Журнал «Социум» №4. 1991 год

Чтоб быть отцом, ...необходимо хотеть и уметь им быть

Так во вполне афористическом стиле можно определить позицию психолога Бориса КОЧУБЕЯ в разговоре о мужском начале семьи (о женском сказано и ещё предстоит сказать в преизбытке).

Определяя роль мужчины, отца в воспитании и формировании личности ребёнка, одни исследователи – и среди них знаменитый Зигмунт Фрейд – считают отца прежде всего наказующей и дисциплинирующей инстанцией, делающей ребёнка «человеком среди людей». Другие утверждают, что отец для детей – своеобразная модель для подражания. Сын подражает отцу, потому что так удобнее учиться мужскому поведению, а для дочери отец воплощает в себе набор мужских качеств, на которые она будет ориентироваться в своей дальнейшей жизни, общаясь с представителями противоположного пола. Наконец, третьи, рассматривая этот непростой вопрос, полагают, что отец для ребёнка – посредник между семьёй и миром и что место отца находится как бы на границе между этой общественной ячейкой и обществом.

Кто прав? Скорее всего, и первые, и вторые, и третьи заметили нечто существенное в жизни семьи... Мы говорим «заметили», потому что наша литература о семье, как теоретическая, так и популярная, отнюдь не перегружена сколько-нибудь основательным разбором феномена отцовства. В связи с этим необходимо хотя бы общее обращение к этой весьма непраздной теме.

Суррогат патриархальности

Характерная черта докапиталистического, крестьянского, феодального или патриархального (уже сам этот термин указывает на особую роль фигуры Отца) общества – слияние ролей Отца и Вождя (так же, как и Отца и Учителя).

Государство, будь то монархия или тирания, утверждая главу опорой власти, формировало семью как сколок общественных отношений. Триада «Отец – Правитель – Бог» – основа патриархальной идеологии. На отца (реального, обычного отца семьи) возлагались функции монарха в миниатюре. Правителю приписывались отцовские качества (так было практически всюду, так было и в России): сочетание строгости и справедливости, умение разрешать все конфликты «по-семейному». Кроме того (обратимся к историку Василию Ключевскому), «...хозяин дома, отец семейства был настоящий народный учитель (...), потому что семья была тогда народною школой, или, точнее, народная школа заключалась в семье».

Переход к капиталистической формации невозвратно изменил жизнь традиционной семьи. В сегодняшней городской семье развитых стран отцы не имеют достаточно времени и возможностей для разнообразных занятий с детьми. Но традиционная функция отца в воспитании ребёнка, выражающаяся словами «делай как я», сейчас явно утрачена. Целые дни проводя на работе, отец отделён от детей. Классическая преемственность «сын – наследник дела» (с дочерью несколько иное) ушла в прошлое; разрыв между ролью Отца и ролью Учителя стал очевиден. Не так уж мало семей, где отец просто «чужой среди своих».

Страшный удар, нанесённый патриархальной семье в стране Советов в 20–30-е годы, имел множество причин и ещё больше последствий. Сиротство при живых родителях стало (по сути, остаётся и до сих пор) массовым явлением. Колоссальные репрессии, затем неслыханная по числу жертв война и вновь «коса» репрессий – всё обрушилось, в первую очередь, на мужскую часть населения. Семья без мужчин стала печальной нормой.

Но государство не только взломало крепость семьи, не дав, в сущности, ничего взамен – оно ещё и узурпировало её функции. Отец народов занял место родного отца. Думается, что мгновенное уничтожение вековых семейных традиций потому и удалось со сравнительной лёгкостью, что новые навязанные отношения основывались на прежних, не забытых ещё патриархальных чувствах поклонения: безусловного послушания, готовности в любой миг принять наказание (даже незаслуженное) от хозяина дома. Эти чувства были перенесены с главы семьи на Государство, Общество, Партию, Вождя.

Процесс отчуждения отцов и детей – явление достаточно общее и для нашего, и для западного общества. И в том, и в другом случае в основе его лежит распад патриархальной семьи с отцом-господином, послушной женой и беспрекословным подчинением младших старшим.

Но есть и немалая разница. В США и Европе на смену патриархальным отношениям постепенно приходят отношения равноправия мужчины и женщины в семье, равенства прав и обязанностей отца и матери. Основная проблема здесь в том, что старая форма отношений себя изжила, а новая ещё только набирает силу.

Наши проблемы иные. Принцип равноправия мужа и жены, отца и матери мы провозгласили раньше, чем на Западе, но, как и многие другие прекрасные принципы, он был профанирован и сведён на нет в практическом смысле. Государство разрушило семью, пытаясь полностью заменить её собой. Поскольку при этом основной удар пришёлся на доминировавшую в старой семье фигуру отца, возник уродливый тип социальной микроструктуры с мужем и отцом, формально присутствующим, но на самом деле оттеснённым на обочину семейной жизни.

Общая социоскопия отцовства

Рассуждая на тему отцовства, трудно пройти мимо весьма интересного высказывания Жан-Жака Руссо: «Производя и питая детей, отец исполняет этим только третью часть своей задачи. Он должен роду человеческому дать людей, обществу – общественных людей, государству – граждан. Всякий человек, который может платить этот тройной долг и не делает этого, виновен, и, может быть, более виновен, если платит его наполовину. Кто не может выполнять обязанности отца, тот не имеет права быть им»*.

Переход мужчины к состоянию отцовства, рождение первого ребёнка – серьёзная веха его жизни. Именно рождение ребёнка, а не вступление в брак можно считать началом взрослости, это – переломный момент в жизни не только женщины, но и мужчины.

Однако ожидание ребёнка и рождение его могут быть для отца настоящим кризисом. Можно хотя бы напомнить о некоторых аспектах такого кризиса: материальный (дополнительные расходы), временной (отказ от прежнего жизненного «графика»), сексуальный, психологический и так далее. Редкий мужчина не испытывал всего этого на себе.

Интересно заметить, что изменения, происходящие в настроении, характере, вообще в личности мужчины в связи с рождением ребёнка, значительно больше, чем подобные изменения у молодой матери. Это противоречит общепринятому мнению, согласно которому появление ребёнка для мужчины – менее важное, менее значимое событие, чем для женщины.

Здесь уместно сказать и о другом. Мужчина как родитель в значительно большей степени интровертирован, чем женщина, он меньше матери выплёскивается эмоционально в общении с ребёнком. Да и само это общение по разным обстоятельствам усечено. И самое скверное – усечено изначально.

Осматривайся, малыш, укореняйся!

Одно из важнейших условий, обеспечивающих влияние отца на ребёнка, их будущую взаимную привязанность и доверие, заключено в том, чтобы как можно раньше начать их общение.

К сожалению, в наше время отец в большинстве случаев только через 7–10 дней после рождения малыша получает возможность увидеть его, взять на руки. Вместе с тем весь опыт современной науки о развитии детей ясно показывает, какую колоссальную роль играет именно максимально ранний контакт ребёнка с близким человеком. Причём решающими могут быть первые же два-три дня (или даже первые часы) после рождения, когда в мозгу новорождённого запечатлеваются начальные следы внешних событий, звуков, человеческих лиц.

В настоящее время присутствие (разумеется, добровольное) мужа при родах представляет собой обычное явление во многих цивилизованных странах. В СССР родовспомогательным службам такой опыт почти неизвестен... Система разветвлённых запретов, существующая в наших родильных домах, увы, не включает, пожалуй, только одного запрета – на элементарную запущенность «храмов рождения новой жизни».

Между тем польза, которую приносит участие (именно «участие»!) мужа в родах, несомненна. Уменьшается тревога у роженицы, даже её болевые ощущения. И, главное, контакт отца с новорождённым многократно усиливает (о чём уже говорилось) их будущую привязанность друг к другу. Важна и другая сторона дела – ребёнок изначально запечатлевает отношения родителей между собой.

Вообще, на всех этапах семейной жизни взаимоотношение отца с детьми неотделимо от его отношений с их матерью. Вроде бы аксиома. Но не всё здесь аксиоматически прозрачно. Мать, отец и ребёнок, образно говоря, углы треугольника, сумма которых, как известно, равна 180 градусам и невозможно изменить один угол, не меняя остальных.

Отсюда, по меньшей мере, необходимо знать функциональные нагрузки и состояния всех сторон «треугольника». В нашем случае той, которой обозначено отцовство. Если любовь ребёнка к матери – это не что иное, как отражение материнской безусловной любви, то есть чего-то достаточно слепого, то иначе выглядит связь ребёнка с отцом. Весьма типичное отцовское отношение к своему чаду чаще всего учитывает его подлинные качества и ещё нераскрытые возможности. Здесь уместно воспроизвести слова Виссариона Белинского: «Отец любит своё дитя, потому что он его рождение, но он должен любить его ещё как будущего человека. Только такая любовь к детям истинна и достойна называться любовью: всякая же другая есть эгоизм, холодное самолюбие».

Естественно, отношение отца к ребёнку во многом определяется влиянием, оказываемым на отпрыска матерью, формируя у него положительный или отрицательный образ отца. Это безусловная, бесспорная вещь на уровне трюизма, скажете вы. Не спешите, дайте договорить... Если мать плохо относится к отцу, у ребёнка-мальчика это может вылиться в противоречивое отношение к самому себе, а это, в свою очередь, приведёт к тому, что он вырастет неуверенным, сомневающимся в себе человеком; у девочки негативное отношение к отцу может стать основой её неблагорасположения, деформированного отношения к мужу, к мужчинам вообще.

Управлять государством легче

Сегодня известно, что структура мышления мужчин и женщин различны. Сильная сторона женского интеллекта – вербальное мышление, тогда как мужчины превосходят женщин в пространственном мышлении и в формально-логических рассуждениях.

Для развития интеллекта ребёнка необходимо (но как часто это условие отсутствует), чтобы в его окружении встречались носители обоих типов мышления: и мужского, и женского. Неизвестно, как действует на детей отсутствие или недостаток женского ума – специально эта проблема не изучалась. А вот недостаток интеллектуального общения мужчины с детьми изучен несколько определённее.

Просчитано, что отсутствие отца в семье, с чем бы оно ни было связано – с разводом, смертью или частыми командировками, – наиболее сильно сказывается на логических способностях как мальчиков, так и девочек.

И прямо противоположна картина в семьях, где отец, что называется, «на месте». Многие женщины отмечают: когда ребёнок находится в «возрасте вопросов», доводя окружающих до отчаяния бесконечными «зачем?» и «почему?», мужья-отцы проявляют себя с самой лучшей стороны. Их ответы необычны, построены не на формальной логике, а на своеобразии взгляда, и это неизменно вызывает у детей радость и удовлетворение.

А вот другая сторона дела. Традиционная точка зрения приписывает отцу в первую очередь дисциплинирующее влияние (мы об этом говорили в начале). И, казалось бы, нравственный уровень ребёнка должен быть прямо пропорционален суровости и жёсткости, с которой его воспитывал отец. Но это не так. Исследования юношей с высоким и низким уровнем самоуважения показывают, что первые говорят о своих отцах с большей теплотой, считают их более мягкими и добрыми, чем вторые.

Тёплые и дружеские отношения с разумными, обоснованными «можно» и «нельзя» (как это должно быть и в отношениях человека с нормально организованным обществом) – оптимальные условия для формирования желательных качеств, предпосылка отсутствия эгоизма. Отцовские запреты действуют только на основе отцовской любви. Любовь плюс ненавязчивые наставления, не покушающиеся на самодостаточность детей, щадящие их саморазвитие. Это подтверждает и известный авторитет в вопросах педагогики доктор Бенджамен Спок: «Стремление подражать справедливому и сильному отцу формирует у него /ребёнка/ смелость и уверенность в себе, даёт ему возможность противостоять трудностям, которые будут возникать на его жизненном пути».

Наконец, ещё один момент нашего обзора некоторых проблем отцовства: весьма и весьма важно главенство мужчин в решении наиболее ответственных вопросов семейной жизни. Если отец отстранён от этого, оттеснён от воспитательных забот и обязанностей, деформация детских душ и жизней практически неизбежна.

***

Как очень верно замечено в одном из педагогических «старорежимных» трактатов (когда же они станут предметом внимания нашего «нового бытового мышления»?), для воспитания ребёнка требуется более глубокий ум, более проникновенные чувства, чем для управления государством.

По материалам публикаций Бориса Кочубея в журнале «Семья и школа»

Ах! злые языки, злые языки... Нам не конец – мы продолжаемся! Рисунок: И. Смирнов

Журнал «Социум» 1991 год №4

Ещё в главе «Семья - нация - страна»:

Чтоб быть отцом, ...необходимо хотеть и уметь им быть
Не парад, а рабочий смотр суверенитетов
Нежелательный вариант