Журнал «Социум» №4. 1991 год

«Другое искусство» Юрия Васильева (MON)

Когда ни экономика, ни политика, ни идеология не отвечают на вопросы, как жить сегодня и что делать завтра, тогда в поисках опоры интеллект и чувство обращаются к величинам иррациональным. Мы всё чаще вспоминаем формулу Фёдора Достоевского, что мир спасёт красота.

При этом подразумеваем, как правило, два варианта расшифровки этой формулы: когда КРАСОТА отождествляется с ИСКУССТВОМ, а мир с социальной средой обитания – и когда КРАСОТА сливается с ПРИРОДОЙ, а мир с космическим единством всего сущего.

И всё это пребывает в определённо обозначенном времени, которое сегодня всё больше и больше становится физически ощутимой данностью для огромного количества людей.

Воздействуя на наши чувства и сознание, оно захватывает нас и начинает нами управлять. Эта его всеохватность и вовлечённость в него всего и вся и придаёт ему реальную, хотя и невидимую силу.

Мистическая функция времени как нигде проявляется в мировом искусстве, и, наверное, поэтому можно ожидать новую волну интереса к этой области социума и в нашей стране. В профессиональной среде он уже проявился, в том числе и через контакты с зарубежьем. Во многих странах уже начали создаваться исследовательские центры по проблемам русско-советской культуры (ретроспектива и современность). Модель этой культуры рассматривается в системе различных современных национальных культур.

Прошедшие в последнее время в Москве масштабные выставки основоположников русского авангарда Казимира Малевича, Василия Кандинского, Эль Лисицкого дали первый опыт приобщения к изобразительному искусству 20-х годов, а экспозиция «Другое искусство. Москва 1956–76» впервые представила произведения нового авангарда 60-х годов. Мы получили столь необходимую нам возможность взглянуть на себя собственными глазами. Восстанавливается очередное, некогда выбитое, звено времени. К нам приходит «подвальное искусство».

Фёдор Достоевский. «Бесы». Даша

Боль поэта

Страдание

Одним из заложников и свободных узников «подвального искусства» был на этой выставке и московский художник Юрий Васильевич Васильев (1925–1990), не доживший до её открытия двух месяцев.

Он из того поколения, которое испытало на себе и лихолетье самой разрушительной войны, и «железный занавес», и «хрущёвскую оттепель», и эйфорию первого периода перестройки. Он пережил и «охоту на ведьм», и восторженные отзывы в иностранной прессе. Соотечественники ему посвящали стихи:

Вы как судьи, нарисуйте наши судьбы,

Наше лето, нашу зиму и весну...

Ничего, что мы – чужие.

Вы рисуйте!

Я потом, что непонятно, объясню.

(Булат Окуджава. Живописцы. 1959 год)

Возрожденческий универсализм его личности, масштабность творческих задач уже сейчас позволяют считать его одним из лидеров неоавангарда в современном изобразительном искусстве наряду с Вадимом Сидуром, Эрнстом Неизвестным и рядом других мастеров.

Творческая деятельность Васильева была многообразна: живопись, скульптура, графика, сценография, реставрационное дело, теория изобразительного искусства, поэзия, цветомузыка. Объёмность личности поражает и вместе с тем объясняет источник силы в противостоянии «закрытому обществу». Он выстроил свою нишу, в которой творил по законам красоты и гармонии, понимая, что только художническая состоятельность, способная преодолеть общий провинциализм советской культуры, оправдает его приход в этот мир.

Чтобы почувствовать мистическое значение пути Васильева, особое предназначение мастера в этом мире, достаточно назвать только два факта из его жизни: восстановление по эскизу мастера креста на могиле Александра Пушкина и снятие посмертной маски с Владимира Высоцкого.

Зарубежные коллеги и друзья художника способствовали приобретению произведений Юрия Васильевича музеями и частными коллекционерами США, Франции, Японии и Чехословакии. В Японии было организовано Общество друзей Васильева, которое функционирует и сегодня.

Не претендуя на широкий охват его творчества, отметим только наиболее значительные живописные вещи мастера. Среди них хронологически первым, значительным, можно назвать полотно «Дон Кихот». Картина изображает славного идальго и его верного спутника, сходящими по ступеням в ... бездну будущего. Так подавалась аллегория ядерного Армагеддона.

Образы и мысли художника шли на параллелях с веком. Всеобщая гонка вооружений и изменение нравственной шкалы ценностей художественно преломились в его произведении с мифологическим сюжетом преображений Зевса в картине «Леда». Позже было создано полотно «Загрязнение», отражающее всепожирающее Существо экологической катастрофы. Драматизм биологических и социальных мутаций нашёл своё воплощение в работе «Борьба миров».

Вот и в двух последних картинах мастер остался верен себе, вновь прибегнув к напоминанию о неразрешимости (нерешённости) вечных вопросов жизни и смерти, о совместимости существования добра и зла, сопряжённости нашего ближнего земного мира и мира параллельного. Эти полотна, пронизанные глубокими личностными переживаниями, – «Гамлет» и «Астронавты».

Пятнадцать лет, проведённые Васильевым на Псковщине, открыли ему незнакомые доселе памятники дохристианской культуры. Их количество и удивительная сохранность на достаточно небольшой территории настолько потрясли художника, что он фактически занялся археологическими поисками, изучением того, что удавалось найти. Эта работа пробудила в нём особое чувство камня, помогла увидеть его одухотворённое содержание. Камень стал стимулировать рождение новых образов. Васильев открыл для себя гармонию животворного формообразования, которую он сформулировал так: «Красота божественности, окрашенная чувственностью».

Своеобразие художественного мышления мастера заключалось в том, что оно соединяло в единый поток времени архаическую, христианскую и светскую традиции в искусстве. Духовное проявляется, духовное открывается, духовное даруется, если трудится душа. В этом помогает ей искусство – держит ритм и напряжение, участвуя в процессе внутреннего становления человека – мистической стороны его личности.

Всё творчество Юрия Васильевича Васильева – это инструмент подключения ко ВРЕМЕНИ. Его универсализм – это способ развития СПОСОБНОСТЕЙ, а они и есть один из языков общемировой КОММУНИКАЦИИ, без которой, видимо, невозможно выжить ни вместе, ни в одиночку.

Бог милостив, основная часть произведений художника сохранилась в его семье. Проведение выставок работ Ю. В. Васильева возможно в полном объёме. Дело за нашей творческой интеллигенцией. В обращении к ней вижу, в частности, смысл данной публикации.

Опалённая

Журнал «Социум» 1991 год №4

Ещё в главе «Мышление - вера - нравственность»:

Легко ли голове без мифов?
Трагедия «сорока сороков» (к истории уничтожения московских святынь)
Город чудный, город древний...
Не простое яичко...
Новое искусство Юрия Васильева
«Другое искусство» Юрия Васильева (MON)
Духовность как возвращение в своё вечное «я» (или о культуре бытия)