Открыть PDF
Диалог «гласного слова» и «самого-по-себе голоса» (или О тематических намётках журнала на ближайшую перспективу)
– Кто сказал, что у нас после недопутча-91 ничего особенного не происходило? Просто мы плохо осведомлены: ведь демопресса преимущественно ваучерит, печать «патриотщиков» в основном армагеддонит.
– В промежутках же и та и другая живописуют наш Власть-Олимп с баталиями «тупоконечников» и «остроконечников» – по Дж. Свифту, – или иначе – червяков и червякодавов – по Р. Хасбулатову.
– Между тем, как хотите, а произошло событие, ну, может, и не сенсационное, но во всяком случае примечательное. Пожалуй, даже пикантное: пик Коммунизма переименован в пик Свободы.
– Ну что ж, ещё в давние времена замечено: если народу нечего дать, ему следует дать свободу. Вот только кому это в голову пришло водрузить её – поди доберись – так высоко? Да ещё и на «базовую» точку усёда прежнего владельца вершины... Кстати, что с ним, как он?
– Представьте себе – от пинка новой Хозяйки горы он вовсе даже и не грохнулся оземь. А эдак зависнув на воздусях, повисел-повисел да и двинул себе в полёт по привычным пределам. Неприкаян, стати не те, но держится.
– И наперёд подержится, как держался десятилетиями. В том числе за счёт массового «парадоксального» сознания редкого советского образца. Того самого, при котором слова действуют на человека заметнее, чем реальные жизненные впечатления. Такова сила псевдокоммунистической энергетики: «коммунизм» ничем другим, кроме как псевдо, и не был.
– Слова – ну прямо-таки разменные монеты бытия... «Да здравствует то, благодаря чему мы, несмотря ни на что!» – примерно так мог бы выглядеть сверхуплотнённый до состояния абракадабры лексикон нашей смертолюбивой героики. «Распушите» эту дурацкую формулу – и из неё посыпятся начальственные в своей демагогичности обороты: «народная власть», «собственность», «социальная справедливость», «свобода» и прочая.
– С детства они на слуху у каждого. И мало кто расколдован от силы их искорежённой сути «реальными жизненными впечатлениями». Даже и самых последних лет. А уж сегодня-то подобные словосочетания в ходу чаще, чем прежде. Правда, без некогда вездесущего эпитета «социалистический», но эта убыль пока немного меняет в практической жизни.
– А что могло особенно поменяться, если годичной давности рекомбинации в так называемых управленческих структурах вернули к власти многих из прежней руководящей красной черни. Для этого ей самой достаточно было на своё цветовое поле всего лишь «прыснуть» голубого и белого.
– Она – вместе с теми из демократов, что демократически «облиняли», – будет третировать, как дохлую собаку, перенастройку города и деревни на частную собственность. Их невольный союзник в этом – всё то же «парадоксальное сознание». Ох, и тяжело же расстаётся оно с иллюзиями об «общенародных» качествах государственной собственности, которая у нас по существу – та же частная, только на... человека. Человек, не имеющий собственности, всегда чья-то собственность.
– Ну как такому народовластвовать? Ведь демократия – это никакая не власть народа, тем более, что «народ» – абстракция. Это власть каждого, предполагающая не только экономическую, но также интеллектуальную и нравственную самодостаточность человека.
– Обращение к кодексу строителя посткоммунизма – капитализма с социалистическим лицом – здесь не годится. Неприятное, если не сказать отпугивающее лицо.
– Оцепенев от самовосхищения, большинство из набольших строителей в-очередной-раз-нового-общества упражняются в сеяньи воздуха на ветру, исходят во взаимопоношениях, впадают в банальный коммунистический пайкократизм. И всё это – на «глазах» у изумлённого массового сознания.
– Ему ведь ещё только предстоит усвоить, что социальная справедливость есть искусство неравенства. Поэтому безыскусное стяжательство радетелей народных на фоне общего полупоста запутывает его вконец. К тому же и раздражает так, как едва ли раздражало при прежних властях. С массовым сознанием такого состояния из сегодняшнего кризиса не выйти.
– Из сегодняшнего! Да, он у нас всегдашний. Мы из него не выходили от рождества октябрёва. И сущность его не только и не столько материальная. И не только этим октябрём, но и нашей долгой предоктябрьской историей определяемая. Это – кризис внутреннего мира так называемого простого человека, по-дореволюционному христианизированного, но духовно необразованного. Другими словами – не евангелизированного. Таким этот человек достался Советам.
– Можно сказать, что в последующие годы его кризис протекал как злоключения «духовной вшивости». Сие выражение, заметим, из словаря Льва Троцкого – одного из «первоовшивителей» нутра «нового типа» исторической особи, зачатой идеологическим способом.
– Новоявленная комрелигия-идеология прельстила если и не абсолютно всех предсоветских людей, то очень и очень многих. Преимущественно людей из, как тогда говорили, социальных низов. Ну какое уж там евангелизирование для них, бывших в большинстве своём элементарно безграмотными!
– Да ладно они. Вы протестируйте – нет, не «простого», а с претензией на непростоту нынешнего, почти уже послесоветского человека. Замерьте степень его этой самой евангелизированности. Попробуйте подобное определить и в парламентском народном избраннике (какое слово!). То есть избранном на ответствование перед людьми, которое ещё отечественные апостолы духовного просвещения – религиозные философы – называли «окликнутостью Богом». Попробуйте. Причём попробуйте это выборочно: от рядового съездунчика до всяческих съезддуче... Ну вот – а что же тогда судить-рядить о «массах» из до- и после октября!
– И то верно. Тем паче, что в духовные «пастыри» им навязали себя, окликнутые совсем не Богом. Нечто чисто русское, трагически-бесшабашное – «Всё или ничего!» – было среди прочего использовано дьявольски умело. Прижизненный «рай на земле» прельщал больше загробного. Даёшь! И не в потустороннем мире, а здесь и сейчас! Зовут громить церкви? Да, за земнорайские авансы на Всё пойдём. Если надо – и Весь мир облагодетельствуем разрушением «старого мира». А затем – «мы наш, мы новый...» ну и так далее.
– Разминулась, да и, наверное, не могла не разминуться, «масса» с неподставными духовными наставниками, которые позже ушли частью в лагеря, частью в эмиграцию. Задолго до планетарной вакханалии красных они как бы предвидели её, предостерегали от неё. Какая польза человеку, – задавали вечный вопрос русские философы, – если он приобретёт весь мир, а душе навредит.
– Российский полустихийный мессианизм – вещь прельстительно-коварная. Мировая революция – из России. Пролетаризация всех стран – от неё. Всеобщее счастье – разумеется, тоже. А чем соответствовать? Особенно в связи с последним посулом.
– Мессианская «отрыжка» явила себя даже в наши недавние как бы трезвеющие дни. В апогее «перестроечного» времени «яйцеголовые» помощники Михаила Горбачёва «настрогали» для одной из его книг замечательное название – «Перестройка и новое мышление для СССР и всего мира». И что же? Массовое сознание «слопало» и не поперхнулось. Да и ещё долго всё зто обсуждало.
.jpg)
Автор рисунка: В. Богорад
– Бог миловал – сегодня нет суесловия подобной «строганиной». Оно и хорошо: начинаем понимать, что для нас «новым мышлением» может и должно быть просто мышление. Понять же широко, а не камерно (милое слово!), что этому мышлению надо стать качественным, а значит, способным к Самообновлению, ещё только предстоит.
– Ну а мессианские разговоры и такого же рода наперёд-услаждения по поводу России оставим, скажем, выпускателям и читателям газеты «День» и иже с ней... И чем же это не достойно – быть на равных со всеми сопредельными и заморскими странами? Почему одна страна Нашего мира должна быть для него – этого мира – судьбоносней других?
– Уж если желать, чтобы Россия как-то по-хорошему выделилась, то ведь к тому можно сыскать и другие средства. Почему бы ей, породившей Коммунистический Интернационал, не породить во искупление греха Интернационал Экологический? Организационный опыт есть, а дело, не в пример прежнему, человека и богоугодное. Мировоззрение цивилизованных стран всё более «зеленеет». Будем «созеленеть».
– Через отношение к природе сегодня должно всё больше определяться и отношение к самим себе. Это естественно замкнутый нравственный круг. Не случайно ведущие экософы многих стран «повёрнуты» в сторону этической проблематики. Многие из них приходят к выводу: мир будет миром нравственным или не будет вовсе. До чего же на этом фоне мелко и второстепенно всё то, что нынче у нас по недоразумению называется политикой!
– Императив «Будем нравственными или не будем вовсе» обращён к нашему обществу, как к редкому иному. Библейски сложные проблемы даже и не охраны, а спасения природы спорят по степени сложности с проблемами экономическими (опять экономика – «главная политика»?). А также теми, что связаны с корчами коммунистически решённого и посткоммунистически нерешаемого «нац. вопроса».
– Ставка на соблюдение прав человека не срабатывает. Это внешний, пока не очень эффективный раздражитель корневой национальной нравственности. К тому же Право у нас до сих пор дистрофично. Оно не избавляет от давнишней социальной – не говоря уже об этнической – невралгии.
– Право войдёт в силу, причём Самостоятельную, когда гарантом его будет не «сильное государство», а живая совокупность самодостаточных граждан. То есть того же качества гражданское общество. И тогда наверняка найдётся способ лечения этнических и межнациональных недугов. Пока же мы поднялись лишь до констатации: нациям, как и людям, долго находившееся в согнутом состоянии, ещё больней разгибаться.
– Конечно. Боль искажает мироощущения. А тут ещё спецзаказной «патриотизм голосовых связок»... И всё же нет другого средства избыть напасти, как поверить в свой ум, а не чей бы то ни было крик. Охолонуться, окститься, как говорили в старину. Не может быть свободна нация, стреляющая в другую.
– Охолонуться – да! В том числе и от нигилизма расслабленности, заменившего вчерашний патологический оптимизм. Ну чего хорошего было в том, что «верхи» до буквы расписывали наше «движение вперёд»? И что плохого в том, что у нынешних управителей нет для нас концепции «назад-вперёд»? Глядишь, это подвигнет человека быть сам-себе-концепцией, чтобы стать сам-себе-движением. Хорошо бы по вертикали больше, чем по горизонтали.
– Эта вертикаль будет «сражаться» с другой (как на шпагах), а именно – с бешеной статистической вертикалью инфляционных, налоговых и других индексов. По-бытовому хорошо сейчас живут только лесники и мясники. У первых – какое ни на есть, а на-природе-успокоение. У вторых – без отягощения головы и какой ни на есть души – достаток! Плохо нынче даже отечественным миллионерам. «Беременные» милосердием, они разрешаются от «бремени» с трудом: видят, что бедует публика, а помочь ей как-то заметно не могут – «мелких нет».
– Состояние «плохо – хорошо», очевидно, во многом зависит от того, кто и что определяет для себя первичным – внешнее или внутреннее, материальное или духовное, бытие или сознание. Да, да, по той самой формуле. По истмату – одно, по неистмату – другое. Тут и выясняется, что не есть свобода – говорить о свободе. Задумываясь над своими предпочтениями, обратимся ещё, наконец, к одной максиме русской духовной философии: «Человека нельзя сделать свободным внешне больше, чем он свободен внутри».
Александр Золотарёв