Добро и зло в «зверином контексте»

Что же такое человек?.. Это существо, которое изобрело газовые камеры, но это и существо, которое шло в эти газовые камеры с гордо поднятой головой и с молитвой на устах.

В. Франкл

Автор рисунка: П. Пикассо

КРЫСЫ БЫВАЮТ РАЗНЫЕ!

Помните, каким образом окончательно сломили сопротивление диссидента Уинстона Смита («1984» Дж. Оруэлла)? Избитому, измученному пытками, но не до конца сдавшемуся Смиту показали клетку с голодными крысами. К торцу клетки примыкало нечто вроде проволочной фехтовальной маски, вогнутой стороной наружу.

Маска должна была плотно охватить лицо привязанного к креслу Уинстона, после чего оставалось лишь открыть задвижку, и – «Крысы удивительно угадывают беспомощность человека... Они прыгнут вам на лицо и начнут вгрызаться».

Так сказали Смиту, и он не выдержал: предал любимую женщину, также диссидентку. Впоследствии он стал рядовым представителем «ангсоца», этаким английским «совком», полностью послушным воле партии.

Случайны ли здесь крысы? Случайны ли они в рассказе Эдгара По «В когтях инквизиции» или, скажем, в знаменитом романе Альбера Камю «Чума»? В нашем представлении крыса – едва ли не наиполнейшее выражение особенно мерзкого и агрессивного Зла. Того самого, которое нередко ассоциируется с жестоким звериным началом и противопоставляется началу доброму, человечному.

Между тем крысы бывают разные. Любопытные результаты принёс научный эксперимент, в котором использовалось врождённое и, стало быть, достаточно сильное стремление крыс значительную часть времени проводить в замкнутом пространстве. В эксперименте специально сконструированные крысиные домики имели пружинящий пол.

Заходя в них, животные своей тяжестью замыкали электрическую цепь, и это вызывало крики помещённой неподалёку «жертвы», поражаемой слабыми импульсами тока. Так вот, у некоторых крыс сравнительно быстро вырабатывалась реакция сопереживания и они переставали заходить в свои искусственные норки или резко сокращали время пребывания в них. Задумаемся над значением этого факта (о возможном его истолковании): чтобы не причинять страданий себе подобным существам, животные способны были подавить природный навык, как бы переступить собственное крысиное «я». Друзья крысы приобретали такую же реакцию лишь после того, как сами побывали в роли «жертвы».

Но нашлись среди крыс «сильные характеры», этакие «супермены», у которых так и не удалось выработать рефлекс сочувствия. Эксперимент приводил к возможной классификации подопытных животных: «прирождённые альтруисты», «открытые альтруисты» и «антиальтруисты» («жестокие») (1). Необходимая степень представительности эксперимента получила выражение в долевом соотношении указанных категорий соответственно 31, 45 и 24 процента.

Итак, крысы, одинаково злые для нас «внутри себя», оказывается, различны. И не такова ли на поверку и наша хвалёная человечность, не таков ли человек по отношению к человеку? Хорошо известны опыты американского психолога Стэнли Ми́лгрэма.

В этих опытах испытуемые (а это были студенты, то есть люди не столь достаточно интеллектуально развитые, и с определённой нравственной ориентацией) должны были нажатием педали посылать партнёру и затем постепенно усиливать болевые электроимпульсы.

В действительности импульсы существовали лишь для «палача» – находящаяся в соседней кабине «жертва» по сговору с экспериментатором лишь имитировала нарастающие по силе крики боли. Так вот, только треть (sic!) испытуемых почти сразу же отказалась от участия в жёстком эксперименте, другие продолжали следовать инструкции. Этот опыт неоднократно воспроизводился, всякий раз приводя к близким результатам.

Отмечу ещё и любопытную деталь первого эксперимента, поскольку она позволяет продолжить очевидную аналогию между животными и людьми. Речь идёт об установленном в ходе эксперимента бесспорном факте влияния алкоголя на поведение крыс.

Под воздействием алкоголя подавлялась реакция сопереживания даже у «добрых» грызунов. Разве не угадывается за этим образ пьяного убийцы, насильника, погромщика? А исполнители из ГБ или СС, которым согласно служебным инструкциям до и после акции положена была некая доза спиртного?..

Природа человека двойственна. И давно уже никто не отрицает не только его телесную, но и поведенческую близость меньшим братьям.

Однако степень этой близости, а стало быть, и степень различия можно понимать по-разному. Вынесенным в эпиграф словам Виктора Франкла можно противопоставить такое вот, скажем, мнение Варлама Шаламова: «В человеке гораздо больше животного, чем кажется нам. Он много примитивнее, чем нам кажется. И даже в тех случаях, когда он образован, он использует это оружие для защиты своих примитивных чувств. В обстановке же, когда тысячелетняя цивилизация слетает, как шелуха, и звериное биологическое начало выступает в полном обнажении, остатки культуры используются для реальной и грубой борьбы за жизнь в её непосредственной примитивной форме».

Из многих контрастных высказываний о природе человека, вообще говоря, можно было бы выбрать и кое-что попарадоксальнее. Но есть одна «контекстуальная» деталь, делающая это сопоставление особенно значительным. Франкл и Шаламов оба прошли концлагерь. Однако было бы наивно полагать, что именно различиями между фашистским Дахау и коммунистической Колымой определяются неодинаковые пропорции оптимизма и пессимизма в оценках человека. И всё же.

НА ЧТО УПОТРЕБИМ СВОЙ РАЗУМ?

«В человеке гораздо больше животного, чем кажется нам»... Гораздо больше – это сколько? Чем вообще человек превосходит животное? Только интеллектом? Было бы ужасно, вычитая из человека животное, получить в остатке один лишь интеллект. И вот почему.

Прогрызая щёки и пожирая язык, крысы делают это бессознательно, повинуясь природе. Однако если не все жестокие действия животных однозначно биологически объяснимы, то все они непроизвольны. Зло как таковое, в собственном смысле слова, здесь отсутствует. Адекватное определение Зла, вероятно, предполагает не просто жестокость, но жестокость, помноженную на интеллект.

Дело тут не только в том, что человеческий разум в принципе одинаково совместим с Добром и Злом, сам по себе безразличен к тому и другому. Служа Злу, он помогает ему избегать возмездия. Но дело не только в возможной интеллектуальной защите Зла. Дело в том, что разум человека порождает такие, сугубо человеческие формы жестокости, до которых животным никогда не подняться.

Есть ли ангелы за плечами у заплечных дел мастеров? Фотохроника ТАСС

Знаете ли вы, что такое тергоровый рефлекс хищника? В этологии до сих пор нет однозначного объяснения странному поведению тигра, льва, волка, которые, забив оленя, антилопу или овцу, долго трутся о ещё тёплое, ещё живое тело жертвы. Да что лев, наша домашняя мурка из комнаты в комнату таскает полузадушенную мышь, мурлыкает от наслаждения и тоже всё трётся о её тельце, иной раз и не съест, бросит, но обязательно закогтит, «заласкает» до смерти.

Гипотетические научные объяснения этого феномена привычно вращаются вокруг его биологической целесообразности для сохранения вида. Но не присмотреться ли под определённым углом зрения и к некоторым поступкам венца творения?

Возможность вызвать у потенциальной жертвы чувство страха и покорности, доступная только человеку способность унизить, насладиться властью над жертвой – не сильнее ли наслаждения хищника судорожными подёргиваниями смертельно раненной овцы или антилопы?

По воспоминаниям Никиты Хрущёва, «поговорив любезно с человеком и посочувствовав ему, Сталин мог через несколько минут (курсив здесь и далее мой. – В. С.) отдать приказ об его аресте».

В биографии генералиссимуса много подобных помурлыкиваний и прижиманий к своим потенциальным жертвам. Особенно любопытна и даже загадочна его игра в кошки-мышки с «Бухарчиком».

Феномен Сталина с этой точки зрение достоин внимания не только психологов, но и этологов. Чего стоит один только эпизод, когда на ноябрьской демонстрации, последней в жизни Бухарина, Сталин вызвал его с гостевых трибун на Мавзолей, приблизив к себе и подав надежду на сохранение жизни и даже высокого поста в партийной иерархии.

Сходные мотивы угадываются и в отношении Сталина к некоторым писателям. Михаил Зощенко, отвечая на вопрос, почему он избежал ареста и последующих репрессий, сказал: «Это одна из сталинских загадок. Он ненавидел Платонова, а ведь не посадил его... Даже с Мандельштамом играли в кошки-мышки. Посадили, выпустили, опять посадили... Мучить жертв было куда интереснее, чем расправиться с ней».

Вот это «интереснее», вероятно, и выражает сугубо человеческую компоненту жестокости в подобных ситуациях. Ментальный оргазм, продление интеллектуальной эрекции – в таких сексологических терминах, вероятно, в принципе может быть описано поведение железного генсека.

Во многих воспоминаниях говорится, что, получив известие о ликвидации очередного врага, реального или мнимого, Сталин любил расслабиться за бутылкой «Гурджаани». В эти сладкие минуты вождь, вероятно, воображаемо тёрся о шкуру забитой и уже холодеющей овцы (впрочем, чаще такого же, как и сам он, волка).

Окрысились. Автор рисунка: X. Планк

Подчеркну, что Сталин выбран здесь не более как пример. Сами по себе интеллектуализированные формы жестокости – отнюдь не предел достижений в данной области. Как известно, разум человека обладает ещё и саморефлектирующей способностью, что получает выражение в таких удивительных феноменах, как наука жестокости, философия жестокости, даже эстетика жестокости. Безусловно, прозвучавшие выше сексологические мотивы в этом плане особенно показательны.

Чтобы убедиться в этом, достаточно вглядеться в подкорковые глубины индивидуальной половой любви, той самой, которую один из основоположников марксизма относил к высшим достижениям цивилизации. Поэтика романов знаменитого французского маркиза, давшего имя садизму, – лишь скандальный прорыв в запретную тему.

Далее она неоднократно была представлена вполне респектабельными произведениями и авторами, включая и наших скромных инженеров человеческих душ. О чём тосковал лирический фронтовой герой одного из самых видных поэтов военных лет? «О белом полотне постели, // О верхней вздёрнутой губе, // О гнущемся и тонком теле, // На пытку отданном тебе» (курсив, извините, мой. – В. С.).

А как же Добро? Как и Зло, Добро в человеке, вероятно, древнее интеллекта и, во всяком случае, сильнее его. Подобно тому, как саморефлектирующий разум способен создавать философскую или эстетическую концепцию Зла, он и Добро пропускает через свой фильтр, поднимаясь до таких вершин нравственного подвижничества, до таких высот альтруизма, к которым, разумеется, животное не может и приблизиться.

Но если, корректируя Добро и Зло изощрённым интеллектуальным инструментарием, мы всё же видим их разнопорядковость с разумом, их отнесённость к иному измерению, то рано или поздно возникает, не может не возникнуть одна проблема. С разной степенью осознанности она присутствует и в религии, и в философии, и в представлениях человека, далёкого от высоких материй. Везде – на фронте, в театре, на кухне, в очереди, на работе. В разговорах и мыслях.

Эта проблема: Добро и Зло в нас – вместе или порознь?

А как мамку с тятькой большевики убили, в бега вдарился...

КОМУ ДОСТАЮТСЯ АНГЕЛЫ?

Моё раннее детство пришлось на те блаженные времена, когда Красная Армия была всех сильней, молочницы приносили на дом свой экологически чистый продукт, а белые валенки с загнутыми по колено голенищами считались верхом элегантности. И когда ещё не перевёлся институт нянек. Старая няня Дарья разъясняла мне: «Вот видишь, детка, тольки-тольки человек народилси – сичас Бог к ему верных анделов посылав.

А и Сатана не дремле – бесов своих шлё, кто, значит, первый душу захвате. А душа наша, видишь, детка, на двох исделана, на два тоись места, хошь анделов туды суй, хошь бесов, боле двох не вмешшае. Вот и выходе: кому два андела досталось, энтот добрый, святая душа. Кому два беса – энтот злодей лютый. А кому по анделу и бесу энтих, детка, в миру самое многое, грешных. У их андел на свое тяне, а бес на свое. У детки нашего, у Талика, два андела в душе».

Так говорила няня, в то время как «детка», рассеянно внимая, обдумывал, как стащить из буфета банку с вареньем и какой стул приставить к окну ванной комнаты в нашей коммуналке, где по вечерам мылась соседская девчонка Шурка.

Под старость вспомнил я этот рассказ и ахнул: до чего же совпадает он с долевым распределением экспериментальных крыс – «добрых», «злых» и «открытых добру». И ведь знаю, что почти невозможно добиться оптимальной чистоты аргументации; знаю, насколько неоднозначно интерпретируемы их результаты; со студенческих лет знаю открытый Дж. Миллем закон множественности причин и смешения следствий; ведь знаю всё это, а трудно отделаться от сравнения старой притчи об ангелах-бесах с современными научными поисками. Что там ни говори, сближение человека с животным – поиск истоков души в поведении собак или крыс – не только интересен, но и достаточно убедителен.

Разделены ли в мире Добро и Зло, персонифицированы ли они в разных особях или слиты как противонаправленные силовые линии в одной личности? Можно ли в самом деле вывести некую универсальную формулу распределения Добра и Зла, построить математико-статистическую модель противостояния Христа и Антихриста?

Кстати, имеется немало фактов в пользу слитости Добра и Зла, их постоянного противостояния в каждой человеческой личности. Правда, компрометируя представления об абсолютном Зле, они в то же время подрывают и авторитет абсолютного Добра, делают крайне сомнительным существование «святых людей».

Так, специальные приборы бесстрастно фиксируют половое возбуждение у вполне добропорядочных и нормальных в сексуальном плане мужчин, когда им демонстрируют сцены полового насилия или фотографии обнажённых маленьких девочек. Так что и с научной точки зрения гипотеза борьбы Христа и Антихриста в душе каждого человека должна быть признана не менее вероятной, нежели мысль об альтруизме и антиальтруизме как самостоятельных началах.

Дело в том, что проблема «вместе или врозь» не так абстрактна, как может показаться на первый взгляд. Ведь если Добро и Зло изначально и навсегда разделены, то единственный способ преодоления Зла – его уничтожение. А стало быть, и уничтожение его неисправимых носителей.

Следствием этого является ксенофобия – от самых слабых форм теоретической нетерпимости до призывов к физическому истреблению «полномочных представителей» Антихриста в миру. Любая категория людей в принципе может быть заподозрена в служении Сатане – безразлично, с религиозной или даже научной точкой зрения мы имеем дело.

Сегодняшние призывы к уничтожению или изгнанию инакомыслящих, иноверцев, инородцев, масонов, коммунистов, демократов и прочих осознанно или неосознанно опираются на представления об автономии Добра и Зла.

Ещё сослужат службу и перчатки... Автор фото: Й. Брок

ГДЕ ЧЕЛОВЕК СОПРИКАСАЕТСЯ С БОГОМ?

Разгадывая загадку человека, нужно в конце концов обратиться и к тому, чем он, без всяких сомнений, отличается от животного – к совести, которая составляет сердцевину того непонятного, что именуется душой.

В одной из повестей Герберта Уэллса некий доктор Моро на отдалённом острове проделывал опыты – путём сложных операций превращал животных в людей. Центральная идея повести – конфликт между звериной Природой, жаждущей крови, и человеческим Законом, запрещающим убийства. Сама по себе трансформация тела животных оказалась недостаточной.

Поэтому в специальные часы «звериный люд» острова собирался для заучивания заповедей Закона. Хоровое чтение каждой из них завершалось вопросом-заклинанием: «Не ходить на четвереньках – это Закон. Разве мы не люди?.. Не охотиться за другими людьми – это Закон. Разве мы не люди?..» Увы, эти «политбеседы» не помогли. Опьянев от вида и запаха однажды пролитой крови, «звериный люд» учинил на острове всеобщее побоище. Доктор Моро изменил анатомию зверей, дал им голосовые связки и зачатки интеллекта, но не смог имплантировать тот человеческий орган, который Франкл именует «подсознательным Богом», то есть совестью.

Совесть человеку «выдана» одна на одного. Она сопровождает его всю жизнь. Я бы выделил три её ипостаси: действующая, догоняющая, невостребованная.

Действующей я называю ту совесть, которая постоянно контролирует поведение человека, в каждом конкретном случае подсказывает добрый поступок, удерживает от подлости (или, как минимум, от участия в подлости). Праведники, добродеи, люди с «двумя ангелами» в душе – это, по-видимому, и есть те, у кого преобладает действующая совесть, она почти никогда не дремлет.

И руки чистые с холодной головой... Автор фото: Д. Гохов

Догоняющая совесть включается уже после поступка, одобряя или порицая его (хорошо известные угрызения совести). Этот феномен человеческой духовности чрезвычайно интересен тем, что в нём высвечивается надвременная сущность совести. Ведь догоняющая совесть проявляется тогда, когда поступок совершён и ничего уже сделать нельзя. Но совесть игнорирует это «нельзя», обнаруживая тот элемент духовности, который принадлежит Вечному (и согласно религиозным представлениям должен свидетельствовать о бессмертии души).

Догоняющая совесть, как я её понимаю, присуща большинству людей – тем самым, у кого в душе «ангел на своё, а бес на своё». Если действующая совесть не срабатывает непосредственно в момент выбора, то через некоторое время включается догоняющая. Догоняющая совесть, как, впрочем, и действующая, не подчиняется рассудку, она надинтеллектуальна.

Уж на что убедительно Родион Раскольников обосновал (сам для себя прежде всего) целесообразность убийства старухи-процентщицы, а вспомним-ка: вся эта история разворачивается на фоне постоянной – и до и после убийства – мучительной борьбы с совестью. Борьбы, в которой в конце концов победила совесть. Высшей формой догоняющей совести нужно признать раскаяние.

За любимым Крысоловом к горизонтам. По рисунку Кукрыниксов

Ну хорошо, слышу я скептические голоса (один из них – не мой ли собственный?), а как же быть с лютыми злодеями, не испытывающими ни малейших угрызений совести?

С теми самыми, у кого, по притче, в душе «два беса». И вообще, есть ли смысл говорить о совести, которая не действует (своевременно), не (хотя бы) догоняет? А если существуют люди бессовестные в буквальном смысле, то не вернуться ли к аналогии с крысиными «суперменами»?

И тогда то, что мы называем совестью, как, впрочем, и душой, объясняется не какой-то особой сущностью человека (его Божественным началом), но неким земным влиянием – неважно, сочетанием ли унаследованных генов или влиянием «надстройки», в свою очередь определяемой «базисом».

Но нет, давайте всё же и этой категории людей оставим какую-никакую совесть!

Назовём её невостребованной, подразумевая под этим тот духовный потенциал, который по разным обстоятельствам не проявил себя в земной жизни человека, но никогда и ни у кого не равен нулю. Если и не отвергнем полностью соблазнительную аналогию с крысами, то усомнимся в её достаточной эффективности. И сочтём сказочной гиперболой Зла ту притчевую душу, в которую так-таки и не проник ни один посланный Богом ангел.

Да и в самом ли деле никак и ничем не проявляет себя этот духовный потенциал у предполагаемых носителей «абсолютного Зла»? Бездействующий применительно к одним обстоятельствам, он вдруг обнаруживает себя в других. Присмотритесь к странным прорывам, к неожиданным всплескам человечности у самых чёрных злодеев Достоевского.

Как у списанных с натуры («Мёртвый дом»), так и вымышленных, призванных, казалось бы, концентрированно выражать только Зло (не побоюсь в этом плане назвать даже Ставрогина из «Бесов» и Свидригайлова из «Преступления»). Испытавший на себе все ужасы фашистского концлагеря Франкл вспоминает эсэсовца, который (послушайте-ка!) «выкладывал из своего кармана немалые деньги, чтобы доставать из аптеки в ближайшем населённом пункте медикаменты для заключённых».

И даже про Гитлера Франкл пишет: «Я убеждён, что Гитлер никогда не стал бы тем, чем он стал, если бы не подавил в себе голос совести».

---

Вернёмся к нашим ни в чём не повинным крысам. Ведь что там ни говори, а и их поведение каким-то неразгаданным образом градуируется на шкале с пометками Добро и Зло, как ни условны эти понятия в «зверином контексте». Отождествление поведения животных с человеческими поступками, разумеется, некорректно. Но высокомерно отворачиваться от странного сходства между тем и другим.

Из журнала «Вопросы философии»

***

1 – Автор делает достаточно свободные выводы экспериментальных данных, полученных группой специалистов под руководством П. Симонова (П. Симонов. Предыстория души. – Наука и жизнь, 1984, №2; П. В. Симонов, П. М. Ершов, Ю. П. Вяземский. Происхождение духовности. М. 1989).

• Журнал «Социум»
• 1994 год
• №8-9(39-40)

Ещё в главе «Жизнь - творец - искусство»:

Добро и зло в «зверином контексте»

«Меня поражает моё теперешнее равнодушие к природе»

Человек умрёт последним. Нетривиальные заметки на модные темы

Человек – частица мироздания, связанная с природой, с космосом тончайшими узами