HELP YOURSELF*, ИЛИ Кредо Михаила Стасюлевича
«Английский ключ» к «русскому замку»
В чём секрет могущества, долголетия и доброздравия одних народов (и, наоборот, что сокращает век других, расточая их силы без пользы)? В России, скорее всего, вы услышали бы ответ: «В Государстве (варианты: в царе-батюшке, Сталине-отце, в президентской власти, – но суть-то та же)!»
Но... «Всякое государство, где администрация берёт на себя даже пережёвывание пищи, как делает то кормилица с новорождённым, где правительство называют кормильцем и благодетелем, то государство останется навсегда в состоянии детства. Таков закон истории! – возразит из прошлого века русский либерал Михаил Матвеевич Стасюлевич и добавит: – Во Франции, и вообще у народов материка, где до сих пор ещё не погибли предания римской и византийской цивилизации, исторический процесс совершается весьма... печально. Народ и общество убеждены, что их задача состоит в том, чтобы выработать себе правительство, а затем жизнь народа прекращается или, что всё равно... продолжается в жизни правительства (выделено мною. – С. С.); народ с того времени засыпает, убеждённый, что правительство сделает за него всё: и корабли построит, и фабрики заведёт, и дороги проложит и тому подобное. Опыт же показал, чем кончается история таких государств».
Иное дело – англо-саксонские народы, которые в большей мере, по мнению Михаила Матвеевича, обнаруживают в себе столь необходимые для жизни любого организма – человеческого или социального – инстинкты самосохранения, саморегуляции, самопомощи, всё то, что выражается любимым девизом гордых бриттов – HELP YOURSELF.
Что ж, вся жизнь Стасюлевича отличалась удивительной согласованностью с «рецептом» материального и политического благополучия (а не к этому ли тянется обнищавшая под игом своих правителей Россия?).
Тем самым рецептом, что «выписан» историей Англии и Северной Америки в Новое время. «Казённокоштный» гимназист, благодаря своему трудолюбию, настойчивости и талантам, ставший профессором Петербургского университета, приглашённый преподавать наследнику престола, дослужившийся до чина действительного статского советника и проч. и проч., активнейший деятель земских комиссий и управ, он был тем, кого ныне принято называть (опять же английским словом, что, пожалуй, не случайно) self-made-man.
Многие хотели бы «сотворить себя сами», но не многие смогли. За однажды сказанной красивой фразой – годы дела, в которых каждый час на счету. «Я невозможный человек, – писал Михаил Матвеевич. – уйду иногда из дому в 9 часов утра, а возвращусь в 7-м часу вечера; и так каждый день; а вечером с 9 часов в новую упряжку – приносят сумку из типографии...
.jpg)
Как сделать себя – одна из проблем, волновавших Стасюлевича. В разных странах это обставлялось весьма многообразно. В России от веку делать себя полагалось без отклонений от набора принятых вариантов. По-колпачному...
Автор рисунка: Н. и М. Ермоловы
Мой календарь: в пятницу – собрание Думы в 1 час до 5 или 6 вечера; в субботу – в 11 часов присутствую на пробном уроке одной кандидатки в городские учительницы, а в 2 часа должен поехать в заседание избранной комиссии по городским учебным мастерским; в воскресенье – и то не совсем свободен, так как в 2 часа должен быть на предварительном совещании по делу о новом Уставе Общества водопроводов. В понедельник, хотя и имею заседание в училищной комиссии с часу, – но всё же поспею домой к обеду; вторник и среда – это мои каторжные дни. Всё, что остаётся мне от этого календаря, уходит на типографию, контору и редакцию».
А плоды усердия? – Приняв в заведование 262 городских училища и 8 воскресных школ, через десять лет оставил преемникам 344 училища с 22 тысячами учащихся и 22 воскресные школы. Многое было сделано и для благоустройства российской столицы, и для повышения авторитета органа местного самоуправления – городской Думы. Но в памяти потомков Стасюлевич останется прежде всего как
Редактор-издатель «Вестника Европы»
У истоков одного из самых долговечных либеральных общественных начинаний эпохи Великих Реформ – журнала «Вестник Европы» (1866–1918 годы) стояла группа известных профессоров Петербургского университета.
В конце 1861 года после подавления студенческих беспорядков и последующих «усекновений» прав высшей школы историк Константин Кавелин, филолог Александр Пыпин, правовед Владимир Спасович и историк Михаил Стасюлевич, покинув профессорскую кафедру, обратились на поприще журналистики. Их поддержали писатели Иван Гончаров и Иван Тургенев, философ Владимир Соловьёв, судебный деятель Анатолий Кони и другие замечательные деятели отечественной культуры.
Толерантность во имя сохранения идейного многоцветья, противостоящая разве что попыткам насадить моноидеологию, готовность редакторов журнала к самоограничению во имя поддержания столь необходимого Руси общественного диалога – вот что внёс «Вестник Европы» в копилку новой политической культуры страны.
С приходом к власти в феврале 1880 года «либерального диктатора» Михаила Лорис-Меликова (см. подробнее о той эпохе в статье «Феномен либеральной диктатуры» – Социум, 1992 № 6) «Вестник Европы» попытался начать диалог с «субимператором», выясняя степень искренности его заявлений, столь непривычных в устах российского сановника.
.jpg)
По-мундирному... Автор рисунка: Н. Милашева
Право, удивительного в его словах было немало. 15 февраля начальник Верховной распорядительной комиссии в своём воззвании «К жителям столицы» обещал, с одной стороны, «не останавливаться ни перед какими мерами для наказания преступных действий, позорящих наше общество» (напомним, что дело происходило непосредственно после взрыва, организованного в Зимнем дворце пролетарием-народовольцем Степаном Халтуриным, жертвами которого пали 19 солдат Финляндского полка и 48 человек были искалечены и ранены), а с другой – «успокоить и оградить интересы его благомыслящей части». И именно на общество «как на главную силу, могущую содействовать власти к возобновлению правильного течения государственной жизни», возлагались особые надежды генерала Лорис-Меликова. Государство предлагало обществу сотрудничество – было отчего удивляться россиянам.
Впрочем, было и отчего насторожиться: Указ от 6 августа 1880 года, ликвидировав Верховную распорядительную комиссию вместе с ненавистным III Отделением, учредил Министерство внутренних дел с чрезвычайно широким кругом полномочий. «Когда я внимательно прочёл самый Указ, – писал Стасюлевич Пыпину, – то немедленно убедился, что хорошее рассуждение о случившейся перемене едва ли ещё возможно.
Так как хорошая её сторона есть результат личности, назначенной министром... если бы на это место назначили, например, генерала Тотлебена... – ведь иначе пришлось бы и рассуждать».
Слабость «либеральной диктатуры» – в отсутствии у неё институциональной опоры, полной зависимости правительственной политики от монаршей воли и смены лиц во главе важнейшего министерства. Вынашивая идеи введения представительных начал в систему государственного управления России, всесильный на тот миг генерал Лорис-Меликов едва ли предполагал, что припасённый им для себя ключевой министерский пост «с расширенными властными полномочиями» скоро приберут к рукам деятели иного склада, иных общественных идеалов.
Без участия общества в управлении государственными делами, без свободы печати, свободы совести, неприкосновенности личности, свободного и повсеместного распространения народных школ, демократизации среднего и высшего образования, то есть всего того, к чему призывал «Вестник Европы»; все «плюсы» либерала-диктатора в одну ночь могли превратиться в минус.
.jpg)
По-нашейному... Автор рисунка: В. Михеев
Мы утратили инстинкт самосохранения...
Секрет удивительного долголетия «Вестника Европы» состоит, пожалуй, в умении его редактора-издателя и других сотрудников сообразовывать свои поступки со своими возможностями в условиях непрерывного давления «сверху», в следовании принципу самосохранения – help yourself, подчас низводимого русской действительностью до уровня первобытного инстинкта. А как иначе можно было бы выжить, и не только журналу?
«Меня, – писал Стасюлевичу в 1883 году Константин Кавелин, – прошлое царствование выдало головою реакции и довело до того, что я с семьёй оставался без куска хлеба; Пыпину заперли дверь в Академию, куда он имел все права попасть и по форме и по существу; Спасовичу заперли дверь Казанского университета, после того как он был блистательным профессором в Петербургском. Все мы des compagnous d’infortune**, и пора к этому привыкнуть.
Я по крайней мере в глубине души сжился с мыслью, что с нашими взглядами и идеалами... – один исход: нас будут всегда держать на Руси в чёрном теле, в крайнем и лучшем случае терпеть и позволять, с большими ограничениями, заявлять о своём существовании пером.
Мы – тюремные сидельцы, которым в виде милости позволяют иногда отвести душу вздохом, да и то не слишком громким, чтобы не потревожить сна тех, кому наши вздохи могут быть неприятны».
Надежды на то, что с приходом нового царя «верхи» обретут волю к реформам, не оправдались. В начале 1895 года молодой Император Николай II (ещё не «кровавый» и не «святой») назвал «бессмысленными мечтаниями» пожелания земств ввести в России нечто вроде законосовещательного парламента.
«Бог не выдаст, свинья не съест!» – вспомнил Михаил Матвеевич русскую поговорку. «Это первый параграф нашей конституции, охраняющий жизнь и имущество рабов Божиих», – писал он редактору «Русских ведомостей» Соболевскому.
Но даже десятилетиями накапливавшееся раздражение самодержавно-бюрократической системой не заставило Стасюлевича, подобно слишком многим его современникам, обратиться к иному лозунгу «Чем хуже, тем лучше». В дни, когда очередная Смута поставила под сомнение основы цивилизованного существования России, Стасюлевич писал Алексею Жемчужникову: «Куда мы идём?! Россия, можно подумать, хочет покончить свою историю – самоубийством!! Иначе нельзя назвать всё то, что творится на наших глазах!! Мы сами усиливаемся подорвать наши финансы, наш кредит, наши промыслы!!... Мы утратили инстинкт самосохранения...»
Революционный образ действия уподоблялся Михаилом Матвеевичем поведению умалишённого, который «самым спокойным образом может выйти в окошко вместо двери – и не подозревать опасности!»
Такую оплошность, разумеется, никак не мог допустить человек, жизненным принципом которого было правило help yourself.
Сергей Секиринский
.jpg)
По-подставному. Автор рисунка: Ю. Иванускайте
***
* Помоги себе сам (англ.)
** Друзья по несчастью (фр.)
Ещё в главе «Гражданин - государство - мир»:
HELP YOURSELF*, ИЛИ Кредо Михаила Стасюлевича