Что в имени тебе...? Сумбурные заметки о должном и поучительном
С именем – Иван, без имени – болван.
Слывёт Нижним, да стоит на горе.
Народные пословицы
Мы живём в стране, которая потеряла своё природное имя – РОССИЯ.
Им всё сказано! Сравните: Российская Федерация – даже выговорить непросто. А по смыслу всё равно что Иван Эрленович (эра Ленина) – современный Родства-Не-Помнящий! И стоит ли удивляться, что такие вот мы, наши-ваши растеряши, позабыли имена своих улиц и городов.
И не заставлял нас никто, да и логики никакой в этом нет. За границей нас по-прежнему, несмотря на нашу ветреность, уважительно величают: РОССИЯ. А мы жмёмся чего-то, кого-то стыдимся: ещё не так поймут! Да и уловки-то наши скорее для внутреннего пользования, чтоб не усмотрел кто в этом великодержавных эмоций или ущемления какого...
А то ещё энтузиасты есть, грозящиеся «покрыть» нас крепким трёхбуквенным СНГ или обозвать какими-то умниками придуманным словом «Евразия». Так вот, ещё разик переименовать уже окончательно и решить все проблемы навсегда. Мы ведь и на это пойдём: пообещай нам кто – завтра всё будет не так, как сегодня... и бери нас тёпленькими.
Уступчивость наша беспредельна: вдруг обидится кто. Неловко как-то за себя постоять. Вроде бы и в своём праве и закон на нашей стороне: так нет же – погорланили на улице эстонские патриоты, что, дескать, надругательство над прибалтийской столицей содеяли русские «оккупанты» – аннексировали вторую «н» в слове. А высоколобые университетские мужи радостно закивали головами: яа, яа... Истинно так.
И с лёгкостью, обыкновенной для нашего собрата, имперские чиновники приняли к исполнению постановление сопредельного парламента. В голову не пришло подумать о традициях, о великом и могучем, затратах на исправление исторической несправедливости, а главное, что и три «н» можно влепить, себе в удовольствие, только русский язык лишних букв не стерпит: всё равно Таллин будет. Простите, господа, фонетика такая. Недавно, правда, по-старому писать велено. Не удержали Эстонию уступками.
Видно, опять придётся раскошеливаться – в копеечку станут либеральные заиграшки. Да и великодушия никто не оценил – в очередной раз сами себя публично отхлопали.
Есть и другие претенденты на роль блюстителей русской речи: из Кыргызстана, из...
Кстати, никто никогда не слышал, чтобы Пари, Ляйпциг или Ромэ на нас обижались, хотя и туда русское воинство, бывало, заходило. Вот что значит европейское воспитание! Да и мы не сердимся, когда Москву «Москавой» прозывают, ибо их есть дело суверенное.
Почему же нас так не уважают? Вероятно, дело в нас самих. Может быть, что-нибудь прояснит отрывок из газеты «Рабочая Москва». «...Все попытки переименовать заводы и фабрики на советский лад разбивались... о непонимание психологической и даже политической стороны этого дела. Это всё равно, как если бы мы в армии сохранили полки имени великого князя или герцога Ольденбургского...
Пора дать, наконец, заводам и фабрикам советские имена.
Наряду с именами вношу предложения: 1) предложить заводоуправлениям, по соглашению с завкомами, представить на общие собрания заводов несколько названий на окончательное голосование самой массы; 2) окончательное утверждение названия принадлежит Московскому Совету; 3) вся эта работа переименований должна завершиться до 5-ой Октябрьской годовщины; 4) празднование имени заводов и фабрик приурочить ко дню Октябрьской годовщины; 5) строжайше воспретить после определённого срока называть заводы... именем бывших владельцев.
Член Моссовета Л. Троцкий.» (1922 г.)
Скажем прямо, не дискуссионная статья – ультиматум. Так и прочитывается: за неисполнение – расстрел. Поголовный. «Да разве в России можно без принуждения!» Так-то вот. Слопали?
И пошло, и поехало. Отнимали память вместе с её живыми носителями: кого отправили в мир иной утвердиться в своей правоте, кого совершенствоваться в иностранных языках бессрочно, остальных так жёстко перетасовали, оторвав от насиженных предками мест, что им всё равно стало, по какой улице ходить и как себя именовать. И не чужие кто, а свои прогрессисты-недоучки и недоумки-захребетники наломали, покорёжили. С тех пор временщикам-идолам готовы молиться, за очередными политическими чародеями брести. На себя новые ярлыки навешивать.
***
Нужно ли говорить о том, что значит ИМЯ! Перефразируя легендарного классика – оно даётся только один раз, как и сама жизнь. Смена имени чревата внутренним раздором и разломом целого...
Люди меняют имя, когда начинают «новую» жизнь, прячутся от беды... Города, страны и улицы – когда с ними происходит непоправимое: общественные потрясения, вражеское нашествие, становятся жертвами людского преступного или невежественного произвола. Если вас угораздило родиться в городе с названием Вождь Пролетариата, Новый Быт или Карло-Ли́бкнехтовск, – нельзя всю жизнь не чувствовать себя обездоленным.
Санкт-Петербург, перекрещённый в Ленинград, чуть не вымер от голода, холода и репрессий.
Рассказывают, что после визита в Москву гитлеровского посланца Иоахима фон Риббентропа по столичным закоулкам пошёл гулять анекдот о переименовании подмосковного города Химки в Иоахимки. В нём вполне отразилась не только идеологическая натаска того времени, но и некоторое предвидение близких событий: немцы и впрямь прорвались сюда в 41-м.
Нас никогда не покидало мрачное предчувствие необратимых перемен.
Другие города, утеряв своё имя, растаяли в историческом тумане, стёрлись в нашем сознании... С их заново обретёнными наименованиями нас связывают лишь жалкие узы жуткого быта.
Особенно многое теряют переименованные улицы: и плоть, и кровь свою, и память. Кто жил? Что было? Их прозвища, как вставные челюсти, притупляют вкус к жизни; они не пробуждают тёплых и трепетных воспоминаний, которые только и дают нам чувствовать себя неодинокими в историческом времени и пространстве. Эти улицы мертвы даже тогда, когда на них бурлит молодая и задорная (но беспамятная!) толпа... Их рельеф и строения – буквы на незнакомом языке – узор и только. Может быть, это N-ский город, 121-я стрит, 1125-бис, проектируемый проезд, X. Y. Химера – не больше.
Ни смысла, ни начал, ни следствий – nihil.
Медленное угасание и тупик национального самосознания. Последовательное исчезновение
остатков добра,
останков красоты,
осколков народа,
обломков страны.
Затем – зияющий исторический провал. Бездна небытия.
Можно ли противостоять распаду? Закрепить утрачиваемое в памяти? Сделать ИМЯ источником творчества жизни?
До́лжно. Сегодня. Не откладывая. Не оглядываясь на услужливые проценты социологических опросов, которые если что и подтверждают, то нашу умственную инертность и активную безучастность в своей судьбе. Нельзя идти на поводу у граждан, способных заблудиться в своём родном городе при любой власти. Это «вялое болото» способно поглотить любые добрые начинания.
Давайте называть вещи своими именами.
Ибо сказано: имя есть жизнь.
Сергей Горбунов
Первопроходцам восстановления прирождённых имён, подвижникам на ниве духовной и врачевательной посвящаются последующие материалы номера.
Ещё в главе «Сердце - разум - дух»:
Что в имени тебе...? Сумбурные заметки о должном и поучительном