Журнал «Социум» №8. 1991 год
Быль о правах
Самая жестокая тирания – та, которая выступает под сенью законности и под флагом справедливости.
Монтескье
Нечто из истории российского права
Пожалуй, одну из первых серьёзных попыток приблизиться к правовому государству предпринял в своё царствование Александр I. И связана она была более всего с именем молодого политика М. М. Сперанского. Его «План государственного преобразования», хотя и оставлял в неприкосновенности крепостное право, но должен был быть отправным пунктом в достижении верховенства закона в жизни гражданского общества и государства.
В дальнейшем предполагалось рассмотреть и проблему раскрепощения крестьян. План этот принят не был. И всё закончилось учреждением Государственного Совета – совещательного органа при царе, да реорганизацией министерств.
Ещё раз Россия была близка к переходу на путь цивилизованного развития в рамках Конституции в период декабрьского восстания 1825 года. В случае удачи декабристы надеялись ввести в действие составленную ими Конституцию, в которой предусматривались некоторые практические меры, приближающие Россию к правовому государству.
Восстание декабристов было подавлено. Прессинг ответной политической реакции самодержавия не только не оставлял надежд на правовые реформы – разговор о них был под запретом. Прошло несколько десятилетий. Поражение России в Крымской войне 1853–1856 годов, сама логика общественного развития заставили вернуться к некогда крамольному делу – нельзя было бесконечно отставать от демократизирующейся Европы.
Однако даже в самые лучшие времена после судебной гражданской реформы шестидесятых годов ХIX века первенство закона так и не утвердилось в обществе окончательно. Хотя и были отдельные моменты его торжества. Вот один из них.
В 1878 году петербургский генерал-адъютант Трепов инспектировал вверенные его попечению тюрьмы. И чтобы припугнуть их обитателей, приказал за какое-то мелкое нарушение высечь одного из политических заключённых. Беззаконие получило огласку. И вот однажды на приём к генерал-адъютанту пришла стройная, симпатичная девушка. Едва шагнув с порога, она вытащила револьвер и выстрелила в него.
Потом был суд. И присяжные, несмотря на давление правительства, оправдали Веру Засулич. Поныне этот процесс рассматривается специалистами как показатель независимости суда в России.
Но, увы! В то же самое время было в стране и другое. Расстрелы рабочих демонстраций, еврейские погромы, всевластие охранки.
«Царь испугался – издал манифест. Мёртвым свобода – живых под арест!» – вот такой частушкой отметил народ в 1905 году объявление царизмом гражданских свобод.
В этот период начали возникать и легально действовать в стране десятки партий и организаций. Появились оппозиционные газеты.
Потом грянула Февральская буржуазно-демократическая революция. Несмотря на все издержки, время с февраля по октябрь 1917 года, пожалуй, было самым уникальным в российской истории. С точки зрения права, в тот момент страна была ближе всего к цивилизованным нормам жизни.
Как известно, в первом составе Временного правительства Министерством юстиции руководил А. Ф. Керенский. Он, как правовед, обращал немалое внимание на проблему прав человека, свободы совести, равноправия и так далее. Да и в последующие месяцы, после определённой реорганизации, Временное правительство не прекращало усилий в этой области. Что делалось конкретно? Во-первых, были ликвидированы религиозные и сословные ограничения.
Суды и судьи стали независимыми. Женщины и мужчины были уравнены в правах. Гарантировалась и соблюдалась свобода печати, собраний и так далее. Стала реальностью и свобода совести. Независимая церковь имела полную возможность действовать так, как она считала необходимым.
Готовилась земельная реформа, которая должна была дать землю крестьянам. Рабочий день был сокращён до восьми часов. Национальная политика Временного правительства позволила провозгласить независимость Польши и восстановить автономию Финляндии. Автономной стала и Украина. К сожалению, в дальнейшем начался откат от сделанного. И насилие, разумеется, не совместимое ни с каким правом, главенствовало в жизни страны все годы гражданской войны (1918–1920).
В тот период был один момент, который повлиял на правовую ситуацию в России самым роковым образом. Я имею в виду расстрел в июле 1918 года без суда и следствия всей семьи Романовых. Для миллионов русских людей, находившихся по разные стороны баррикад и ещё пытавшихся удержаться в рамках закона и порядка, выстрелы в Екатеринбурге прозвучали как сигнал. После них насилие с той и с другой стороны получило моральное оправдание. Если уж царя расстреляли, то чего церемониться с простыми смертными.
Примеров кровавой вакханалии гражданской войны можно привести множество. Доходило и до абсурда. В начале 1919 года в Германии были убиты руководители немецких коммунистов Карл Либкнехт и Роза Люксембург. В отместку царицынские большевики решили... расстрелять своих заложников. Это была даже не жажда мести, а какое-то ритуальное жертвоприношение.
Право без прав
С той драматической эпохи закон и его слуги всегда находились в СССР в подчинённом состоянии у политиков и партийных функционеров. К пику репрессий 1937 года само право было настолько деформировано, что и пытаться найти какие-то его незыблемые островки в советской стране было невозможно. А работу репрессивного аппарата в тот период можно сравнить только с деятельностью средневековой инквизиции. И по методам, и по средствам. Были официально разрешены пытки подследственных. Смертные приговоры предписывалось приводить в исполнение в течение суток. Особые права получили внесудебные органы – различные тройки, совещания...
Однако репрессии были только одной и даже, на мой взгляд, не самой главной стороной формировавшегося общества бесправия. Гораздо более опасным было то, что все без исключения граждане страны постепенно лишались основополагающих жизненных прав, без которых невозможно цивилизованное существование.
Возьмём в руки Всеобщую декларацию прав человека, принятую ООН. Перечитывая этот международный документ, я всё время ловил себя на мысли, что, пожалуй, нет в нём ни одного пункта, который бы в СССР не нарушался. Даже такое элементарное право, как право владеть имуществом (никто не должен быть произвольно лишён своего имущества), постоянно попиралось в стране начиная с 1917 года. Во время революции – экспроприации. Потом нарушения принимали форму раскулачивания, коллективизации. Позднее – изъятие скота с личного подворья, борьба с нетрудовыми доходами. Ныне, во времена перестройки, попираются права сотен тысяч беженцев.
Такое же положение и с правом свободно передвигаться, выбирать любое место жительства. Бывшие эмигранты-революционеры, когда-то свободно разъезжавшие по всему свету, посчитали, что народу смотреть на заграницу ни к чему. А с 1932 года запретили передвигаться и внутри страны, введя паспортную систему и прописку.
Не буду говорить о праве на судебную защиту личности. О том, как оно попиралось и по-прежнему попирается, написано достаточно. То же касается права свободно искать, получать и распространять информацию. Оно исчезло вскоре после Октябрьской революции, когда были закрыты оппозиционные газеты.
Кто собственник прав в СССР?
Куда же делись те права, которых лишилась личность? Их присвоило себе государство. Именно оно, в лице своих функционеров, решало, кому можно пользоваться ими, а кому нельзя. Примеров множество. Выезды за рубеж. Передвижение внутри страны. Право объединяться в мирные ассоциации. Получать информацию. На всё это требовалось специальное разрешение.
Как, к примеру, в демократических странах человек реализует право на образование? Так, как пожелает и как позволяют его материальные возможности. В тоталитарной же системе образование строго монополизировано. И учат только тому, что считает нужным государство.
.jpg)
Можно профукать талант; мастерство – никогда. Рисунок: А. Бильжо
С годами в СССР дело дошло до того, что коренные права присваивают себе не только аппарат и государство, но и отдельные его ведомства. Они издают даже не законы, а просто инструкции, которыми ставят гражданина на колени. Зачастую эти инструкции прямо противоречат Конституции. Тому множество свидетельств. Их тысячи. И сегодня, например, попирается право граждан на неприкосновенность жилища, так как на гостиницы и общежития оно не распространяется.
И, как логическое следствие, права советских граждан стали объектом купли-продажи. Взятки за прописку, за разрешение на заграничную поездку, за поступление в вуз...
Что же привело к такому бесправию советское общество? Рискну высказать, может быть, и небесспорное предположение. В своё время классики марксизма-ленинизма определили, что главной задачей государства диктатуры пролетариата будет подавление сопротивления остатков свергнутых классов. Когда же эксплуататорские классы исчезнут, то должно отмереть и само государство. Но история не терпит схоластических схем. Она распорядилась по-своему.
После прихода к власти И. В. Сталин выдвинул другую теорию: обострения классовой борьбы по мере продвижения к социализму. В результате сложившейся после революции ситуации гигантский бюрократический аппарат управления и подавления не только не исчез, но и начал разрастаться. Сначала он размолол в пыль остатки буржуазии, потом принялся за интеллигенцию. А когда и с нею было покончено, он, чтобы оправдать своё существование, стал искать «врагов народа», «вредителей», «кулаков», «троцкистов», «уклонистов», «космополитов», «врачей-убийц»....
Постепенно от мнимых врагов аппарат перешёл к репрессиям и экспериментам собственно над народом. Да и как не перейти, если насилие казалось тогда самым эффективным инструментом решения всех проблем. Кроме того, «учёные» специально конструировали теории и теорийки, объясняя его необходимость.
Народ, говорили они, многого не понимает. Его надо воспитывать (как будто народ – это мальчик в коротеньких штанишках). И воспитывали. Драконовскими законами. Террором. Голодом. Так, например, было в тридцать втором году. Тогда в наказание за недопоставки зерна «воспитатели» обрекли на голод и вымирание целые районы. Воспитывали народ и во время войны. Якобы ненадёжных выселяли на окраины. «Учил» аппарат и в пятидесятых. Отнимая у крестьян скот, объяснял – это чтобы они лучше работали в колхозе и не отвлекались на своё подворье.
Но вот теперь в СССР дружно заговорили не о первенстве аппарата, а о первенстве закона. И решили строить правовое государство. Начали с реформирования судебной системы и правоохранительных органов. Но так ли проводили реформу и с того ли конца? Из чего исходили?
Дело даже не в том, что в тоталитарном государстве правит аппарат (судебный в том числе, который надо изменить), а в правовом царит закон. Это, конечно, важное, но не главное отличие. Суть в том, что тоталитарное государство создаётся как инструмент насилия над личностью, а правовое предназначено для того, чтобы охранять права личности. Образно говоря, они отличаются друг от друга так же, как тюрьма и жилой дом. Внешне вроде похожи. И строятся для людей. Но в доме человек – хозяин. А в тюрьме – заключённый.
Сегодня же для советских законодателей человек по-прежнему не самое главное. Они издают законы в расчёте не на него, а на предприятия, ведомства, республики, трудовые коллективы. И законы эти во многом не работают ещё и потому, что человек в них не рассматривается как самостоятельная личность, равная государству. Он по-прежнему только придаток государственного механизма. Вместо экономической свободы ему предлагается некоторое расширение прав.
Вот как это выглядит на практике. Если раньше крестьянин мог просить у председателя колхоза повышения зарплаты или, к примеру, расширения приусадебного участка, то теперь, по новому закону, он имеет право просить у советской власти землю и технику. А разве хозяин просит? В правовом государстве он был бы поставлен законом в равноправное положение с властью. И в случае отказа получил бы причитающийся ему по закону пай земли через суд. Причём суд наказал бы виновных в неисполнении закона о земле.
В связи со всем этим небезынтересно, как другие народы шли к правовому государству. Во многих государствах было более чем по-другому. Они не создавали множества законов, которые бы по частям давали людям права. Так, Соединённые Штаты Америки сразу целиком приняли билль о правах.
В нём общество строго очертило свободы граждан. Дало гарантии их соблюдения и уважения. И ныне ни одно ведомство, ни одно учреждение не смеет покушаться на них. И только заложив этот незыблемый фундамент, на котором, собственно говоря, и стоит правовое государство, американцы начали создавать институты власти. Оговаривая при этом, что они должны охранять права человека.
А в СССР из-за того, что права и интересы личности по-прежнему игнорируются, не может набрать темп и экономическая реформа. Какой может быть рынок, например, без свободного товаропроизводства предпринимателя, бизнесмена. Без его инициативы.
Сегодня, когда советским людям действительно нечего терять, кроме тех самых «эпических» цепей, свобода экономической деятельности крайне необходима. Простой пример.
С переходом к рынку начнётся высвобождение рабочей силы. Появится её избыток. Но так как житель СССР и сегодня не имеет права передвигаться по стране, то он не сможет пойти на рынок труда или найти новое дело. То же касается и права на выезд из страны. Не будет его – не будет и возвратного притока такого нужного экономике страны опыта, который сейчас можно позаимствовать только за рубежом. Что и говорить, нет ни одной сферы человеческой деятельности, общественной жизни, которая сегодня буквально не вопиёт о необходимости не декларируемых, а действительных, действующих прав.
Увы, нам так ещё далеко до правового государства.
А она – ничего, вот только с глазами что-то... Рисунок: В. Богорад
Ещё в главе «Гражданин - государство - мир»:
Быль о правахРазговор
Новый мировой порядок?
