«Другое искусство» Юрия Васильева (MON)
Когда ни экономика, ни политика, ни идеология не отвечают на вопросы, как жить сегодня и что делать завтра, тогда в поисках опоры интеллект и чувство обращаются к величинам иррациональным. Мы всё чаще вспоминаем формулу Фёдора Достоевского, что мир спасёт красота.
При этом подразумеваем, как правило, два варианта расшифровки этой формулы: когда КРАСОТА отождествляется с ИСКУССТВОМ, а мир с социальной средой обитания – и когда КРАСОТА сливается с ПРИРОДОЙ, а мир с космическим единством всего сущего.
И всё это пребывает в определённо обозначенном времени, которое сегодня всё больше и больше становится физически ощутимой данностью для огромного количества людей.
Воздействуя на наши чувства и сознание, оно захватывает нас и начинает нами управлять. Эта его всеохватность и вовлечённость в него всего и вся и придаёт ему реальную, хотя и невидимую силу.
Мистическая функция времени как нигде проявляется в мировом искусстве, и, наверное, поэтому можно ожидать новую волну интереса к этой области социума и в нашей стране. В профессиональной среде он уже проявился, в том числе и через контакты с зарубежьем. Во многих странах уже начали создаваться исследовательские центры по проблемам русско-советской культуры (ретроспектива и современность). Модель этой культуры рассматривается в системе различных современных национальных культур.
Прошедшие в последнее время в Москве масштабные выставки основоположников русского авангарда Казимира Малевича, Василия Кандинского, Эль Лисицкого дали первый опыт приобщения к изобразительному искусству 20-х годов, а экспозиция «Другое искусство. Москва 1956–76» впервые представила произведения нового авангарда 60-х годов. Мы получили столь необходимую нам возможность взглянуть на себя собственными глазами. Восстанавливается очередное, некогда выбитое, звено времени. К нам приходит «подвальное искусство».
Фёдор Достоевский. «Бесы». Даша
Боль поэта
Страдание
Одним из заложников и свободных узников «подвального искусства» был на этой выставке и московский художник Юрий Васильевич Васильев (1925–1990), не доживший до её открытия двух месяцев.
Он из того поколения, которое испытало на себе и лихолетье самой разрушительной войны, и «железный занавес», и «хрущёвскую оттепель», и эйфорию первого периода перестройки. Он пережил и «охоту на ведьм», и восторженные отзывы в иностранной прессе. Соотечественники ему посвящали стихи:
Вы как судьи, нарисуйте наши судьбы,
Наше лето, нашу зиму и весну...
Ничего, что мы – чужие.
Вы рисуйте!
Я потом, что непонятно, объясню.
(Булат Окуджава. Живописцы. 1959 год)
Возрожденческий универсализм его личности, масштабность творческих задач уже сейчас позволяют считать его одним из лидеров неоавангарда в современном изобразительном искусстве наряду с Вадимом Сидуром, Эрнстом Неизвестным и рядом других мастеров.
Творческая деятельность Васильева была многообразна: живопись, скульптура, графика, сценография, реставрационное дело, теория изобразительного искусства, поэзия, цветомузыка. Объёмность личности поражает и вместе с тем объясняет источник силы в противостоянии «закрытому обществу». Он выстроил свою нишу, в которой творил по законам красоты и гармонии, понимая, что только художническая состоятельность, способная преодолеть общий провинциализм советской культуры, оправдает его приход в этот мир.
Чтобы почувствовать мистическое значение пути Васильева, особое предназначение мастера в этом мире, достаточно назвать только два факта из его жизни: восстановление по эскизу мастера креста на могиле Александра Пушкина и снятие посмертной маски с Владимира Высоцкого.
Зарубежные коллеги и друзья художника способствовали приобретению произведений Юрия Васильевича музеями и частными коллекционерами США, Франции, Японии и Чехословакии. В Японии было организовано Общество друзей Васильева, которое функционирует и сегодня.
Не претендуя на широкий охват его творчества, отметим только наиболее значительные живописные вещи мастера. Среди них хронологически первым, значительным, можно назвать полотно «Дон Кихот». Картина изображает славного идальго и его верного спутника, сходящими по ступеням в ... бездну будущего. Так подавалась аллегория ядерного Армагеддона.
Образы и мысли художника шли на параллелях с веком. Всеобщая гонка вооружений и изменение нравственной шкалы ценностей художественно преломились в его произведении с мифологическим сюжетом преображений Зевса в картине «Леда». Позже было создано полотно «Загрязнение», отражающее всепожирающее Существо экологической катастрофы. Драматизм биологических и социальных мутаций нашёл своё воплощение в работе «Борьба миров».
Вот и в двух последних картинах мастер остался верен себе, вновь прибегнув к напоминанию о неразрешимости (нерешённости) вечных вопросов жизни и смерти, о совместимости существования добра и зла, сопряжённости нашего ближнего земного мира и мира параллельного. Эти полотна, пронизанные глубокими личностными переживаниями, – «Гамлет» и «Астронавты».
Пятнадцать лет, проведённые Васильевым на Псковщине, открыли ему незнакомые доселе памятники дохристианской культуры. Их количество и удивительная сохранность на достаточно небольшой территории настолько потрясли художника, что он фактически занялся археологическими поисками, изучением того, что удавалось найти. Эта работа пробудила в нём особое чувство камня, помогла увидеть его одухотворённое содержание. Камень стал стимулировать рождение новых образов. Васильев открыл для себя гармонию животворного формообразования, которую он сформулировал так: «Красота божественности, окрашенная чувственностью».
Своеобразие художественного мышления мастера заключалось в том, что оно соединяло в единый поток времени архаическую, христианскую и светскую традиции в искусстве. Духовное проявляется, духовное открывается, духовное даруется, если трудится душа. В этом помогает ей искусство – держит ритм и напряжение, участвуя в процессе внутреннего становления человека – мистической стороны его личности.
Всё творчество Юрия Васильевича Васильева – это инструмент подключения ко ВРЕМЕНИ. Его универсализм – это способ развития СПОСОБНОСТЕЙ, а они и есть один из языков общемировой КОММУНИКАЦИИ, без которой, видимо, невозможно выжить ни вместе, ни в одиночку.
Бог милостив, основная часть произведений художника сохранилась в его семье. Проведение выставок работ Ю. В. Васильева возможно в полном объёме. Дело за нашей творческой интеллигенцией. В обращении к ней вижу, в частности, смысл данной публикации.
Опалённая
Ещё в главе «Мышление - вера - нравственность»:
Трагедия «сорока сороков» (к истории уничтожения московских святынь)
Город чудный, город древний...
Новое искусство Юрия Васильева
«Другое искусство» Юрия Васильева (MON)
Духовность как возвращение в своё вечное «я» (или о культуре бытия)