат, не могут служить. Мы видим это на наших машинах, обуви, книгах, на наших стройках. Вместо предметов возникают эрзац-предметы, вместо институтов – эрзац-институты, эрзац-автомобили, эрзац-заводы, эрзац-статистика, эрзац-парламент и так далее». Перед нами как раз тот случай, к которому применима знаменитая фраза Талейрана: «Это больше, чем преступление, – это ошибка» – живая сила народа и природные богатства страны оказались растраченными впустую. Тоталитаризм или «сапоговое» строение государства и общества не стал, не мог стать и не станет «диктатурой развития».

* * *

Уже неоднократно наша страна делала попытку встать на рельсы цивилизованного европейского развития: реформы Александра II, Столыпина, НЭП... «Великий перелом» по-великому перебил хребет всем европейским структурам общества, ознаменовав собой невиданный по реакционности откат к докапиталистическим общественным отношениям. Сейчас мы – очевидцы последней попытки встать на европейские рельсы. Неудача этой попытки равнозначна... Неужели кому-то ещё не ясно чему?!

Из рукописи книги «Общество-казарма», готовящейся к изданию в издательстве «Прогресс» в 1991 году.

---

* «Социум» №22, «Маргиналы, или размышления на старую тему: «Что с нами происходит?»

** Интересно, что захватив в I веке до нашей эры Египет, римляне заменили государственную собственность на частную. Результат не замедлил сказаться – сельское хозяйство Египта вышло из кризиса: с тех же посевных площадей казна стала получать в 3 раза больше зерна, чем при Птолемеях, – ценнейший исторический пример перехода от «колхозной» системы к частной собственности на землю.

Евгений Стариков

• Журнал «Социум»
• 1991 год
• №3(3)

Ещё в главе «Деревня - город - отечество»:

Как и под сенью древних пирамид, или о радетелях колхозного строя с незапамятных времён и до наших дней

Атомизированное единство

Родина, Отчизна, Отечество, Край отцов. Любезные сердцу переделы...

Россия – саднящая боль