Человек – творец, но как ему догадаться об этом?
Везде в мире ценятся «мозги». И изобретатели, и новаторы – люди процветающие и уважаемые. У нас же они неприкаянны, их едва терпят. Какие уж там одаривания за труды – рады-радёшеньки, коли могут привлечь внимание людское к своим идеям, проектам. А чтобы добиться этого внимания, не годы требуются, а жизнь. Худо-бедно, но на производство ещё посчастливится пристроить своё детище, а вот в другие сферы, особенно гуманитарные, скажем, в сферу образования...
Здесь достаточно какому-нибудь чиновнику цыкнуть: «Эксперименты? На детях?», да ещё и бумагами важными потрясти – всё! У новатора вмиг опустятся руки. Однако, к счастью, встречаются среди них люди неломкие, что и сами могут возвысить голос: «А вы что? Ведь в кризисе вся система образования, запущены дети, всё запущено!» И тоже бумагами пошуршать – вот, мол, что уже есть, а вот что будет...
Не знаю, таким ли образом Мария РОЛИК билась за свою принципиально новую модель воспитания и образования или же как-то иначе. Сама она об этом обмолвилась скороговоркой: прошли в Комитете по образованию экспертизу, утвердили, Ягодин издал приказ... (то ли секреты «кухни раскрывать не хочет, то ли всё это, как пройденный этап, уже неважно). Как бы там ни было, смотрю я на эту женщину необычайного обаяния и жизненной энергии и думаю: такая не могла не добиться своего. И в идею её не могли не поверить, ибо направлена-то идея на спасение и преображение человека и общества.
Итак, представляю читателям Марию Ролик – председателя Добровольного благотворительного общества «Экополис и культура» (в составе Российского международного фонда культуры) и автора проекта «Детский и юношеский Центр «Экополис, культура, здоровье».
– Некоторые считают кризис образования исключительно нашим, доморощенным «достоянием».
– И ошибаются. Кризис этот носит глобальный характер. Когда в 1982 году на конференцию в Мехико собралась духовная элита мирового сообщества, то она вычленила три зла, нависшие над планетой: ядерную угрозу, экологическую катастрофу и интеллектуальное оскудение. Но мне кажется, что первые два зла – всё же следствие, а причина кроется в интеллектуальном и связанном с ним нравственном оскудении.
– Не есть ли это проявление особенностей перехода человечества к третьему этапу цивилизации, о чём пишет американский футуролог Элвин Тоффлер?
– Безусловно, ведь обострение социальных проблем – это не что иное, как родовые муки. Рождается новый способ производства, который всё больше опирается не только на микроэлектронику, автоматику и информатику, но и на творчество, культуру, высокую квалификацию. А значит, триумвиратором должен стать человек-личность, человек-творец.
Имея всё это в виду, нельзя подходить к концепции человека иначе, как на междисциплинарной основе, объединив умы всех, кто занят данной проблемой, – педагогов, врачей, филологов, психологов, этнографов, культурологов и т. д. Именно таким путём мы и шли, создавая наш Центр, где был испробован на свои незнакомые доселе качества плод – общественно-государственная система (термин принадлежит главе Московского департамента образования Л. Кезиной) непрерывного воспитания и образования. В основе данной концепции – педагогический «ряд». Для педагогики (в отличие, скажем, от живописи, архитектуры, музыки) это принципиально новое понятие.
– И что же в этом «ряду»?
– Несколько моделей школ, тесно переплетённых и взаимодополняющих друг друга – «Родительская», «Детская», «Подростковая», «Высшая педагогическая». Нетрудно догадаться, почему мы начинаем с «Родительской школы», ведь родители – первые и главные учителя детей. Но все ли обладают хотя бы азами семейной педагогики? Все ли знают особенности психического и физического развития ребёнка и способны разбудить в нём творческие способности? – Увы. И наша задача – научить родителей быть родителями, то есть учителями своего ребёнка. Задача не нова, однако мы стараемся её прочитывать и решать по-новому. Здесь одна из установок – лишь на первый взгляд несложных – состоит в том, чтобы приучить родителей следить за рисунком своей жизни, мыслей, жестов, контролировать себя, начиная от походки и кончая характером эмоциональных проявлений и т. п.
– И вот ребёнок, взлелеянный домашними педагогами, приходит в вашу «Детскую школу», а родители с чувством исполненного долга почивают на лаврах?
– Напротив, роль родителей не уменьшается, а увеличивается. Мы ведь говорим о непрерывном воспитании и образовании. Раньше семья была достаточно изолированным звеном в этом процессе. И хотя вокруг дружно верещали о «содружестве семьи и школы», на поверку выходило, что знакомство с дневником и посещение родительских собраний – вот и всё, из чего состоял родительский героизм.
Наше дело – накормить-одеть детей, считали родители, а уж всё остальное, извините, – обязанность школы. Школа извиняла и, в свою очередь, извинялась за то, что мало чему может научить родительских чад.
Мы решили наконец прекратить бесконечные экивоки. Сейчас мамы и папы включены у нас в триаду «родитель – педагог – ребёнок». Мы всё делаем для того, чтобы создать содружество во имя развития творческого потенциала ребёнка. Это – цель. А средство? – Эстетически и этически окрашенное комплексное воспитание.
Не случайно в нашей «Детской школе» занимаются дети от 3-х до 9 лет – именно в этом возрасте ребёнок воспринимает мир целостно, образно, поскольку доминантно его правое – «эмоциональное» – полушарие. А потребности этой доминанты заключаются в поведенческом подражании, знании и движении. И мы создаём в Школе такие условия, чтобы детям было вольно, интересно и, так сказать, просторно.
Всё то, что ребёнок узнает, он постигает в процессе игры. Поэтому необычайно легко ему даются и иностранный язык, и другие «языки» – музыки, живописи, театра, танца. Но главное, что тут он может показать себя. А ведь даже для маленького человека важно ощущение комфортности, уважения к себе: много знаю, много умею, не скован занудством взрослых.
– Если можно, чуть подробнее о подражании педагогу. Вы ведь говорили о подражании как об одной из доминантных потребностей ребёнка...
– Подражание не только педагогу, но прежде всего – друг другу. Традиционно и в группе детского сада, и в классе занимаются дети одного возраста. У нас же в «Детской школе» в одну группу мы собираем ребят разных возрастов. Как я уже сказала, от 3-х до 6-ти и 9-ти лет. Что это даёт? Во- первых, старшие имеют более богатый социальный опыт и насыщенную информацию и младшие, подражая им, быстрее «растут» интеллектуально и эмоционально. А во-вторых, старшие стремятся порадеть младшим, покровительствовать им, позаботиться о них – так формируется социальная доминанта «для других».
– А родители, замечают ли они перемены в своих детях?
– Вы знаете, как называют родители нашу «Детскую школу»? – Школа радости. Конечно, громко сказано, но когда видишь всегда улыбающихся, раскрепощённых и жизнерадостных детей (кстати, они у нас практически не болеют), когда узнаёшь, что они сами спозаранку будят родителей, чтобы не опоздать на занятия, когда начинаешь замечать, как ребёнок буквально на глазах становится творцом, то делается действительно радостно. Кстати, как вы думаете, какова реакция у детей на ожидающие их уроки сольфеджио?
– Наверняка я ошибусь, но обычно она негативная. Мало кто питает нежные чувства к этому предмету.
– А наши дети кричат: «Ура! Сольфеджио!» Они легко и с удовольствием овладевают языком музыки (далеко не всем это удаётся в музыкальных школах), а успехи малышей поразительны! Вообще, все занятия у нас проходят под музыку – и живопись, и иностранный язык, и физкультура, и, конечно, хореография.
Движение (помните о доминантной потребности?) плюс развитие слуховой и зрительной памяти – и все на ноте увлечённости, в процессе занимательной игры: дети творят буквально чудеса и на льду (фигурное катание), и на воде (сёрфинг), и на листе бумаги. Они рисуют так, как будто все они – прирождённые художники.
– Выходит, все дети талантливы, а взрослые просто не умеют этого увидеть?
– Не все родители обладают педагогическим и психологическим «зрением». Не все знают истину и верят в неё: ребёнок от рождения талантлив, ребёнок – творец. Ведь человека Творец создал по своему подобию. Николай Бердяев в своей книге «Смысл творчества» замечает: да, человек создан по образу и подобию Божьему, но далее – большая тайна: он должен об этом догадаться сам.
Понимаете, в чём секрет, – догадка должна прийти к человеку не извне, а изнутри. Нужно лишь помочь ему догадаться, создать ребёнку благоприятный социум. Сначала в семье, затем в «Детской школе». А формирует ребёнок себя сам. Мы лишь создаём питательную среду. Мы его лишь чуть-чуть подталкиваем.
– И вот вы подтолкнули его, а дальше?
– А дальше – «Подростковая школа», в основу которой положен принцип самообразования и самовоспитания. Овладев в «Детской школе» многими «языками» – музыки, изобразительного искусства, литературы, математики, программирования и т. д., подросток будет развивать свою «речь» и познавать мир на более высоком интеллектуальном витке. Ему помогают в этом консультанты-педагоги, но он сам должен составить индивидуальный план занятий и выбрать ту область науки, которую хотел бы изучать.
При этом не «забрасывая» художественное творчество. Поэтому в комплекс «Подростковой школы» входят и исследовательские лаборатории, и производственные мастерские, и огромная библиотека на многих языках, и школа искусств со студиями.
Вы знаете, что у подростка происходит глобальная перестройка и психики, и физиологии и такая накапливается энергия, что ему просто необходимо самовыразить, самоутвердить себя. Наша задача – использовать эту энергию в «мирных целях», сублимировать её на всё то же самообразование (нового витка) и социально активную деятельность. «Подростковая школа» должна излечивать от социального иждивенчества, которое стало нашей общей бедой.
Два часа в день – работа в производственных, отнюдь не штатно-формальных, мастерских (чтобы частично окупить школу). Кроме того, труд в оранжереях и теплицах, где ребята выращивают фрукты и овощи. Ну что особенного, скажете вы.
Не торопитесь: делают они это не столько для себя и не только для «Подростковой», «Детской» и «Родительской» школ, а также для инвалидов и престарелых. Такой альтруизм (не на словах, а на деле) приносит ребятам удовлетворение. Ведь недаром говорят: кто больше даёт, тому сторицей возвращается.
– Труд, самоокупаемость, бескорыстная помощь – что-то подобное уже было у Макаренко в его коммунах...
– Да, определённые аналогии с предшествующей педагогической практикой есть. Но трудовое воспитание (стоящее во главе угла у Макаренко) – лишь один из элементов нашей модели. Мы стремимся фундаментально преобразовать ценностные ориентации человека, помочь ему выжить в новых общественных и экономических условиях. Хотим, чтобы человек обладал пятью-шестью профессиями, мог легко переключаться с одного вида деятельности на другой, легко переучиваться. Выпускник «Подростковой школы» получает свидетельство о среднем образовании и владеет несколькими профессиями. Он может быть, к примеру, хормейстером и радиомонтажником.
– А если он захочет продолжить образование в «Высшей педагогической школе»?
– Мы будем это только приветствовать, поскольку наша сверхзадача заключается в том, чтобы профессия учителя стала первой профессией в обществе, чтобы в сферу педагогики и воспитания был привлечён цвет нации (чем могла похвалиться в своё время научно-техническая область).
Выпускник Высшей педагогической школы будет универсальным специалистом. Он получит три диплома – высший (с защитой на степень магистра по тому или иному теоретическому направлению), высший педагогический и средний медицинский.
– А если, допустим, молодой человек «изменил» педагогическому поприщу?
– Всё может быть. Но дома-то он всё равно останется педагогом-родителем. Представьте себе супругов, которые прошли весь наш педагогический «ряд» и состоялись как родители-педагоги, и вот такая семья создаёт художественную студию, певческий или инструментальный ансамбль, домашний театр. Чудо! Вообще для нашего выпускника досуг – это сфера творчества в разных видах деятельности.
Тем самым мы помогаем явиться на свет необычной популяции, которая способна справиться с новым способом производства и организовать своё свободное время как процесс восхождения к духовным высотам.
– Ваш Центр называется «Экополис, культура, здоровье». С культурой в общих чертах понятно, а какие новации вы предполагаете в области медицины?
– Что касается названия, то экополис – это экологически чистое поселение человека, его город, дом. А культура и здоровье – неотъемлемые части социума. Мы хотим перевернуть медицину: не лечить болезни, а научить человека быть здоровым. Быть учителем и хозяином своего здоровья, ведь запасы прочности у людей необычайно велики, мы только не умеем ими пользоваться. Поэтому весь «ряд», выстраиваемый нами, очень тесно сопрягается с медициной.
Всем известна старая формула: в здоровом теле – здоровый дух. Однако мало кто помнит другую её часть: здоровый дух творит здоровое тело. И никакой это не идеализм, это – интегрированное учение (вообще разделение философии на идеализм и материализм, на мой взгляд, искусственно: ведь человек – это естественно-диалектическое единство Духа и Тела).
Здесь уместно вспомнить одну из доктрин индийского мыслителя Шри Ауробиндо, которая мне очень нравится: человек должен реализоваться на земле через тело и через действие. А чтобы реализоваться через тело, необходимо уважительно к нему относиться. Если человек поймёт, что тело – это прекрасная амфора, сосуд для хранения высокого духа, тогда календарный возраст ему не помеха, и долгое время он может быть очень привлекательным, активным и здоровым.
.jpg)
Автор фото: В. Чернов. «Золотой ключик» педагогических секретов Центра «Экополис, культура, здоровье» – это установка на самосотворение воспитуемых
– Человек – творец самого себя...
– ... и творец среды, в которой обитает. И если он способен изменить себя, он способен изменить другого. Я, например, долго не могла понять тайну йогов, почему они в 80 лет выглядят на 40.
Оказывается, как объяснил мне мой друг нейробиолог, они умеют за счёт упражнений психики «переселяться» в определённый возраст. Ты, Мария, говорит он, попробуй, задай себе возраст, допустим, в 30 лет, и вспомни, о чём ты размышляла, чем увлекалась, как ты любила, словом, все прошлые ощущения и начинай в них (ими) жить, сначала как бы консервируясь на уровне клетки. Я попробовала и поняла, что таким образом, похоже, можно приостановить процесс старения.
И обязательно нужно пересмотреть некоторые позиции нашего менталитета (особенно женского), диктующие нам, что после, скажем, 50-ти мы уже «едем с ярмарки». Действительно, в этом возрасте многие женщины как бы расслабляются, перестают следить за собой, работает стереотип – всё для дочерей, внуков. Напротив, ещё сильнее надо стараться быть привлекательной, чтобы и детям и внукам было приятно с тобой общаться – так внушаем мы ученикам «Родительской школы», среди которых есть и бабушки.
«Золотым возрастом Акме» называли греки возраст между сорока и шестьюдесятью годами. Я считаю, что сейчас он продвинулся и стал где-то между шестьюдесятью и восьмидесятью. Это тот самый возраст, когда мы выполнили свой биологический и социальный долг и можем реализовать свою Личность уже на поприще общественном, уже с социальной доминантной потребностью «для других» (в широком смысле этого слова). А я уверена, что только благодаря этой созидательной потребности может выжить наша человеческая популяция.
– Очевидно, ваши зарубежные коллеги солидарны с вашими взглядами?
– Конечно, и, быть может, даже лучше, чем мы, понимают многие вещи. Кризис образования и воспитания на Западе во многом порождён образом жизни с ярко выраженной установкой-потребностью «для себя». А она разрушает Личность, ибо практически нет реализации вовне.
– Но у нас-то Личность вообще поставлена в такие условия, когда, как говорится, ни себе ни людям...
– Вы правы. Мы живём сейчас в абсолютно разбалансированном мире – старые идеалы, которыми мы существовали, «отняли», новых – «не дали». Как же человеку выжить в столь трудное время, как не потерять себя уже безвозвратно? И мне кажется, что в своих поисках мы нащупываем ключ к решению этой проблемы. Мы нашли объединяющую всех идею – это защита детства, спасение детства. И эта идея, на мой взгляд, спасёт нас всех.
– Я знаю, что системой, которую вы представляете, заинтересовались и американцы.
– Их особенно поразила наша «Детская школа» (педагоги США были у нас в середине прошлого года). Когда профессор Борден из колледжа Атпантик (штат Мен) увидел, что могут наши малыши, то буквально прослезился. Я всю жизнь мечтал, говорит, чтобы мой сын учился в такой школе, но в Америке нет ничего подобного.
В ноябре я и мои коллеги ездили в Штаты, рассказали о нашем творческом поиске, показали фильм о Детском и юношеском Центре. Похоже, американским педагогам это было интересно. В марте этого года они приезжали к нам, так что контакт углубляется.
– Раз уж вы так «далеко зашли», значит, инкубационный период позади?
– Пожалуй, мы уже вырастаем из рамок эксперимента, начатого в 1989 году с лёгкой руки и благословения Комитета по народному образованию. Процесс «вживления» нашей модели идёт довольно интенсивно. Правда, прежних субсидий (под эксперимент) уже нет, так что мы начали искать спонсоров, главным образом среди тех, кто поддерживал бы нас не во имя благотворительных, а, наоборот, «корыстных целей.
– И кто же заинтересовался?
– Одна из таких ведущих отраслей, как ядерная энергетика. Она переживает сегодня кризис, а модернизация невозможна без принципиально нового подхода к подготовке специалиста. Дело в том, что произошёл разрыв между уровнем образования родителей (на АЭС был собран цвет технической интеллигенции) и их детей.
Поэтому наша система непрерывного образования и воспитания вызвала у энергетиков серьёзный интерес. И вот уже второй год в Нововоронеже действует «Детская школа», а в Екатеринбурге будет развёрнута полная цепочка нашего Центра.
Другая отрасль, которой мы оказались необходимы, – это ВВС. Сейчас в Люберецком гарнизоне ведутся переговоры о создании нашего Центра, авиаторы намерены растиражировать нашу модель во всех гарнизонах ВВС.
Однажды один из спонсоров спросил меня: а вы не боитесь, что все будут рисовать, но никто не станет работать? Но вспомните, сказала я, рисующую страну Японию, где детей с 3-х лет учат рисовать, однако на мировом рынке японская продукция занимает отнюдь не последнее место. «Убедили!» – ответил мой собеседник.
Сейчас готовится решение правительства Москвы об открытии наших Центров в четырёх префектурах города. А «Детские школы» уже есть в Кунцево, в Ухтомке.
– Думается, что среди ваших проблем одной из сложнейших остаётся проблема кадровая. Ведь нужна специальная подготовка под вашу систему?
– Да, и поэтому в ближайшее время мы открываем специальное отделение в Педагогическом университете в Москве. Здесь объединятся лучшие студенты ряда факультетов – художественно-графического, музыкально-педагогического, иностранных языков. И через два года мы получим интегральных педагогов с тремя дипломами. Пока же мы их «отлавливаем» очень частым бреднем по городам и весям.
– Вы уже назвали немало своих сверхзадач, но какая же всё-таки самая-самая?
– Пожалуй, это создание социума, благоприятного для жизни человека. Сюда входит и наш педагогический «ряд», и новая модель здравоохранения, и система социально-нравственной реабилитации. Ведь в социуме всегда есть «невостребованные» категории – дети-сироты, старики, инвалиды.
– Но каким же образом будет проходить их реабилитация?
– Погружением в делание многих вещей, во всё то же творчество. На средства попечительского совета мы будем обучать этих людей различным ремёслам, садово-парковому и ландшафтному искусству и создадим медико-психологические группы, объединённые общим профессиональным интересом. Один инвалид как-то сказал мне: дайте нам шанс, окажите содействие, и мы поможем – в меру наших сил – нашему обществу-инвалиду.
Главный источник обновления социума – человек. Мысль проста как яйцо вкрутую. Так вот, мы хотим дать возможность творчески реализовать себя каждому. Ради этого стоит работать вдесятеро против теперешнего.
Беседу вела наш корреспондент Татьяна Савинова
Ещё в главе «Семья - нация - страна»:
Человек – творец, но как ему догадаться об этом?